надо прятать, чтобы не стащил. А любой сахалинец привык видеть в начальстве
лишь карательные органы. Бывшие конвоиры и тюремные надзиратели сделались
зауряд-прапорщиками, они командовали в казармах, как недавно в тюрьмах. При
этом в ополченцах они видели только арестантов, которым на время вернули
свободу, чтобы потом загнать всех обратно - кого поверх нар, а кого под
нары. Дружинники отвечали таким "отцам-командирам" лютой ненавистью,
вынесенной еще из тюрем, они уже стали артачиться:
кто-нибудь и шапки ломать не стану.
штабс-капитан Быков сознательно усилил свой отряд дружинниками. Конечно,
среди разномастной шатии-братии он быстро обнаружил настроения, которые
воинам не должны быть свойственны. Быков перед отрядом произнес речь:
наша прекрасная, наша необъятная Россия, стала только злой мачехой. Но я,
ваш начальник, не нуждаюсь в услугах тех, кто пошел в ополчение ради благ
царской амнистии, ради лишнего черпака баланды, ради чистых кальсон из
теплой байки. Отечеству такие "защитники" не нужны!
к его лицу крепкий кулак, обтянутый скрипящей кожей новенькой перчатки:
другому, он бы тебе все зубы выполоскал именно за то, что перебиваешь речь
офицера.
свой отряд только из честных людей, которые искренно ступают на опасную
тропу партизанской борьбы по чувству любви к отечеству. А других не надо!
Всех шкурников - вон!..
всех заключенных из Рыковской тюрьмы на улицу, где и объявили им - с
беспардонной ясностью:
неизреченном милосердии своем указал дать амнистию тем, кто вступит в
дружины... Постоим же за святую Русь, всех запишем. Каждый получит по
кальсонам и валенкам!
доброго, пропьете или проиграете их в первой же "малине". Так я вас, гадов,
по-христиански прошу: все казенное хотя бы до победы поберегите!
кальсонах да валенках?..
Рыковской тюрьмы, которая мигом опустела.
"рожден был хватом, слуга царю, отец солдатам". Ни одного в тюрьме не
оставил, всех выгнал. Даже убогих в строй загнал. Наши силы растут, а
майданщики рыдают. С чего жить станут, ежели в камерах одни клопы да крысы
остались?
- нужны только добровольцы, а силой никого воевать не заставишь. Всех гнать
обратно в тюрьму!
половина уже разбежалась... во всем казенном! Да они теперь полковника
Данилова раздерут за ноги, как лягушку...
все должен за вас думать? Думайте сами...
карандашиком указала ему на строчку в новом приказе Ляпишева, призывавшего
офицеров гарнизона брать пример с Быкова: "Означенный офицер в создании
народной дружины действует энергично и разумно, что достойно всяческого
подражания".
арестанта, служащего на метеостанции.
стоит того, чтобы хлопотать о нем:
нравится. Не удивляйтесь, моим словам: между ним и мною я угадываю нечто
общее.
сказала Клавочка, а лишь подумала, без сожаления проводив Быкова.
начинали чувствовать его превосходство, невольно подпадая под влияние этого
человека, который, казалось, вовсе не ощущал всей тягости своего каторжного
положения.
словно давно ожидал именно Быкова:
мне наслаждаться жизнью.
столь неосмотрительно взялись воспитывать на свой лад... Я советую вам
немедленно скрыться.
кармана часы, отметил время. - Анита, - сказал он прибежавшей девушке, -
господин Быков не уверен в том, что я воспитываю тебя правильно. К
сожалению, нам уже некогда заниматься твоим перевоспитанием на обычный лад.
Мы опаздываем! А посему через пять минут ты должна быть готовой.
приключениями, которым ты будешь очень рада.
- тоже штабс-капитан Юлиан Казимирович Гротто-Слепиковский, я дам вам
записку для него, и он вам поможет. Догадываюсь, вы не останьтесь под
прежней фамилией.
если я встречу вас на жизненных перепутьях.
оказалась Анита, стал даже, опасливым. Рыковская же тюрьма - это отличный
паспортный стол, где "блиноделы" выковывают новых героев с новыми именами...
Можете ознакомиться: Фабиан Вильгельмович Баклунд, из мещан города Бауска,
что расположен в Курляндской губернии, приказчик торговой фирмы Кунста и
Альберса, давно владеющей универсальными магазинами на Дальнем Востоке, я
прибыл на Сахалин из города Харбина ради поставок соли для рыбных промыслов
Крамаренко, о чем в паспорте имеется роспись... чья?
Ляпишева... убедитесь своими глазами.
позвал протяжно: - Ани-и-ита-а!
до Корсаковска составит шестьсот верст, который сахалинцы зачастую
проделывают пешком. Дорога похожа на запущенную просеку, а просека иногда
становится неприметной тропой, уводящей в трясины, где погибают люди и
лошади. Как выдержит этот путь ваша юная подруга?
у меня в Александровске трактирщик Пахом Недомясов, который не осмелится
отказать мне в своих лошадях. Я знаю, что до Онора лошади выдержат...
нескрываемым раздражением спросила его:
пух и прах, словно невеста, она тоже с ним?
простить этому человеку все-все и не можете простить ему только то, что