на этом свете, под небом, где, хохоча, умирают боги. В ту ночь она тоже,
съежившись, долго сидела под дождем: под дождем душа, окутанная горячим
облаком пара, и ее слезы мешались со струями воды, потоком лившейся на
мокрые волосы, закрывавшие лицо, на голое тело. Эти струи, теплые, чистые,
под которыми она просидела почти час, унесли с собой Альваро - за год до
его физической смерти, реальной и окончательной. И по какой-то странной
иронии, к которой так склонна судьба, сам Альваро окончил свое
существование вот так же - в ванне, с открытыми глазами и разможженным
затылком, под душем. Под дождем.
рассеивается среди теней студии вместе с выдохнутой струей дыма. Потом она
подумала о Сесаре и медленно покачала головой в такт воображаемой
меланхолической музыке. В этот момент она испытывала желание положить
голову ему на плечо, закрыть глаза, вдохнуть слабый, такой знакомый с
самого детства запах табака и мирры... Сесар. И пережить вместе с ним те
истории, в которых всегда знаешь заранее, что конец будет хорошим.
хотелось затуманить себе голову, чтобы мысли улетели далеко-далеко. Куда
ушли времена сказок со счастливым концом, такие несовместимые с трезвым
взглядом на мир?.. Иногда бывало очень тяжело видеть свое отражение в
зеркале, чувствуя себя навеки изгнанной из Страны Никогда.
фламандской доски, очертания и краски которой угадывала в темноте. Долго
сидела она так (сигарета уже давно успела потухнуть), видя в своем
воображении персонажей картины, прислушиваясь к отдаленным звукам их
жизни, кипевшей вокруг этой шахматной партии, продолжающейся до сих пор во
времени и в пространстве, как медленный беспощадный стук старинных часов,
созданных столетия назад. И никому не дано предвидеть тот день и час,
когда они остановятся. И Хулия забыла обо всем - о Менчу, о тоске по
ушедшему - и ощутила уже знакомую дрожь: от страха и одновременно от
какого-то извращенного предвкушения дальнейшего. Как в детстве, когда она
сворачивалась клубочком на коленях у Сесара, чтобы послушать очередную
историю. В конце концов, может быть, Джеймс Крюк и не затерялся навсегда в
тумане прошлого. Может быть, теперь он просто играл в шахматы.
шуметь, положила на стол ключи от квартиры и вышла, осторожно закрыв за
собой дверь. Время уже близилось к десяти, но вчерашний дождь оставил
после себя в воздухе какую-то грязную муть - смесь тумана и городских
испарений, которая размывала серые контуры зданий и придавала движущимся с
зажженными фарами машинам призрачный вид. Отражения их огней бесконечно
дробились на сыром асфальте на множество светлых точек, и Хулия, шагавшая,
глубоко засунув руки в карманы плаща, ощущала вокруг себя некий сказочный,
сияющий ореол.
гостиной, где на стене еще сохранялся след от висевшей на ней когда-то
фламандской доски. Как всегда, из проигрывателя лилась музыка Баха, и
Хулия, доставая из сумки свои бумаги, подумала: не иначе как старик ставит
эту пластинку всякий раз, когда готовится к ее визиту. Бельмонте посетовал
на отсутствие Муньоса - шахматиста-математика, как выразился он с иронией,
не ускользнувшей от внимания девушки, - после чего внимательно просмотрел
подготовленную Хулией сопроводительную записку к картине: все исторические
данные, заключительные выводы Муньоса о загадке Роже Аррасского,
фотоснимки различных стадий реставрации, а также только что изданную
фирмой "Клэймор" цветную брошюру, посвященную картине и предстоящему
аукциону. Он читал молча, удовлетворенно кивая. Временами он поднимал
голову, чтобы бросить на Хулию восхищенный взгляд, затем снова погружался
в чтение.
необыкновенная девушка.
