Чтение 51–й страницы книги ~Моё!~

закомпостировали мозги?

Знакомая сеть морщин снова покрыла его лицо.

- Мы тогда были детьми. Наивными и тупыми во многих смыслах. Мы не жили в
реальном мире.

- А теперь ты в нем живешь?

- Реальность, - сказал Эдвард, - состоит в том, что каждый должен
зарабатывать себе на жизнь. В этом мире не выдаются бесплатные билеты. Ты до
сих пор этого не знаешь?

- Так что, мой брат стал Старшим Братом?

- Нет! - ответил он слишком громко. - Черт побери, нет! Я просто говорю,
что тогда мы видели все либо черным, либо белым! Мы считали, что правы
только мы, а все остальные не правы. Вот тут и был прокол. Мы не видели, что
в мире есть серое. - Он хмыкнул. - Мы не думали, что когда-нибудь станем
взрослыми. Но время не победить, Мэри. Это такая штука, в которую не всадишь
пулю и не взорвешь бомбой. Мир меняется, и тебе приходится меняться вместе с
ним. Если не станешь меняться.., ладно, посмотри на Эбби Хоффмана.

- Эбби Хоффман всегда был верен делу, - сказала Мэри. - Он просто устал,
вот и все.

- Хоффман попался на продаже кокаина! - напомнил он. - Из революционера
он стал наркодельцом! Какому делу он был верен? Да Господи, всем наплевать,
кто такой Эбби Хоффман! Ты знаешь, какова истинная власть в этом мире?
Деньги. Наличняк. Если они у тебя есть, ты что-то значишь. Если нет, тебя
сметают прочь вместе с мусором.

- Я больше не хочу об этом разговаривать, - сказала Мэри, укачивая
Барабанщика - Сладкий мальчик, такой сладкий-сладкий мальчик.

- Хочу пива. - Эдвард прошел на кухню и полез в холодильник.

Мэри поцеловала Барабанщика. От него пахло, надо поменять ему пеленку.
Она отнесла его в спальню, положила на кровать рядом с сумкой и взялась
пеленать. У нее оставалась всего лишь одна пеленка. Придется выйти и
где-нибудь найти упаковку памперсов. Перепеленав Барабанщика, она заметила
на письменном столе пишущую машинку. В корзине для бумаг валялся скомканный
лист, похожий на белый кулак. Она вытащила его и развернула. На листке было
три строки:

"...Меня зовут Эдвард Фордайс, и я убийца. Я совершал убийства во имя
свободы много лет назад. Я был бойцом Штормового Фронта, и в ночь на 1 июля
1972 года я родился заново".

Заплакал Барабанщик. Он устал и хотел спать.

Эдвард сказал у Мэри за спиной:

- Издатель говорит, что нужен ударный первый абзац. Чтобы читатель тут же
зацепился.

Мэри подняла на него взгляд от скомканного листа. Барабанщик продолжал
плакать, и от плача у нее болела голова.

Эдвард отхлебнул пива из бутылки. Глаза его казались темнее, лицо застыло
от напряжения.

- Они говорят, что им нужно побольше крови, побольше действия. Говорят,
что книга может стать бестселлером.

Мэри снова смяла лист в тугой шарик и стиснула его в кулаке. Барабанщик
все плакал.

- Ты не можешь его успокоить? - спросил Эдвард.

Убийца пробудился. Она почувствовала, как это шевельнулось в ней тяжелой
тенью. Эдвард пишет книгу о Штормовом Фронте. Пишет книгу, которая все
расскажет трахающему мозги государству. Собирается разбрызгать кровь, пот и
слезы Штормового Фронта по макулатурным страницам, и их будут лизать шакалы.

"Встреча одноклассников, - сказал он. - Наверное, мне стало любопытно".

Нет, не затем дал Эдвард Фордайс объявление в газетах и журналах.

- Ты хотел найти остальных, - сказала она, - чтобы мы помогли тебе писать
эту книгу?

- Основные факты. Я хочу, чтобы эта книга стала историей Штормового
Фронта, а сам я еще много чего не знаю.

Рука Мэри нырнула в сумочку и вернулась с "магнумом", и Мэри навела ствол
на него - чужака, одетого в цвета врага.

- Положи это, Мэри. Ты не хочешь меня убивать.

- Я разнесу твою поганую башку! - заорала она. - У тебя не выйдет сделать
из нас проституток! Не выйдет!

