Чтение 51–й страницы книги ~Очень в Сокольниках~

работал в райотделе, они поехали вдвоем в Нижние Котлы задерживать
восемнадцатилетнего пацана, проходившего по делу о разбое. Но. войдя в
квартиру, увидели матерых здоровых ребят, тупо и зло пьяных. В тот вечер
Вадим получил вторую - за службу - ножевую рану и провалялся месяц в
госпитале. Черт его знает, этого Долгушина. Он для Орлова был
человеком-оборотнем, а такой способен на все. Потом этот Каин. Кличка-то
какая-то сволочная. Вдруг он законник из старых? Из тех, кому терять
нечего, потому что за спиной словно мешок висят нераскрытые пока
преступления? Все может быть. Поэтому операцию необходимо провести
ювелирно - тихо и без потерь. Им хватит одного Фомина, который хоть и
пошел на поправку, но из милиции врачи вполне могут его списать.

А жаль, хотя сейчас многие и говорят, что пришло, мол, время
образованных людей, в милиции всегда было одно время - людей мужественных
и честных.

Часы пробили семь, потом восемь. А Малюков еще не выходил из комнаты.

- Как вел себя Суханов? - спросил Вадим Стрельцова.

- Сначала о чем-то разговаривал с матерью, потом ушел к себе в комнату
и не выходил.

- А ты что делал?

- Телевизор смотрел. Все подряд.

- Тоже занятие.

- Я заснуть боялся, товарищ подполковник.

Наконец распахнулась дверь и густой баритон Малюкова заполнил квартиру:

- У нас все.

- Валентин Андреевич, - Вадим подошел к Сухонову, - мы уезжаем. Я прошу
вас обещать мне, что до моего звонка вы никуда не выйдете из квартиры. Это
необходимо нам для успешного завершения дела.

- Обещаю.

- Я вам верю. Всего доброго.

В машине Малюков, повернувшись на переднем сиденье, сказал Орлову:

- Вот уж не знал, что ты такой человеколюб.

Странная черта для работника розыска.

- Ты, видимо, путаешь уголовный розыск с какойто другой организацией. Я
в данный момент боролся не только за Суханова.

- А за кого? - с иронией спросил Малюков.

- За тебя, за себя, за всех нас.

- Ты, видать, к старости стал сентиментальным. Я помню, как ты колол
Николаева.

- Николаев бандит, насильник и убийца. Не надо путать его с такими, как
Суханов.

- Тебя не переспоришь.

- А ты и не спорь.

Дверь им открыла Марина. Малюков на секунду смешался, потом хмыкнул
понимающе.

- Олег Малюков, - представился он, - мне приходится работать вместе с
Вадимом.

- Марина Денисова.

- Ну вот мы и познакомились, Марина, а то что-то наш друг несколько
застеснялся.

- Он еще не привык, Олег. Мойте руки и к столу.

В ванной Малюков посмотрел на Вадима и неодобрительно покрутил головой:

- О таких делах предупреждают. Я бы цветы купил.

В комнате их ждал накрытый стол. И хотя на нем не было ничего
необычного, он выглядел сказочно.

Они сели за стол и ели необычайно вкусную печеную картошку, помидоры и
соленые огурцы, яичницу с колбасой. И водки они выпили из запотевшей,
покрытой изморозью бутылки. Потом пили чай и говорили о книгах и фильмах,
о грибах, рыбалке. Только о работе они не говорили, но тем не менее
помнили о ней.

Малюков ушел, а Марина осталась убираться.

Вадим проснулся среди ночи. в комнату падал зыбкий свет фонаря. Марина
спала, положив голову ему на руку, и он боялся пошевелиться, чтобы не
разбудить ее.

Лицо ее в этом ночном свете казалось особенно красивым, и впервые он
подумал о том, что счастье его окажется недолгим. Ему захотелось курить, и
Вадим начал осторожно освобождать руку. Наконец ему это удалось, и он,
встав, подошел к столу и взял сигареты.