участвовали в этом: Пако Монтегрифо, Менчу Роч, Муньос... - Она чуть
замялась. - Мы обращались и к искусствоведам.
моими племянниками... К нам приходил инспектор, не помню его имени...
Такой толстый, с длинными усами.
Черт бы его побрал вместе с усами. Проклятый недотепа. - ...Но вы ничего
не говорили мне об этом, когда я приходила в прошлый раз.
говорит, значит, у нее есть на то свои причины.
вот-вот лишится союзника.
Просто не хотелось волновать вас этими историями. Все-таки вы...
животе костлявые, в темных пятнышках руки. - Или вы опасались, что это
повлияет на дальнейшую судьбу картины?
улыбнулась - смущенно и как можно более искренне, отлично понимая, что
только такой ответ удовлетворит старика.
цель, когда Бельмонте, в свою очередь, улыбнулся ей, принимая приглашение
к сообщничеству.
сложнее.
несчастный случай?
ей или нет.
печально, а в глубине его глаз она прочла смутную тревогу. - Эти вещи - я
имею в виду смерть - всегда производят на меня впечатление. А в моем
возрасте, казалось бы, должно быть наоборот... Любопытно, что, вопреки
всякой логике, человек цепляется за свое земное существование тем упорнее,
чем меньше ему осталось жить.
еще не знал: о существовании таинственного шахматиста, об угрозах, о
страхе, темной лапой сжимающем ей сердце. Со стены, как проклятие,
неотрывно смотрел на нее прямоугольный след от картины старого ван Гюйса,
с ржавым гвоздем посередине, и этот пустой взгляд словно предсказывал
беду. Но она почувствовала, что у нее нет сил пускаться сейчас в
объяснения. А кроме того, она боялась, что ее рассказ еще больше - и
понапрасну - встревожит старика.
увереннее, солгала она. - Все под контролем. И картина тоже.
принужденной. Хулия по-прежнему не знала, верит ей Бельмонте или нет.
После секундного молчания инвалид откинулся на спинку своего кресла и
нахмурился.
остановился и чуть задумался, прежде чем продолжать. - На следующий день
после того, как вы приходили сюда с вашим другом-шахматистом, я много
думал относительно содержания картины... Помните, мы с ним еще поспорили?
Насчет того, что понять какую-либо систему возможно только с помощью
другой. Чтобы понять эту другую, необходима третья, более сложная, и так
до бесконечности... Я тогда цитировал стихи Борхеса о шахматах: "Всевышний
направляет руку игрока. Но кем же движима Всевышнего рука?.." Так вот,
представьте себе, я пришел к выводу, что в этой картине есть что-то вроде
этого. Нечто, содержащее себя самое и, кроме того, повторяющее себя самое,
заставляющее зрителя постоянно возвращаться к исходной точке... По-моему,
настоящий ключ к пониманию "Игры в шахматы" дает не линейный подход, не
движение вперед, все дальше и дальше от начала, а... не знаю, как поточнее
выразить... эта картина словно бы раз за разом возвращается к одному и
тому же, ведя созерцающего ее внутрь самой себя... Вы меня понимаете?
услышала, было подтверждением - только сформулированным и высказанным
вслух - того, что она чувствовала интуитивно. Она вспомнила схему, которую
сама начертила: шесть уровней, содержащихся один в другом, вечное
возвращение к исходной точке, картины внутри картины.
будто подтверждает самое себя.
размышлял, потом сделал бровями движение, наверное долженствующее
означать, что он не желает иметь дело с непонятными ему вещами. - Я имел в
виду другое... - Он кивнул в сторону проигрывателя: - Вот, послушайте-ка
Баха.
же решил поставить его - в вашу честь. Так вот, обратите внимание: это
сочинение состоит из двух частей, и каждая из них повторяется. Тоника
первой части - "соль", а заканчивается она в тональности "ре"...
Чувствуете? Теперь дальше: кажется, что пьеса кончилась в этой