Чтение 51–й страницы книги ~Операция "Снегопад"~

особняком в псевдоготическом стиле. Перед особняком росли два огромных и
очень старых вяза с узловатыми и голыми ветвями; здесь, за городом, было
очень холодно, и снег искрился на ветвях и на земле.

Лейтенант, пригласив офицеров следовать за ним, уверенно прошел к двери,
ведущей в правое крыло особняка. За дверью, в небольшом помещении с
дубовыми панелями, их обыскали на предмет личного оружия, ничего,
разумеется, не нашли и отвели в туалетную комнату, где и оставили на десять
минут, дабы офицеры могли привести себя в порядок перед церемонией
награждения.

- Как вы думаете, где мы? - спросил Стуколин товарищей, справляя малую
нужду в один из начищенных до блеска писсуаров.

- Что не в Кремле - это точно,- сказал Лукашевич, он снял куртку, повесил
ее на крючок вешалки и теперь с сомнением изучал свою физиономию в зеркале.
- А где конкретно, бес его знает.

Громов никак не прокомментировал этот обмен репликами, молча открыл кран и
стал умываться.

- Охо-хо,- сказал Стуколин.- Не нравится мне всђ это - что-то уж больно
тихо...

Шутку его на этот раз не поддержали: сказывалось волнение от предстоящей
встречи с "символом современной государственности".

Ровно через десять минут в туалетную заглянул Фокин.

- Готовы? - спросил он вполне свойским тоном, а потом, практически без
перехода, объявил громко и в предельно официозной манере: - Господа, вас
ожидает полномочный представитель Президента Российской Федерации!

Лукашевич и Стуколин переглянулись. На лице последнего читалось
разочарование. Не будет, значит, президента. Очень жаль. Ну и хрен с ним.

Полномочный представитель Президента Российской Федерации принял их, стоя
посередине большого и светлого холла с интерьером а-ля "охотничий домик".
Имелся здесь украшенный изразцами и вполне действующий камин: от него веяло
жаром хороших дров и уютом; имелась коллекция оружия на стене; имелись
трофеи - голова кабана и голова лося с пустыми стеклянными глазами; на полу
был расстелен роскошный персидский ковер, ступить на который было боязно,
но пришлось.

Полномочным представителем оказался не кто иной, как старый знакомец
офицеров - полковник ПВО по фамилии Зартайский. Смотрелся он бодрячком - ни
в какое сравнение со старым, больным президентом. Впрочем, Лукашевич поймал
себя на том, что не знает, хорошо это или плохо.

Громов, как старший по званию, вышел вперед, приложил руку к фуражке и
четко отрапортовал:

- Товарищ полковник, офицеры части 461-13 "бис": майор Громов, старший
лейтенант Лукашевич, старший лейтенант Стуколин - прибыли для получения
правительственных наград за успешно выполненное боевое задание.

Полковник помолчал для пущей торжественности, потом повернулся, и офицеры
увидели, что у него за спиной на деревянном лакированном столике лежат
подготовленные заранее коробочки, удостоверения и конверты. Полковник
потянулся к столику и взял одно из удостоверений наугад. Угадал. Или
заранее подготовился.

- Майор Громов! Константин шагнул вперед:

- Майор Громов прибыл в ваше распоряжение.

- Молодец! - сказал полковник, передавая ему удостоверение и коробочку с
орденом. - Герой...

- Служу Отечеству! - уставной формулой отвечал Громов.

За Громовым полковник вызвал Лукашевича, за ним - Стуколина. Процедура
дважды повторилась. Потом Зартайский снова выдержал длинную и томительную
паузу, сгреб со столика конверты и передал их Громову со следующими
словами:

- А это вам довольствие, мужики. Церемония себя исчерпала, офицеры
попрощались с полковником и покинули холл, неся в руках коробочки с
орденами и конверты. В "предбаннике" лейтенант Фокин поздравил офицеров с
заслуженной наградой и куда-то вышел, оставив их одних.

- Сейчас будет банкет, - уверенно сообщил Стуколин своим товарищам, пряча
награду и "довольствие" в карман.

Но он ошибался. Банкет с новоиспеченными Героями России не входил в планы
администрации. Ни лейтенант Фокин, ни полковник Зартайский, ни тем более
президент больше не появились. Вместо них пришел один из тех плечистых
молодых людей в длинных пальто, которые встречали офицеров на вокзале.

- Пройдемте, - произнес он с требовательной интонацией участкового
инспектора.

Стуколин подмигнул друзьям: мол, сейчас поведут в банкетный зал. Но вопреки
его ожиданиям офицеров выпроводили из особняка, провели через
контрольно-пропускные пункты и, вручив пожитки, оставили на обледенелом
шоссе, рассекающем дремучий и белый от снега лес.

Громов вопросительно взглянул на сопровождающего.

- Идите по дороге, - пояснил тот с невозмутимым выражением на лице.- Никуда
не сворачивайте. Через шесть километров будет железнодорожная станция. На
любой электричке легко доберетесь до Москвы.

- Так, - сказал Стуколин и принялся потирать кулак.- А подвезти нас до
станции ни у кого не возникло желания?

- Распоряжений не поступало,- нагло заявил сопровождающий. И добавил,
осклабившись: - Да вы не смущайтесь, парни, вы же теперь герои, вас
обслужат вне очереди.

- Костя, - обратился к командиру Стуколин, - можно я ему врежу?

Ухмылка сошла с лица сопровождающего, он подобрался, настороженно
разглядывая офицеров.

- Пошли, - сказал Громов, поворачиваясь. - Нечего нам тут больше делать.

Уже в электричке, под грохот колес, в болтанке старых грязноватых вагонов,
офицеры не без любопытства вскрыли конверты, переданные им президентом. В
каждом конверте обнаружилось по десять тысяч новых рублей.

- М-да, - высказал общее мнение Стуколин. - И сколько же это в "зеленых"
будет?

- Баксов четыреста, - быстро прикинул Лукашевич.

- Не густо... Вот суки! - Стуколин с чувством хлопнул себя ладонью по
колену. - Дешево же они нас оценили!..

В результате до Москвы офицеры добрались только к пяти вечера, когда уже
начало смеркаться. Заехали на Ленинградский вокзал и, выстояв малую
очередь, приобрели билеты на обратную дорогу. "Скорый" до Питера
отправлялся в час с небольшим, а потому офицеры решили осмотреть
достопримечательности столицы.

На Стуколина с Лукашевичем Москва произвела сильное впечатление. Громов
только посмеивался. Он бывал здесь довольно часто, а последний раз - два
года назад, и в общем где-то привык к московскому размаху. Но двое его
друзей, судивших о крупном городе по Петербургу или Мурманску, были
потрясены.

Лукашевич подумал, что никогда прежде не видел столь нерациональной
застройки. Монолиты зданий были отделены друг от друга столь огромными
пространствами, что захватывало дух - словно отдельные города или планеты.
И в то же время вдоль большинства из этих зданий, казалось, можно идти
часами - оно никогда не кончится. Размах чувствовался и в делах коммерции.
Киоски, сделанные из стекла и алюминия, по высоте и внутреннему устройству,
скорее, можно было бы назвать магазинами - солидные, в два-три человеческих
роста, сооружения с отдельным входом и рядами прилавков, заполненными
множеством самых разнообразных товаров. У офицеров разбежались глаза.