несколько дней предстояло навсегда оставить здание, обреченное на снос. Для
Пьера это был новый, недавно лишь обретенный им кров. Для всех других школьное
здание давно стало чем-то вроде части и продолжения родного дома. Все
вспоминали теперь, как пришли сюда в первый раз, держась за подолы матерей или
несвычные руки отцов. Вспоминали, что Елизавета Порфирьевна была тогда еще не
очень старой и волосы у нее были рыжеватые, веселые, с золотым отливом, не то
что теперь, словно скирда, засыпанная ранним снегом. И сколько разных
отметинок хранили давно не ремонтированные стены класса! Тут были начертаны
имена, говорившие иной раз не столько о славе, сколько о чрезмерной
привязанности к классу, в котором расписавшиеся проводили не один год... Здесь
были кляксы и сердечки со стрелами и вензелями, и потайные записи, заменившие
шпаргалки во время письменных. И следы чьей-то вражды: "На перемене будешь
бит, станешь знать тогда", "Сам держись за землю, а то упадешь"...
полуслезший слой клеевой краски какие-то немецкие надписи, которые сердито
выскребывались ребятами. А в ином углу когтистая свастика или носатый орел
выклевывались из-под облупившихся обоев.
дивизий, освободившей весь район от врагов.
продолжала прибывать. Правда, уже не так стремительно, как в первые дни
заполнения водохранилища, но все-таки она продолжала подниматься
неукоснительно. Это было заметно и во водомерным рейкам, все больше
отдалявшимся от берега, и по тому, как уходила в воду дамба, которой была
обнесена школа. Заливало улочку за улочкой в снесенных кварталах. И это тоже
очень тревожило Пьера. Вдруг тайник скрывается где-нибудь в том районе
Сухоярки, который еще будет затоплен. То, что сокровища не были зарыты в
районе Собачеевки, ныне уже ушедшей глубоко на дно, было ясно: при сносе
домов, при рытье котлованов они были бы уже обнаружены. Но сейчас Пьерка
старался уже не думать обо всем этом.
способами возле кино "Прогресс", остановил какой-то тип в синем комбинезоне,
которые обычно носят монтажники на стройке. Что-то очень недоброе, сразу
напомнившее о каких-то опасных знакомствах, разглядел в нем Махан. А тип
подошел сбоку, легонько толкнул Махана локтем в бок и, глядя в сторону,
произнес:
как бы подставив ему свою щеку, слегка склонившись набок, вдруг стал очень
ловко двигать одним ухом. Ухо подрагивало, ходило из стороны в сторону и
сверху вниз, мелко дрожало.
окончательно человека, с которым он не столь давно сам чуть не угодил в очень
далекие места.- Что, винта, нарезал?
сомневайся. И вообще ты это оставь. С тем давно завязано. А есть новый
разговор.
очень уж уверенно.
в закон брал, я тебя при-ияд,,только я и. могу тебя вчистую отпустить. А
стукнуть вздумаешь кому, так за тобой, знай, по двум статьям должок числится.
Если все приплюсовать, годков на восемь верных набежит. Давай, если тебе
молодой жизни не жалко. Сам я мараться не буду с тобой, суд решит праведный.
лазейку, через которую можно удрать.
тебе дело предлагаю. Имеется одна работка ударная. От тебя мне многого не
потребуется. А будешь в деле. Ясно?
недавно поставленных близ водохранилища. И тип в комбинезоне стал говорить
Махану, что, возможно, у них тут, у местных лопухов, которые ничего не чуют,
прямо под ногами лежат тысячи и тысячи - чистое золото и камешки. Тип не так
давно вернулся из отдаленных мест, где его по наивности пытались перековать и
исправить. Попал он туда, как известно Махану, совершенно безвинно, так как
настоящим полицаем никогда не был, а так только оказывал иной раз и кое-кому
некоторые услуги. Да и то не по своей охоте. Другим сошло, а он - отвечай. И
обошлись с ним, конечно, уж чересчур строго. Слава богу, пришла амнистия - его
отпустили. Но дело в том, что там, где его перековывали и исправляли, был один
здешний, сухоярский. Вот тот уж был настоящим полицаем. И вообще немцам кум,
сват и брат родной. Ему-то самому еще вольного света скоро не увидеть. И вот
дружок этот, узнав, что его сосед по бараку уходит на волю, рассказал под
великим секретом о тайнике, в котором скрываются несметные ценности. Даже дал
на кусочке коры нацарапанный чертежик. По нему сразу можно найти тайник. Это в
подвале, там имеется заслоночка. Надо только место знать. Там сверху
замаскировано. Дело простое. Только самому ему, Вертоухому, опасно соваться,
как бы кто не встретился из старых знакомых. Еще, чего доброго, признает. А
Махану ничего не стоит. Он назвал адрес. "Там еще раньше штаб был",- напомнил
Вертоухий и, прищурившись, посмотрел на Махана.
под самой школой находится. Ну, вовремя ты прибыл, я тебе скажу. А то через
неделю это вовсе на дне останется. Школа-то намечена на снос.
близко туда совать нос было опасно. Значит, надо было еще кого-то брать в
долю.
слышали про это дело.
за границей, сказали.- Махан уклонился от более подробного ответа. Ему не
хотелось говорить о Пьере, обо всем, что он слышал от Ремки.
Только он с ними связаться трусит. А со мной, будь покоен, все будет в ажуре.
прыгавшие из стороны в сторону глаза Махана.
на него.
и завязал, но в последний раз могу кое-что и вспомнить. Так что ты смотри не
балуй. Ясен разговор?
что в нем хранится.
улицу кто-то окликнул его.
уже было разминулись.
это вас вроде уже будто видел? - То был Богдан Анисимович Тулубей,
возвращавшийся домой с работы.- Ей-богу, лицо знакомое.
начальник. Личность с личностью, случается, и совпадает, а на поверку выходит
совсем обратное: не тот.
северном местечке?
руками и суетливо осклабился.
сказать. Вы, что же это, слыхать, были реабилитированный? Ну, а я
амнистированный. Сказать можно, у нас с вами свобода, равенство и братство.
Обоим пофартило: кто правый, кто виноватый - два сапога пара, только ноги
врозь идут. Одна назад, другая вперед. Вы, видать по всему, далеко вперед
ушли. Реглан на вас. Замечаю, что комсостав выше среднего. Ну, я, видно, вам
уже не компания. Пока!
а сейчас не торопясь. Потолкуем.
слову, завязано.
оглядывая человека в комбинезоне.- Ну, а тут что бродишь? Так околачиваешься
или уже на строительстве работаешь?
гражданин начальник. Разрешите папиросочку?.. Весьма благодарен. Богдан
Анисимович, не сводя с него глаз, думая о чем-то далеком и давнем, раскрыл
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Буркатовский Сергей
Каменистый Артем
Лондон Джек