направить девице послание, написанное по всем правилам эпистолярного
искусства. Хочешь, я напишу такое письмо, против которого не устоит ни
одно женское сердце?.. Впрочем, лучше попроси об этом Вергилиана. А наш
юный друг перепишет послание замечательным почерком.
на берегу Понта. Виктор обещал найти ему место на одной из барок,
плавающих по Дунаю. Но я спрашиваю себя: не лучше ли моему приятелю
спуститься с вами в Аквилею, потом плыть в Пирей, а оттуда уже направиться
на первом подходящем корабле в Томы? Так он будет иметь случай побывать в
Афинах, о которых мечтает, как всякий начитанный юноша. Зайдут ваши
корабли в Пирей?
для тебя безопаснее.
пусть наш каллиграф его перепишет, и я возьму твоего друга с собой. Он
приятно использует для себя это путешествие, вместо того чтобы утомлять
ноги по крутым и каменистым дорогам.
столь старательно переписывал его. Оно было составлено Вергилианом в таких
выражениях:
необдуманный поступок и желание направить тебе это послание через ветерана
Валерия, ныне жителя вашего города. Но скоро мы покинем Паннонию и начнем
новую войну, и, может быть, в какой-нибудь парфянской кузнице уже готовят
стрелу, которая пронзит мое сердце. Поэтому не сердись и не удивляйся.
Пока же поразил меня проказник амур! Позволь сказать, милая дева, что если
мне будет суждено вернуться с Востока хоть на один день в твой город, я
был бы счастлив ввести тебя хозяйкой в свой дом, как подобает римлянину. Я
надеюсь при первом удобном случае говорить с твоим почтенным отцом.
Человеческая жизнь стоит немного в наше время, но все-таки пролей слезу,
если услышишь, что трибуна Корнелина, префекта лагеря XV легиона, нет
больше в живых. Где я видел тебя? Ты была среди девушек, возлагавших цветы
на алтарь победы в храме Юпитера, когда наш легат приносил жертву богам за
императора..."
немало времени, однако на другое утро я вручил послание Корнелину.
прельстившую нашего славного воина!
тускло освещавший мое временное жилище, раздался шум на улице. Кто-то
настойчиво стучал в ворота. В ответ яростно залаяли псы. Я поспешно
погасил свет, но мне трудно было рассмотреть, что происходит перед нашим
домом, и, только прижавшись лбом к железу решетки, я мог увидеть темную
фигуру в дорожном плаще. Дверь отворилась. Послышался хриплый голос:
ругаться:
сюда?
А если не позовешь ее, то посулю тебе весьма большие неприятности. Это я
обещаю.
пожаловаться Виктору, но минуту спустя послышался голос старой Пудентиллы.
Она стала переговариваться с нахалом.
надо от нас?
знаешь, кто где живет. Ты остаешься в городе, так как настал конец твоей
службы". А надо сказать, что мне действительно вышел срок и я намерен
теперь заняться башмачным ремеслом. Слишком я стар, чтобы возделывать
землю и возиться с волами в какой-нибудь паннонской деревушке. Я тогда
сказал трибуну...
Агенобарб Корнелин - так зовут нашего трибуна. Наш трибун сказал:
"Валерий, передай письмо! Ты хорошо знаешь, кто где живет..."
послышались старческие шаги Пудентиллы.
затихал, вскоре собаки перестали лаять, и снова в Карнунте наступила
тишина...
посмотрел на меня, но пожал плечами и ничего не ответил. А на другой день,
на рассвете, я уже трясся в легионной тележке в Аквилею. Вергилиан махал
мне рукой, стоя у дороги, и воины, которые двинулись в путь, пели
нескладными, однако мужественными голосами:
14
фигура как бы растаяла в мглистом воздухе. Друг не мог проводить меня
далее, потому что его задерживали в Карнунте неотложные дела с кожами, и
прощание наше с клятвенными обещаниями встретиться снова в Риме, как
только позволят обстоятельства, происходило во временном лагере XV
легиона.
кони, мулы, повозки двигались по узкой Саварийской дороге, мимо гробниц и
погребальных монументов. За придорожными деревьями стояла сельская тишина,
которую в этот утренний час нарушали громкие человеческие голоса и скрип
повозок, а иногда воинственные песни. Солдаты пели:
это были печальные слова о младенце, которого судьба только показала
родителям и отняла навеки, или о юной супруге, покинувшей мужа в расцвете
своей женской красоты, или о бедняке, похороненном на средства
погребальной коллегии кожевников. Потом вдруг бросалась в глаза
какая-нибудь пышная эпитафия откупщика, "трудившегося как пчела,
облеченного доверием в муниципии, избираемого трижды на высокие должности,
оставившего после себя в городе два дома, а в сердцах сограждан добрую
память и сожаление..." На одной из скромных гробниц из белого камня было
только три слова: "Счастливого пути, путник!"
случайный солдатский разговор, из которого выяснилось, что легионного
орлоносца зовут Феликс, что значит по-латыни счастливый, и что это должно
послужить благоприятным предзнаменованием. В час, когда легион выступил
при звуках труб из лагеря, с придорожного дерева взлетел зеленый дятел,
посвященный, как известно, Марсу. Воины были в восторге от такого
благоволения богов.
Корнелин. Впереди бодро шагали несколько воинов и среди них ветеран
Маркион. Он уже отслужил положенный срок, но не представлял себе, как
можно жить в мирной обстановке, без солдатской трубы и без лагеря, и
упросил оставить его в рядах.
довольный, что легион снова выступает на войну и что по обеим сторонам
дороги сейчас поплывут рощи, селения, храмы, источники, пашни, стада,
пастухи, дубы, таверны...
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Корнев Павел
Жюль Верн
Шилова Юлия
Посняков Андрей