Телефон звякнул и подавился, Вадим успел снять трубку.

- Орлов.

- Это Калугин.

- Да, Игорь.

- Есть новость, я могу приехать?

Вадим взглянул на часы, фосфор стрелок застыл на двадцати минутах
четвертого.

- Вы один?

- Да.

- Жду.

Когда он обернулся, то увидел Марину, сидящую на кровати.

- Ты уезжаешь?

- Нет, приедет мой помощник.

- Орлов, а так будет всегда?

- Иногда, да.

- Ты будешь стрелять, выпрыгивать из-под машин, улетать, а ночью к тебе
будут приезжать сотрудники.

- Это издержки нашей профессии, - Вадим привычно быстро одевался.

- А на столе вместо цветов всегда будет лежать пистолет, - грустно
сказала Марина.

- Нет, почему же, я буду покупать цветы, - Значит, все это окажется
вместе.

- К чему этот разговор, Марина? Ты же знаешь, что я работаю в
угрозыске, а не в филармонии. Если бы я работал там, то на столе лежала бы
скрипка.

- Это все очень грустно, Вадим, и особенно грустно потому, что я тебя
люблю.

- Не вижу связи.

- Просто я уже вижу перспективу.

- Она пугает тебя?

- Во всяком случае, не радует.

- Я не уйду со своей работы.

- Я знаю.

В прихожей раздался короткий звонок.

Вадим вышел и открыл дверь. На пороге стоял Калугин.

- Прошу простить за поздний визит, - улыбнулся он.

- Вернее - за ранний.

- Пусть так. Куда мне пройти?

- Пойдемте на кухню.

Калугин сел у стола, а Вадим поставил на огонь джезву.

- Сейчас попьем кофе.

- Ох, хорошо бы. А выпить нет ничего?

- А вы разве не за рулем?

- На этот раз нет.

Вадим пошел в комнату, открыл шкаф, взял бутылку. Он старался не
смотреть на Марину, слишком знаком ему подобный разговор.

- Ты скоро? - спросила она.

- Не знаю.

- Твой друг хочет есть?

- Мы попьем кофе.

Вадим вышел, плотно прикрыв дверь.

Кофе уже был готов, и Калугин разливал его по чашкам.

Вадим налил коньяк в бокал Калугину, подумал и плеснул немного себе.

Калугин выпил коричневую жидкость залпом, сделал маленький глоток кофе.

- Вроде я пришел в себя. Теперь о деле. Каин - это Долгушин.

- Не понял.

- Каин - Долгушин.

Вадим засмеялся.

- Вы что веселитесь?

- Я-то больше всего боялся этого таинственного Каина.

- Мы установили, - Калугин отхлебнул еще кофе, - что настоящая его
фамилия Хомутов.

- Вы шутите?

- Нет. Хомутов его старший брат. Родители их развелись в тридцатом
году. Отец забрал старшего себе, младший остался у матери. Потом она вышла
замуж за инженера Долгушина и переехала в Москву. Так Юрий Степанович
Хомутов стал Юрием Петровичем Долгушиным.

- Но кличка! Откуда?

- Это работа Хомутова. Пока мы ничего не знаем, как братья нашли друг
друга. Знаем только одно - Каина придумал Хомутов, чтобы пугать им своих
сообщников. Так родился миф.

- И его боялись?

- Во всяком случае, им пугали коллекционеров.

- Да, действительно говорят "наука умеет много гитик".

- Теперь о Долгушине. Вам известно, что Хомутов ушел к стенке молчком,
более того, у него ничего не нашли. Мы со Смолиным предполагаем, что все
деньги и ценности переданы Долгушину.

- Странный у нас клиент. Искусствовед, книги...

- Я навел справки. Сам Юрий Петрович может написать только заявление в
баню. За него работали негры.

- Как это? Почему тогда они не писали для себя?

- Долгушин отдавал им весь гонорар плюс оказывал массу услуг. Книги и
статьи были его общественным лицом.