Чтение 51–й страницы книги ~В окопах Сталинграда~

- Хорошо говорили, Фарбер. Он вздрагивает:

- Какое там хорошо. Все спуталось в голове. Как посмотрю на него, так,
знаете... И сидит себе спокойно, огрызается еще. Нет... Нет. Не то все это.

Он тяжело дышит.

- Последних моих двух стариков убило. Ермака и Переверзева. Вы их не
помните? Один моряк, другой комбайнер, кажется. Неразлучные друзья. Спали,
пили, ели вместе. Да вы знаете их. Фокусник один из них был.

- А тот молоденький командир взвода, забыл его фамилию, с седой прядью,
ваш был?

- Калабин? Командир пульроты. Мальчик совсем еще. И недели у нас не
пробыл. Из госпиталя прибыл - все рассказывал, как манной кашей их там
закармливали.

- Новых командиров не прислали еще?

- Командиров роты из первого и третьего батальона прислали. А на взводы
сержантов пока поставил. Адъютанта старшего пока нет.

- Без адъютанта трудновато,- соглашаюсь я. Почему-то я совершенно спокоен
сейчас за Фарбера. В его манере говорить, в общем тоне появились какие-то
новые, твердые нотки. Их раньше не было.

- А что с Ширяевым? Так и не узнали точно?

- Кажется, не очень серьезно. Череп цел, а с рукой не знаю что. Крови
мало было, но болталась, как тряпка.

- Правая?

- Нет, левая...

- И то хорошо...

- Не хотел уходить. Ругался. Все равно, говорит, вернусь. Хотите или не
хотите, а вернусь. А с Абросимовым хоть на краю света, а встречусь.

- Не завидую Абросимову, кулачок у Ширяева - дай бог...

Мы еще некоторое время разговариваем, потом Фарбер возвращается в трубу.
Я ухожу и? себе. Мне не хочется больше на суд.

Валега жарит хлеб на сковородке. В углу шумит самовар.

Я скидываю сапоги, гимнастерку, вытягиваюсь на койке.

- Вы чай или кофе будете? - спрашивает Валега.

- А кофе с чем?

- С молоком сгущенным.

- Тогда кофе.

Валега уходит толочь зерна. Шипит масло на сковородке. Я вынимаю и
перечитываю стихи Карнаухова.

Потом приходит Лисагор. Хлопает дверью. Заглядывает в сковородку.
Останавливается около меня.

- Ну? - спрашиваю я.

- Разжаловали и - в штрафную.

Больше об Абросимове мы не говорим. На следующий день он уходит, ни с кем
не простившись, с мешком за плечами.

Больше я никогда его не видел и никогда о нем не слыхал.

Ночью приходят танки. Шесть стареньких, латаных и перелатаных
"тридцатьчетверок". Долго фырчат, лязгают гусеницами по берегу, маскируются.
Сразу как-то веселей становится.

Мы их давно уже ждем. Дней десять носятся слухи. Говорили, целая дивизия
танковая идет из тыла, прямо с завода. Потом уменьшили до полка, до
батальона. Приходит же всего шесть видавших виды старушек, и не из тыла, а с
"Красного Октября", где они чуть ли не с первого дня обороны воюют. Но все
это чепуха. Все же танки, техника... И вид у них довольно грозный...

К утру они должны быть уже на передовой. Майор приказывает мне
просмотреть и подготовить дорогу для них. Придется подорвать две
железнодорожные платформы, загораживающие дорогу у шлагбаума. Посылаю туда
Лисагора и Агнивцева.

Трое танкистов заходят ко мне погреться - два лейтенанта и сержант,-
черные, грязные, промасленные с головы до ног.

- Поесть ничего нет? - спрашивает старший из них с испещренным шрамами
лицом - обгорел, должно быть.- С утра во рту ничего не было...

Валега подает на стол остатки именинного зайца. Лейтенанты с аппетитом
уплетают его за обе щеки.

- Ну как? Воюете? - спрашивают.

- Воюем понемножку,- отвечаю я.

- Баков до сих пор не взяли?

