ухаживать за Лазаревой. Самая подходящая кандидатура -
,.a*"(g* , папенька посол, маменька послиха.
разводиться?
потом позвоню в приемную Звягинцева и сообщу секретарям, как
некий придурок сыном Николая Ивановича прикидывается.
Представляешь его реакцию? Да тебя не возьмут на работу даже
в газету "Правда эскимоса".
Настена, правда, не подвела, рот держала закрытым. Звягинцев
и впрямь принялся строить куры Лазаревой и к Новому году
получил московскую прописку. Но жена попалась противная,
чистоплотная до болезненности, занудная и скучная. С Настей
он больше не встречался, даже не созванивался. В газете не
работал, тесть устроил его на теплое местечко во Внешторг...
Кто же думал, что контора сгинет в пучине демократии...
Сейчас он пока не работает, а месяцы, проведенные с Настей,
вспоминает как лучшее время в своей жизни...
патрульная служба". Полная любопытства, я подошла и
заглянула в него. Железные внутренности машины были забиты
коробками и неряшливо скомканными узлами. Наклонившийся над
одним из них невысокий, худощавый мужчина выпрямился, и я
моментально узнала Сережку.
ты делаешь в милицейском автомобиле?
пола куль, - явно набитый железом. - Володя сегодня
переезжает. Уже половину вещей снесли, иди наверх.
бывшую квартиру Нинуши. Вы замечали, как убого выглядит
жилплощадь, покинутая хозяевами? Нинина комната казалась еще
позавчера такой уютной, даже кокетливой... Сейчас же
обнажились старые обои, потертые и грязные, кое-где они
выглядели светлей, там у соседки висели картины. Не в лучшем
состоянии оказались и двери, пол темнел протертыми местами,
а ванна оказалась поцарапанной.
комнату. - А что, кухня прилегает к нашей?
что и у меня, уже разбивает стены...
и бросил на пол жалобно звякнувший ящик.
Володя.
Гусеница?! Да зачем она тебе?
развязывая коробку. - И где этот чайник?
и пробормотал:
появившаяся Катя с тревогой пощупала лоб приятеля. В первый
раз этот ее жест не вызвал у меня улыбку. Кажется, майор и
впрямь плох. Наверное, слегка тронулся умом в процессе
переезда. Притащить с собой гусеницу от трактора и уверять,
будто это его доля...
"Золотую Яву" и, закурив, пустился в объяснения. В их
коммуналке было огромные, извилистые антресоли. Когда-то
давным-давно, году этак в 1918-м, жильцы поделили отсеки, и
на дверцах кое-где висят до сих пор таблички: "Поповъ" и
"Федоровъ". Но следующие поколения стали просто запихивать
шмотки без разбору, кто куда. Менялись обитатели, въезжали и
выезжали семьи, но до конца антресоли ни разу не
освобождались. Жильцы даже не знали, что там, предпочитая не
открывать "катакомбы". Но сейчас, собираясь разъезжаться по
разным квартирам, они все же влезли в необъятные шкафы.
было уже невозможно. Сундук с дамским платьем, наволочка,
набитая полуразбитой посудой, гора патефонных пластинок,
парочка допотопных, черных телефонных аппаратов, штук десять
полусгнивших подушек, распавшаяся на куски шуба из лисы и,
как апофеоз, гусеница от трактора.
бесконечные житейские передряги. То, что француз или немец
моментально стащит на свалку, россиянин свезет к себе на
дачу и спрячет в сарай до будущих времен, авось пригодится.
Жильцы коммуналки решили поделить "наследство". Володе
досталась гусеница.
Сережка.
на старой квартире, - сказала я.
металлическая, не какая-нибудь пластмасса.
осведомилась Катя. Майор вздохнул и решился:
подскочил.
долгу и пнул того ногой. Началась потасовка.
принялось, отчаянно лая и мяукая, носиться по бывшей
Ниночкиной квартире. Появились двойняшки, Иван, Люся...
Гвалт стоял редкостный.
квартиру вступил пенсионер Демин с нижнего этажа. - Я лег
отдыхать, а тут трам-тарарам.
старичок слегка притих, но, заметив, как Муму самозабвенно
прудит на пороге лужу, вновь впал в ажиотаж.
Москву загадили, продукты эти дряни сжирают, простым людям
колбасы не хватает, сколько же денег надо, чтобы при
нынешних ценах такую ораву кормить! Да вы жулики,
коммерсанты, кооперативщики и тунеядцы!
времен и эпох. Очевидно, старичок существовал в своем
собственном мире, и спор с таким экспонатом лучше было не
начинать. Но Люся уловила из всей тирады только одно - ее
обожаемую Муму обидели. Не обращая внимания на наши
умоляющие взгляды, она понеслась вперед, словно всадник на
коне, размахивающий саблей.
смачно сплюнул.
жене пристал?
райком, и вас всех выселят!
знаешь?
Татьяна, - она тут недалеко, за углом живет!
палкой треснуть Люсю по спине.
приступай, арестуй сначала Люсю, потом Таню, да заодно и
Муму - ссытся, понимаешь, везде, спать не дает приличным
людям!