- Мы всегда были проститутками. Для подпольной прессы и демагогов. Мы
делали то, что они мечтали сделать, и что мы за это получили? Ты
превратилась в животное, а я - сорокатрехлетнюю развалину. - Он отпил пива,
но глаза его не отрывались от пистолета. - Несколько лет назад я был
биржевым брокером, - сказал он с горькой улыбкой. - Зарабатывал сто тысяч в
год и жил в Верхнем Ист-сайде. Быстрый взлет. У меня был "мерседес", жена и
сын. Потом рынок рухнул, и я смотрел, как все оно разлетается на куски. Как
в ту ночь в Линдене и даже еще хуже, потому что разлетался дом, который
построил я. И я не мог этого остановить. Не мог. И полетел штопором туда,
где и сижу сейчас. Так куда же мне отсюда деваться? Мне теперь до конца моей
жизни торчать бухгалтером в "Си Кинг" и окончить свои дни в богадельне в
Джерси? Или же мне сделать ставку на то, что издатель заинтересуется
историей Штормового Фронта? Все это давно история, Мэри. Древняя история.
Но.., кровь и кости продают книги, а ты знаешь, Мэри, как мы шли с тобой
вместе по крови и костям. Так в чем я не прав, Мэри? Скажи, в чем?

Она не могла думать. Крик Барабанщика становился громче, ему что-то было
нужно. В мозгу Мэри крутились механизмы, утратившие свою цель. Нажать на
спуск, и в расход его. Все оказалось ложью. Здесь нет Лорда Джека, он не
возьмет своего сына. Эта тварь в одежде врага изрыгает желчь и серу, но факт
остается фактом: в ту давнюю ночь огня и боли он спас ей жизнь.

Только это не давало ей его убить.

- У меня есть агент, - продолжал Эдвард, - крепко смыслящий в этом деле.
Он организовал мне контракт на план книги. Рукопись надо сдать в конце
августа.

Мэри держала пистолет наведенным на него, а Барабанщик завывал.

- Я не хочу, чтобы это был рассказ только про меня. Я хочу, чтобы это
было про всех нас. Про всех, кто умер, и про всех, кто выжил. Ну, теперь ты
видишь?

- Я вижу предателя, - сказала Мэри, - который заслуживает казни.

- А, фигня! Брось эту мелодраму, Мэри! Это реальный мир долларов и
центов. - Он стукнул бутылкой по столу, и пиво выплеснулось. - Если мы можем
заработать на том, через что прошли, так почему нет? Все прибыли мы с тобой
разделим, без проблем.

- Прибыли, - сказала она, будто пробуя на язык что-то омерзительное.

- О Господи! Ты можешь заткнуть этого короеда? Эдвард направился к
Барабанщику. Мэри остановила его, приставив к виску дуло "магнума" и схватив
за узел красного галстука. Она скрутила галстук, и лицо Эдварда налилось
кровью.

- Не... - он ловил ртом воздух... - не.., задуши...

Дзззынннь!

"Телефон", - решила Мэри. И снова:

Дзззынннь!

- Это..: в дверь... - выдавил из себя Эдвард. - Внизу. Кто-то.., хочет
войти...

- Кого ты ждешь?

- Н-н.., никого. Слушай, Мэри.., ты меня душишь... Брось... Прекрати...
О'кей?

Дзззынннь!

Она поглядела в его неестественно голубые глаза и пятнистое лицо.

"Маленький, - подумала она. - Маленький человечек, который сдался и дал
закомпостировать себе мозги. Его надо пожалеть".

Она не хочет его убивать. Пока не хочет. Барабанщик плачет, и кто-то
хочет войти.

Она отпустила галстук, и Эдвард судорожно вдохнул и неудержимо
закашлялся.

Мэри всунула в рот Барабанщику пустышку. Его глаза смотрели сердито, и по
щекам катились большие слезы. Он выглядел так, как она себя чувствовала. Она
сменила ему пеленку; пистолет лежал рядом с ним на кровати.

В передней Эдвард последний раз надрывно кашлянул и нажал кнопку
домофона.

- Да?

Ответа не было.

- Кто там? Молчание.

Он отпустил кнопку.

"Соседские ребятишки шалят", - решил он. А через секунду:

Дзззынннь! Он опять нажал кнопку.

- Эй, слушайте! Если хотите играть, идите играть на середине ули...

- Эдвард Ламберт? Женский голос. Нервозный.

- Да. Кто там?

- Спуститесь вниз.

- У меня нет на это времени, леди. Что вы продаете?

- Уцененный товар, - ответила она. - Сойдите вниз.

- Кто это?

Мэри стояла в дверях спальни с переодетым Барабанщиком в одной руке и
"магнумом" в другой.

- Никто. - Он пожал плечами. - Побирушка, наверное. Они тут постоянно
шляются, выпрашивают подаяние.

Мэри подошла к окну и выглянула. Густо валил снег, уменьшая видимость.
Присмотревшись, она увидела человека на тротуаре, глядящего на дом. Его
серое пальто трепал ветер. На голове человека была черная шапка, на шее
длинный шерстяной шарф того же цвета.

Глаза Мэри сощурились. Она узнала одежду. Она уже видела этого человека.
Да, точно видела. На обратном пути с острова Свободы. Этот человек стоял на
корме, держа руки в карманах, рядом с белокурой девушкой в черной кожаной
куртке. Под пристальном взглядом Мэри человек медленно двинулся прочь,
сгибаясь под порывами ветра. Он сделала несколько шагов, и вихрь сорвал с