- Баков не взяли. Голыми руками не очень-то...

Танкисты пересмеиваются.

- На нас надеетесь?

- А на кого ж? Без техники все-таки...

Лейтенант с густой, небритой, чуть не до глаз бородой смеется.

- А знаешь, где эта техника только не перебывала?

- По машинам видно, что поработали основательно. На Юго-Западном были?

- Ты спроси, где мы не были.

- Под Харьковом были?

- Под Харьковом? А ты что, был там?

- Был.

- Непокрытую, Терновую знаешь?

- Еще бы. Мы там в наступление шли.

- Тоже мне-шли... Из-за вас, пехтуры, и Харьков прозевали. Мы на
Тракторном уже были... Зайца нет больше?

- Весь. Шкура только осталась.

- Жаль. А то спирт у нас есть...

- А мы сообразим чего-нибудь.

Я посылаю Валегу к Чумаку.

- Скажи, чтоб приходил. И закуску тащил с собой. У вас сколько спирту?

- Хватит. Не беспокойся.

Валега уходит. Сержант тоже.

- А вы как боги живете,- говорит лейтенант с шрамами, указывая глазами на
толстого амурчика на зеркале.- Как паны...

- Да, на жилплощадь пожаловаться не можем.

- И книжечки почитываете.

- Бывает.

Он перелистывает "Мартина Идена".

- Я уже и не помню, когда читал. В Перемышле, что ли? В субботу перед
войной. Читать, вероятно, уже разучился,- и смеется.- После войны придется
заново учиться.

Потом приходит Чумак. Заспанный, почесывается, в волосах пух.

- Инженер называется... Посреди ночи водку пить... Придет же в голову.
На, бери.

Он вынимает из-под бушлата два круга колбасы и буханку хлеба.

- Валега твой пошел за старшиной моим. Тушенки пару банок притащит.

Смотрит на танкистов.

- Ваши коробки на берегу?

- А чьи же?

- Я б и сесть на них постыдился. До передовой не доберутся - рассыплются.

Бородатый обижается.

- А это уж наше дело.

- Конечно ж, не мое. Мое дело водку пить и танкистов ругать, что воюют
плохо.

- А ты кто?

- Я? А ты инженера спроси. Он тебе скажет.

- Разведчик, должно быть. По морде видать.

- По какой морде? - Чумак сжимает кулаки.

- Поосторожнее, малый. Спирт-то чей будешь пить?

- А что? Ваш?

- Наш.

- Тогда все. Молчу. И про танки беру обратно. Возьмете завтра баки. На
таких машинах и не взять...

Танкисты смеются. Чумак потягивается, хрустит пальцами. Бородатый смотрит
на часы.

- Куда же это Приходько запропастился?

- Бачки отвязывает, должно быть. Или посуду ищет. А вода у тебя есть,
инженер? А то крепкий, девяносто шесть.

- За водой остановки не будет. Волга под боком.

- Вы что - завтра в атаку? - спрашивает Чумак.

- Бог его знает. Ведено стать на исходные, а там посмотрим.

- Навряд ли завтра. Нам ничего еще не говорили.

- Скажут еще.

- Если не завтра,- задумчиво ковыряя ножом стол, говорит Чумак,- немцы
вас за день прямой наводочкой, знаешь, как разделают...

- Там, говорят, склон, не видно будто.

- Говорят, говорят... А "мессеры" зачем?

- А противотанковой артиллерии много у них? - настораживается бородатый.

- На вас хватит.

В коридоре что-то с грохотом летит. Кто-то ругается. Потом вваливается
сержант, нагруженный фляжками.

- Какой дурак у вас там лопаты раскидал. Чуть все фляжки не пококал.

Он кладет фляжки на койку. Поворачивается, сияющий, веселый.

- Что мне за новость будет?

- Какую новость?

- Мировую. Скажите, что будет,- расскажу.

- Сто грамм лишних,- морщится Чумак, пробуя спирт на язык.- Силен,
черт...

- Мало.

- Тогда держи при себе. Все равно после первой стопки разболтаешь. Давай