лючена самая главная информация.
интересного, тем самым хотела что-то ему сказать. Но что же? Что?
ридорам Петровки, 38 влетел в свой кабинет, швырнул влажное от уличной
сырости пальто на стул в углу и вызвал своего заместителя Жерехова.
Провел вместо тебя утреннюю оперативку.
ватель очень им доволен. Селуянов в очередном запое, к вечеру появится.
Он, оказывается, позавчера ухитрился слетать к детям, после этого, как
всегда, пребывает в глубокой депрессии. На нас повесили убийство члена
правления банка "Юник", его я поручил Короткову и Ларцеву. Каменская
больна. Все остальные живы-здоровы, работают по старым делам. Как твой
зуб?
положили, там, оказывается, нерв обнажился.
тебя зуб и ни у какого врача ты не был. С каких это пор ты стал мне
врать?
эти напасти, ну почему я все время должен что-то скрывать, кому-то
врать, о чем-то недоговаривать? Почему инженер или слесарь могут позво-
лить себе быть честными, открытыми и искренними, не врать без необходи-
мости и спокойно спать по ночам, а я не могу? Что же это за профессия
такая, Богом проклятая, людьми презираемая, судьбой обиженная! Ах, Паша,
Пашенька, ты без малого два десятка лет у меня на глазах, ты - моя пра-
вая рука, ты - мой первый помощник, моя надежа и опора. Ты плакал вот в
этом самом кабинете, когда врачи сказали, что у твоей любимой женщины
рак, потому что ты - женатый человек и не можешь провести вместе с ней
последние месяцы ее короткой и не очень-то счастливой жизни. А потом ты
снова плакал, но уже от радости, потому, что врачи ошиблись, и твоя воз-
любленная, хоть и тяжко больная, но жива до сих пор и, вполне вероятно,
нас с тобой переживет. Я всегда верил тебе, Паша, и ни разу, ты слышишь,
ни разу за эти два десятка лет ты меня не подвел. Мы с тобой всегда на
разных орбитах, потому что ты вечно споришь со мной и, как правило, не
соглашаешься ни сразу, ни потом, когда я выложу тебе все свои аргументы.
Но в процессе наших споров оттачиваются и шлифуются комбинации и ходы,
хотя, честно тебе скажу, иногда мне хочется тебя убить. В тебе нет фан-
тазии, полета, творчества, в тебе нет широты и размаха, но зато все это
есть во мне, даже в избытке, опасном для окружающих. Ты - педант и крюч-
котвор, ты - зануда и перестраховщик, ты - ворчун и брюзга, ты моложе
меня на восемь лет по паспорту и старше лет на семьдесят по жизни. Мы с
тобой всегда на разных орбитах, но все эти годы я любил тебя и верил те-
бе. Что же мне делать сейчас? Может, ты меня научишь?"
унять внутреннюю дрожь и заглушить мерзкий липкий голосок, ехидно нашеп-
тывающий: "А если и он тоже? Откуда ты знаешь, что он не с ними?"
внимательно поблескивали, обычно чуть сутуловатые плечи сейчас так сог-
нулись, что, казалось, шеи у него вовсе нет, как, впрочем, и груди, и
низко опущенный подбородок навечно сросся с ладонью, о которую опирался.
вились все тоньше, пока наконец щеточка аккуратных усиков не сомкнулась
с подбородком. Сейчас он был вызывающе, отчаянно уродлив, напоминая
съежившегося и готовящегося к атаке хорька.
глубоко вздохнул, распрямил плечи, расцепил сжатые в замок пальцы рук и,
болезненно поморщившись, принялся массировать затекшую поясницу.
потому что мы с тобой давно работаем вместе и, Бог даст, поработаем еще.
