команду покровительству блаженного святого Николая, который, без сомнения,
посодействует успеху его плавания, пока мы будем ждать возвращения наших
путешественников в великом городе Новом Амстердаме.
ГЛАВА IV
также встреча Питера Твердоголового с генералом Вон-Поффенбургом и чувства
Питера в отношении несчастных великих людей.
гордого Гудзона и поднимал на борьбу все маленькие сонные голландские
поселения, расположенные на его берегах, в город Новый Амстердам стекались
толпы могучих воинов. Об этом сборище стайвесантская рукопись, бесценный
осколок древности, дает самые подробные сведения, с помощью которых я имею
возможность описать славное войско, расположившееся лагерем на площади
против форта, которая в настоящее время называется Боулинг-Грин {1}.
жителями столицы, составляли лейбгвардию губернатора. Ими командовал
доблестный Стоффель Бринкерхоф, некогда стяжавший бессмертную славу в битве
при Устричной бухте. Знаменем им служило изображение стоящего на задних
лапах могучего бобра на аранжевом поле - герб провинции, указывавший на
упорное трудолюбие и земноводное происхождение доблестных нидерландцев {*
Такое же изображение было на большой государственной печати Новых
Нидерландов, в чем можно и теперь убедиться на старинных документах.}.
мингера Майкла Поу {* Кроме упоминаний в стайвесантской рукописи, я
обнаружил сведения об этом знаменитом владетельном господине в другой
рукописи, где говорится: "De Heer (то есть господин) Майкл Поу, голландский
подданный, около 10 августа 1630 года приобрел по договору остров Статен. N.
В. Тот же Майкл Поу был владельцем, как ее называют голландцы, Павонской
колонии на Джерсийском берегу, напротив Нью-Йорка, старостой которой в 1636
году был Кронелиус Ван-Ворст; человек с той же фамилией, прямой потомок
упомянутого Ван-Ворста, в 1769 году владел Поул-Хуком и большой фермой в
Павонии.}, который господствовал над прекрасными землями древней Павонии и
областями к югу от нее вплоть до Навесинкских гор {* Они назывались так по
индейскому племени навесинков, населявшему эти края; теперь их ошибочно
называют Неверсинкскими или Неверсонкскими горами.}, и был, кроме того,
владетельным господином острова Виселицы. На его знамени, которое нес верный
оруженосец Корнелиус Ван-Ворст, была изображена огромная лежащая устрица на
поле цвета морской воды, являвшаяся геральдической эмблемой его любимой
столицы, Коммунипоу. Майкл Поу привел в лагерь отряд храбрых воинов в
тяжелых доспехах; на каждом было по десяти пар штанов грубой шерсти и по
касторовой шляпе с широкими полями, за лентой шляпы торчала короткая трубка.
То были люди, которые выросли на илистых берегах Павонии, принадлежали к
числу настоящих медноголовых и вели свое происхождение, если верить
легендам, от устриц.
из окрестностей Хелл-Гейта. Ими командовали Сои-Дамы и Ван-Дамы, самые
невоздержанные на язык и закоренелые богохульники, что подтверждает их
фамилия {2}. Это были страшные на вид молодчики, одетые в широкие долгополые
плащи из грубого сукна того странного темно-серого цвета, который называют
"гром и молния": на знамени у них были три стрекозы, летящие по
огненно-красному нолю.
То есть Извилистой бухты, названной так из-за ее извилистых берегов.
Впоследствии простой народ переделал это название в Уолл-Эбаут; эта бухта
представляет собой водоем, в котором ютится наш зарождающийся флот.} и из
близлежащих мест. Эти воины отличались угрюмым видом по той причине, что
питались крабами, в изобилии водившимися в тех краях. Они были
первооснователями почтенного рыцарского ордена, называемого флаймаркетскими
жуликами, и, если предание говорит правду, изобрели также широкоизвестное
танцевальное па, называемое "двойной притоп". Ими командовал бесстрашный
Якобус Варравангер; у них был также веселый оркестр из бруклинских
паромщиков, которые давали прекрасные концерты, дуя в раковины.
