Кажись, клюнуло. А теперь и не знаю. Оставлять тебя без поддержки неохота.
Их четверо, видал?
я пойду. Дня четыре повожу, пока сами домой запросятся. Придут, так им уже
не до охоты.
занял сухонький генерал. Сон то и дело прерывался выкриками от других
костров, где все еще пировали. Неспокойная ночь. И где-то рядом Улагай со
своими янычарами. Кожевников часто подымался и осматривался.
было назвать боевым. Кожевников ушел. Около него сгрудилось десятка полтора
храбрецов, денщики держали лошадей, а егерь тихо-вкрадчиво говорил,
подогревая страсть:
могиле черепа зубриные. А уж зверя в лесах опосля его смерти расплодилось!
Сулиминой поляны в глубь долины.
Покушав, он изволил заметить егеря. Генерал подошел, приветливо
поздоровался, расспросил о службе, после чего высказал затаенную мечту
свалить зубра. Никогда не видел этого зверя, но много слышал. И будет очень
благодарен...
не подойдет. Если бы позже, в октябре.
скрестив по-наполеоновски руки, меланхолично заметил:
Ты - туда, ты - сюда... Кто вас будет слушать? Орлы горят желанием. Пусть
где хотят, как хотят и сколько хотят.
так, чтобы не постреляли друг друга. Далекие хлопки выстрелов радовали его:
егеря делали свое дело.
не терял собранности и осторожности. Выстрел на охоте... С кем не бывает.
Такая история Улагая вполне устраивала.
загона оказались четыре косули, старый, ленивый медведь и два красавца
оленя, каким-то чудом ушедшие от егерей. Охотников, добывших оленей, несли
на руках. Появился и Семен Чебурнов. По тому, как один из удачливых
охотников обнял его, Зарецкий понял, что Семен помогал выслеживать рогача. И
тут деньжонки заработал.
вести из группы Кожевникова. Лишь на четвертые сутки показалась молчаливая
цепочка всадников во главе с бородатым егерем. Без зубров. Правда, на вьюках
колыхалось мясо в мешках, шесть турьих голов свидетельствовали о некоторой
удаче. Привезли также семь зубриных черепов со снятыми рогами - это уже из
Лабазановых пещер. Но клада не обнаружили, как и "множества зверя".
незаметно, а? Боюсь, как бы не разделались...
обороняться, а лицом к лицу. Надоело жить с оглядкой.
скромную дань, но даже без зубров она утолила жажду крови. Охотники притихли
и на девятый день отбыли в сторону Майкопа. Егеря разъехались по своем
кордонам.
винного духа, порохового чада и человеческого пота. Свежий ветер с хребтов
набросил в долину ароматы трав и холодок ледников. Процеживаясь через лес,
он насыщался кисловатым духом кивсяка, жаром жасмина и винной пряностью
зрелых плодов, уже усеявших кроны диких груш, яблонь и черешни.
бормотанье ручьев, редкая перекличка птиц - все эти природные звуки не
спугивали, а, скорей, углубляли покой.
скал. Тишина убаюкала их. Где-то близко бродили четверо вооруженных людей,
выслеживая Зарецкого.
предложил, конечно, не отказался от своей мысли "кровью смыть оскорбление".
Со своей стороны Андрей Зарецкий не желал больше ни отступать, ни
обороняться. Он готов был к встрече с есаулом, чтобы покончить с опасной
неопределенностью.
нарвешься на наемников-джигитов, а он останется в стороне с чистыми ручками.
тропы перекрыли, ждут. - Это говорил Василий Васильевич. - Одно нам
остается: коль войны хотят, дать им войну. Выследим, обезоружим. Это мы
вправе. Чего болтаются здеся с винтовками?
не ведаю... Их обезвредим, а уж с им ты встретишься и как там хотишь.
и до утра, Кожевников и Телеусов ушли в разведку.
туда должен ехать Зарецкий. Предположение не обмануло следопытов. Тайно
обходя склоны долины, осматривая с верхних скал все уязвимые места над
тропой, они углядели "гнездо" с двумя джигитами. Убийцы ждали жертву.
от этих двух к Улагаю и обратно. Ежели угадаем его тропу, отыщем и того,
главного.
обидел. А кончать надо, без этого жизни ему нет, рано-поздно они его
ухайдакают, а не то и всю семью. Опасно, да справедливо: лицом к лицу, чья
возьмет.
подъехал Семен. Когда навели бинокли, там было уже трое. Вот и дождались.
Снялись, прошли саженей на двести дальше засады, нашли след коня Семенова и
пошли в глубь круто падающего леса, пока не утеряли приметы. Пришлось
вернуться, лечь в камнях и дождаться Чебурнова.
плоском уступе, в сосняке, дымил костер, конь на длинном поводе пасся
немного дальше. А у самого обрыва, где саженях в пятидесяти ниже ревел
приток Киши, лежал, завернувшись в бурку, казенный лесничий. У костра
хлопотал Семен.
не скоро, будет слушать, не прогремит ли эхо долгожданных выстрелов по
Андрею.
джигитов не встал и не отошел в кусты, где они укрывались. Бородач, силы
огромной, навалился на него и не дал пикнуть. Паклю в рот, сыромятный ремень
на руки, на ноги, концом к стволу березы - и лежи, моргай.
оглушили ударом приклада, чтобы не успел нажать на спусковой крючок. Удар
получился не детский, пришлось бегать за водой, отливать. Когда открыл
глаза, руки-ноги повязаны, хотел крикнуть, да где там!
пошли за Чебурновым. Его черед настал.
отправил его к засаде, на этот раз пешком.
винтовку, но тут же оказался на земле, лицом его вдавили в лесную прель,
чтобы не заорал, тем же манером связали руки и повели к "гнезду".