продолжая прикрывать телом "вертушку", отозвался идеолог Журавленко.
старушка. -- Напишу, что Виктор Акашин -- гордость нашей литературы! И я
благодарна за то, что Михаил Сергеевич это понял и остановил травлю честного
человека, сказавшего народу то, что давно уже надо было сказать! Я напишу...
монограммой, припудрилась и вышла из кабинета с таким видом, с каким
путешествующая по своей державе королева покидает замок вассала, не
угодившего ей ночлегом. Николай Николаевич облегченно вздохнул, вытер мокрый
лоб краем лохматой бурки, подаренной некогда Союзом чеченских писателей, и
посмотрел на меня с некоторым замешательством. Я понял, что на этот раз все
обошлось.
Удивлен?
так и не отходя от "вертушки". -- Лигачев требовал крови. Остальные --
примерного наказания. Михаил Сергеевич всех внимательно выслушал, задумался,
а потом сказал... -- тут идеолог замолчал и вопросительно глянул на Сергея
Леонидовича.
говне и копаются! Партия -- не нянька, а наставник общества. Запомни раз и
навсегда, товарищ Лигачев!
молчание. И хотя Горынин и Сергей Леонидович явно слышали эту фразу не в
первый раз, на их лицах засветилось печальное торжество людей, по долгу
службы соприкасающихся с сакральными тайнами большой политики.
персонально ко мне, остальным присутствующим он, видимо, уже объяснял. --
Это означает полный переворот в культурной политике партии. От контроля и
мелочной опеки -- к сотворчеству: социальному, идеологическому, духовному!
Это означает, что партия полностью доверяет своей народной интеллигенции и
полностью отказывается от роли идейного надсмотрщика, которую ей приписывают
наши недобросовестные идеологические оппоненты на Западе! Это, мужики, новая
эпоха!
Сергей Леонидович. -- Может, еще Костожогова из Цаплино пригласить и встречу
ему на вокзале устроить? С букетами... Докатились!
мысль. На перспективу... И еще, между прочим, Михаил Сергеевич сказал: если
люди нашу идеологию уже в прямом эфире ругают, надо идеологию менять!
Николаевича поверх очков с нехорошим интересом.
История нешуточная получается. Они скоро в приемной белье развесят...
посмотрим... -- предложил Сергей Леонидович,
снял очки. -- Надо привыкать к новому мышлению! А вы все по старинке!
письма и выработаем обращение. Выдержанное. Обобщающее. Обращение опубликуем
в "Правде".
Сергеевич говорил о плюрализме...
ничего про плюрализм не говорил?
актива. На каждом обсуждаем по одному письму. Потом организовываем
согласительную комиссию, вырабатываем обращение. Обращение печатаем в
"Литеже".
тектоническим сдвигам в отечественной истории приведут эти мои слова.
Надо учитывать все точки зрения, даже самые неожиданные. Что вы предлагаете?
Странно, что мы раньше с вами не встречались. Так и сделаем! Надо ободрить
народ, заставить его думать! Пусть печатают! А мы поможем. Дадим главным
редакторам телефонограммы, чтоб не самоустранялись... Зовите писательскую
общественность!
ожиданием лица грустным взглядом, но произнес довольно бодро:
доверяет нам. Будем печатать.
посмотрели на него укоризненно.
тайный смысл этих слов и особенно -- последнего, незнакомого, подозрительно
оканчивающегося на "изм". Потом возникло движение, и четыре конверта
осторожненько легли на краешек стол а-"саркофага". Правда, тут приключилась
некоторая суматоха, потому что Неонилин положил сначала одно письмо, затем
Перелыгин заменил его на другое. Потом они еще посовещались с Ирискиным и
отдали оба своих конверта. Писем стало пять.
доверяет!
указание...
Перелыгина:
Несмотря на телефонограммы, главные редакторы никак не могли определить,
какое именно письмо напечатать, чтобы впоследствии не пострадать. Было
собрано специальное совещание главных редакторов, на котором идеолог
Журавленке долго объяснял, что каждое печатное издание должно теперь иметь
свою, неповторимую общественно-политическую физиономию. Но поскольку все
газеты были не то чтобы на одно лицо, но и особыми физиономиями как-то не
выделялись, то снова возникли проблемы. И тогда прямо на совещании было
принято решение, какая газета или журнал с какой физиономией будут теперь
выходить. По требованию главных редакторов это историческое постановление
закрепили в соответствующем протоколе, который, к сожалению, исчез во время
захвата архива ЦК КПСС в августе девяносто первого восставшим против
тоталитаризма народом. Штурм, кстати, возглавил Журавленке, хорошо знавший,
где что лежит. Вот так и произошло знаменитое размежевание единой
советской прессы на коммунистическую, патриотическую, либеральную и
природоохранную...
снова остались вчетвером.
записывал на перекидном календаре.
"Новым миром" уже договорились. Они специально оставили место в ближайшем
номере. И "Правда" тоже кусок возьмет... Давайте прямо здесь и выберем. Где
рукопись?
выдвижным ящикам. -- Куда же я ее дел? Там одно замечательное место есть --
про плюрализм...
подозрительные дни от рукописи он постарался избавиться.
на меня. -- А что вы, собственно, пишете?
трудно не прослезиться!