рассказывается затем о воинах из Блумен-Дала, Уихоука и Хобокена и разных
других мест (хорошо известных по истории и поэзии), так как военная музыка,
звучавшая в отдалении, за пределами городских стен, уже встревожила жителей
Нового Амстердама. Впрочем, тревога ново-
огромного облака пыли они узрели зеленовато-желтые штаны и великолепную
серебряную ногу Питера Стайвесанта, сверкавшую в солнечных лучах, и увидели,
как он приближается во главе громадной армии, собранной им на берегах
Гудзона. Тут превосходный, но анонимный автор стайвесантской рукописи
разражается замечательным описанием отрядов, проходивших через главные
ворота города, которые стояли в верхней части Уоллстрита. Первыми шли
Ван-Бюммели, жившие на прелестных берегах Бронкса. То были толстяки
небольшого роста, носившие короткие штаны чрезмерной ширины и прославившиеся
кулинарными подвигами: они первые изобрели маисовую кашу на молоке. Следом
за ними шагали Ван-Влотены из Катскилла, ужаснейшие питухи, любители
молодого сидра и отъявленные хвастуны во хмелю. За ними двигались знаменитые
Ван-Пуши из Эзопуса, ловкие наездники, скакавшие на великолепных
длиннохвостых конях эзопусской породы; Ван-Пуши были превосходными
охотниками на выдр и выхухолей, от чего и произошло слово "пушнина". Далее
следовали Ван-Несты из Киндерхука, доблестные грабители птичьих гнезд, как
указывает их фамилия {3}; им, если верить автору рукописи, мы обязаны
изобретением оладий или лепешек из гречневой муки. Затем Ван-Гролы с Носа
Антони, которые наливали спиртное в удобные круглые фляжки, потому что,
обладая наредкость длинными носами, не могли пить из манерок. Затем
Гарденьеры из города Гудзона и его окрестностей, известные многочисленными
триумфальными подвигами; например, кражами дынь на баштанах, выкуриванием из
нор кроликов и другими в том же роде. Они были также большими любителями
жареных свиных хвостов. Прославленные члены конгресса с этой фамилией - их
потомки. Затем Ван-Хусены из Синг-Синга, любители хорового пения и игры на
губной гармонике; они шли по двое в ряд и пели большой псалом в честь
святого Николая. Затем Коунховены из Слипи-Холлоу {4}, от которых ведут свое
происхождение веселые трактирщики и которые первые овладели магическим
искусством загонять кварту вина в пинтовую бутылку. Затем Ван-Кортландты,
которые жили на диких берегах Кротона и были заядлыми охотниками на диких
уток; они слыли искусными стрелками из большого лука. Затем Бенсхотены из
Наиака и Кейкьята, первыми научившиеся бить левой ногой; они были храбрыми
жителями лесной глуши и охотились на енотов при лунном свете. Затем
Ван-Винкли {5} из Харлема, поглощавшие яйца в несметном количестве и
известные умением брать призы на скачках и не платить долгов в трактирах;
они первые стали подмигивать {6} двумя глазами сразу. Наконец появились
Никербокеры из большого города Скагтикока, где жители в ветреную погоду
кладут камни на крышу дома, чтобы ее не унесло. По мнению некоторых, их
фамилия произошла от "никер" - качаться, и "бекер" - стакан, что указывает,
будто некогда они были завзятыми пьяницами. Но на самом деле она произошла
от "никер" - кивать и "букен" - книги; это явно означает, что они кивали
носом или дремали над книгами. Их потомком и был автор этой истории.
ворота Нового Амстердама. В стайвесантской рукописи говорится еще о многих,
чьи имена я не упоминаю, так как мне надо спешить к более важным предметам.
Ни с чем не сравнимая радость и воинская гордость охватили неустрашимого
Питера, когда он производил смотр этой могучей рати, и он решил больше не
откладывать столь желанной мести подлым шведам, засевшим в Форт-Кашемире.
читатель найдет в последующих главах этого прославленного исторического
труда, разрешите мне остановиться на судьбе Якобуса Вон-Поффенбурга,
главнокомандующего разбитых армий Новых Нидерландов. Только врожденной
недоброжелательностью человеческой природы можно объяснить то
обстоятельство, что как только распространились вести о его прискорбном
поражении в Форт-Кашемире, сразу же тысячи гнусных слухов поползли по Новому
Амстердаму; в них утверждалось, будто в действительности он вступил в
предательский сговор со шведским командиром, что он уже давно вел тайные
сношения со шведами, и намекалось на какие-то "секретные фонды". Всем этим
ужасным обвинениям я не придаю ни на йоту больше веры, чем пни, на мой
взгляд, заслуживают.
и торжественными заверениями и объявлял бесчестным каждого, кто осмеливался
сомневаться в его неподкупности. Больше того, вернувшись в Новый Амстердам,
он прогуливался взад и вперед по улицам, сопровождаемый по пятам компанией
ярых богохульников - бравых собутыльников, которых он поил и кормил до
отвала и которые были готовы поддержать его в любом суде. Герои того же
закала, что и он, со свирепо закрученными усами, широкоплечие, богатырского
вида фанфароны, все они имели такой вид, словно могли съесть быка и ковырять
в зубах его рогами. Эти телохранители ссорились с теми, с кем он ссорился,
готовы были лезть за него в драку и грозно смотрели на каждого, кто задирал
нос перед генералом, будто собирались проглотить его живьем. Свой разговор
они пересыпали руганью, словно ежеминутными пушечными залпами, и каждую
напыщенную хвастливую фразу заканчивали громовым проклятием, как
сопровождают артиллерийским салютом патриотическую здравицу.
некоторых глубокомысленных мудрецов; многие из них начали считать генерала
героем с преисполненной невыразимого величия душой, в особенности потому,
Херберт Фрэнк
Быков Василий
Лукин Евгений
Куликов Роман
Херберт Фрэнк
Херберт Фрэнк