Ты подозреваешь всех, в том числе и меня. Тебе трудно было решиться на
разговор со мной сегодня, потому что ты думаешь, что Ларцев может ока-
заться не единственной фигурой в этом деле. Ты и сейчас до конца не уве-
рен, не совершаешь ли ошибку, обсуждая со мной дело Ереминой. И я хочу,
чтобы ты знал, Виктор: я на тебя не в обиде. Я понимаю, как тяжко тебе
подозревать тех, кого ты любишь и уважаешь. Но ты должен признать, что
это - темные, если хочешь, грязные стороны нашей работы. Их нельзя избе-
жать, от них нельзя уклониться, поэтому тебе не должно быть неловко. Не
ты это придумал и не ты в этом виноват.
тор: чего ты хочешь?
должен отдавать себе отчет, что обе они одновременно не решаются. Силе-
нок у нас маловато. Вот я и спрашиваю тебя, какую из двух проблем ты хо-
чешь решить, а какой - пожертвовать.
мы с тобой чуть не поссорились, когда я убеждал тебя, что поимкой наем-
ного убийцы можно пожертвовать, если взамен получить возможность понять,
как работает нанимающая его организация. Ты тогда категорически со мной
не соглашался и грозил мне всеми карами небесными за предательство инте-
ресов правосудия. Не забыл?
ражал быстрее меня, все перемены на лету улавливал, поэтому из нас двоих
начальник не я, а ты. Я, Витя, тугодум, ты же знаешь. То, что для тебя
было очевидным еще в прошлом году, я начинаю постигать только теперь.
Вот и скажи мне, рассчитываешь ли ты раскрыть убийство Ереминой?
изнасилование, по которому срок давности истек, и даже совершил ради
этого новое преступление, - такой человек ни за чем не постоит. Суд и
тюрьма ему не грозили, потерпевшая в милицию не заявляла, так что к уго-
ловной ответственности его нельзя привлечь ни при каких условиях. Переп-
равка рукописей за границу и их использование, даже если приносит огром-
ные доходы, уголовно ненаказуемы, это сфера авторского права. И если он
так перепугался, что организовал убийство девушки, как только чуть-чуть
запахло паленым, это значит, что под угрозой оказалась его репутация,
которая, по-видимому, стоит в данном случае куда дороже, чем свобода. А
дороже свободы, Паша, ничего нет. Только жизнь.
лая группа людей, которые его не пощадят, если он их подведет?
вылезут на свет божий, если будет продолжена работа по убийству Ереми-
ной. Поэтому он будет драться до последнего. Он жизнь свою спасает. Се-
годня на него работает Ларцев, уж не знаю, за какие такие золотые горы.
А завтра он возьмется за кого-нибудь другого. Методов-то всего два: под-
куп и шантаж. Каждый из нас живет только на зарплату, и у каждого из нас
есть близкие. Вот тебе, Пашенька, и весь расклад. За Анастасию они уже
принялись. Дальше рисковать я не могу.
Я бы сделал по-другому. У тебя есть какие-нибудь соображения?
шись в прежнего Колобка Гордеева.
кой, - нервно выкрикнул он, пробегая за спиной у Жерехова и огибая длин-
ный приставной стол для заседаний. - У меня руки связаны, я боюсь сде-
лать что-нибудь не то и навредить ей. Пойми, Паша, тот факт, что она ни-
чего не передала через врача, говорит только об одном: она откуда-то уз-
нала, что в игре - не только Ларцев, что есть и другие, и неизвестно,
кто они, поэтому на всякий случай доверять нельзя никому. Откуда она это
узнала? Что там у нее случилось? Есть тысячи вариантов и комбинаций, ко-
торые можно было бы сейчас же задействовать, но это можно делать только
тогда, когда понимаешь, что на самом деле происходит. А вслепую можно
такого напороть!..
делай, как они велят.
тителя.
убийству Ереминой было приостановлено и преступление осталось нераскры-
тым? Как говорится, за ради Бога и с нашим удовольствием. Устрой им
итальянскую забастовку. А потом сядешь на холме и будешь наблюдать бой
тигров в долине.
и, протянув руку, увеличил громкость стоящего на кухонном столе радиоп-
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Березин Федор
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман