Чтение 51–й страницы книги ~Автономный рейд~

намерилась подышать на ночь свежим воздухом.

Вся моя надежда была на то, что, пока мы микрофоны не трогали, они не
станут нас брать. Если Шмелевых пасла милиция, то мне при собственном
нелегальном ПМ и катковской "беретте" с двумя запасными обоймами в сумке
корячились очень крупные проблемы. Я подумал-подумал и решил, что сейчас для
"опекунов", кем бы они ни были, самое разумное -- отпустить Шмелевых,
которым деваться некуда, а за мной проследить. И брать, когда выведу еще на
кого-нибудь. Или когда укажу свое лежбище, чтобы суметь при обыске что-то
найти или подложить. А если это не милиция и не другие органы, то
каким-нибудь крутым тем более не было смысла нас всех цапать. Этим, если я
только не переоценивал Девку и компанию, нужен был один лишь я.

В прихожей, дав Шмелевым одеться, я обшарил их детектором.

Супруга была чиста, а при нем отыскалось аж два жучка на булавках: один
под мехом пыжиковой ушанки, второй -- в рукаве пиджака. Классное место:
рукава вместе с руками обычно смотрят в сторону собеседника. Надо запомнить.
Жестами показав супругам, чтобы они ни в коем случае ничего не трогали, я в
лифте и на улице отделывался междометиями.

Только в метро, подождав минут пять, чтобы через турникеты прошла
вперед большая часть топтунов -- если таковые имелись, -- я, произнося
всякую чушь о своих приключениях в торговле, написал им в своем блокнотике:
"Встретимся завтра или послезавтра. Жди звонка неотлучно. Постарайся надеть
то, в чем ходишь очень редко!" Потом зашел с ними за пустой газетный стенд и
за их спинами обследовал самого себя. Серьезно же за них взялись: кто-то в
толчее успел прилепить мне на полу куртки жучка или маячок. Я показал
находку Шмелевым и тут же, выбрав невысокого мужичка, сунул подарок в его
карман.

-- Ну ладно, ребята. Я поехал, -- сказал я и ринулся мимо них прямо к
выходу.

Ставил на то, что сколько бы ни было соглядатаев, но не миллион же.

Глава семнадцатая. Время и мочегонное -- лучшие лекари

Я рассчитывал, что большая часть тех, кто следовал за нами от дома
Шмелевых до "Южной", ждет меня внизу, на перроне метро. В сутолоке перехода
они прицепили мне радиомаячок, который я успел "передарить" какому-то
дядечке. Он уже спускался по эскалатору вниз. Но под землей от радиопеленга
мало толку. Сигнал экранируется. Стоит оторваться, удрать на другую станцию,
и хрен тебя кто засечет. Поэтому они просто обязаны были послать лучших
заранее вниз. В метро не так-то просто следить незаметно, нужны классные
спецы. Значит, наверху они оставили максимум парочку в переходе. Ну и машина
должна иметься где-то по соседству. На тот случай, если объект уйдет на
транспорте. Это если Шмелевых обложили по всем правилам.

Самое простое и надежное в такой ситуации -- уходить дворами, в которых
негде развернуться на авто. Если меня запустили в метро, вряд ли наверху
осталась группа захвата. Значит, имелся шанс без особых проблем взять языка
наверху и спросить у него, кому обязан Шмелев таким вниманием. Вот я и
метнулся мимо турникета к выходу, а там по переходу -- вверх. Двигался
полубегом, поэтому поспешавшую за мной парочку обнаружил быстро. Молодая
женщина в спортивном прикиде и бичеватый мужик за сорок. Торопились они
врозь, охватывая меня в клещи. Остудить преследователей труда не составляло.
Но я боялся, что машина с группой захвата неподалеку. Не хотел открывать
боевых действий первым. Да еще и не зная с кем. Микрорайона шмелевского я
совсем не знал, несся наобум, мысленно вспоминая автомобильную карту.

Где-то там, за домами, должна быть "Чертановская", торговый центр и
масса ларьков.

Чувствовал, что зверею. От усталости и перенапряжения, наверное.

Мало мне своих заморочек, так еще и Женька подсиропил.

Но с друзьями всегда так. Радости уравновешиваются заботами.

И все-таки достали меня ролью загнанного зайца! Хорош я сейчас:
взмыленный, неуклюже придерживающий на бегу норовящую улететь широченную
шляпу, с выскочившим из воротника, развевающимся за спиной шарфом. Очень,
должно быть, похож со стороны на испуганную, впавшую в панику беспомощную
дичь.

Я споткнулся, захромал, резко сбавив скорость, и начал сворачивать
наперерез мужичку, когда прямо передо мной мягко засветился плафон в салоне
какой-то иномарки. БМВ. Молодой изящный мужик раскладывал на заднем сиденье
какие-то свертки. Погоня, увидев мою слабость и подворачивающийся мне шанс,
прибавила ходу. Но -- все еще молча, все еще без оружия в руках. Не милиция.
Те бы уже давно разорались или даже стрельбу открыли. Им, коль они передо
мной обнаружились, скрывать от населения нечего, да и не умеют теперешние
менты в массе своей тихушничать. Те, кто умел, ушли туда, где поденежнее или
почище. А эти, мужик с бабой, тихо стараются взять, не привлекая внимания к
себе. Либо урки, либо федералы из органов.

К милиции у меня отношение осторожное. Но не такое, как у Шмелева. Мне
с ней дело иметь не страшно, а хлопотно. Она для меня -- та же армия, в
которой я хоть и бывший, а все ж таки офицер. Слишком много моих однополчан
стало мильтонами, слишком тяжела и паскудна нужная их работа, чтобы я
всерьез мог воевать со своими. Меня коробит, когда солдат зовут "мусорами"
или "ментами". Не на облаке живу, никого не идеализирую. Но -- коробит.
Предпочитаю знакомое с детства "мильтон". Все-таки не "мент". Приложить,
если кто-то из них обнаглеет, -- это одно, а вот калечить или поносить не
могу. "Свои" они мне, так иху мать, власть советскую.

Органы -- другое дело. Я сам себе орган. Тут мы на равных: они -- те же
урки, только при погонах и должностях. Однако если урки на закон плюют, но
озираются, то эти -- нет. Наоборот, он сам перед ними юлит. Да, хорошо бы с
какой-нибудь такой "конторой" подружиться (кроме, конечно, родного УПСМ).
Лучшая крыша из возможных. В свете вышесказанного я демонстративно
притормозил возле "бээмвухи" и вроде бы полез в салон. Ключи торчали в замке
зажигания, что означало дополнительные возможности.

-- Стой! -- наконец выкрикнул бичеватый, но не в полный голос. А так,
для понимающих, в чем смысл ситуации. -- Лежать! Руки за голову! Стрелять
буду!

Молодой хозяин машины решил, будто эти крики касаются лично его, и
очень привычно повалился на пол салона. Подивившись его прыти, я испуганно
бросил сумку рядом с машиной, задрал руки и повернулся к преследователю,
наставившему на меня ствол.

-- Не стреляйте! Что вам надо?! Я тут ни при чем. Я юрист, член
коллегии адвокатов! -- Я старался и держаться и думать соответственно: "Я
маленький, взъерошенный. В панике. Руки трясутся. Чего тебе меня бояться? Ты
такой большой и сильный! Опытный очень. Я же от тебя убегал? Убегал. Значит,
боюсь без памяти!"

Он поверил. Пистолет держал уже стволом вниз, приближался хотя и
настороженно, но вполне распахнуто. Женщина, увидев, что опасного
сопротивления нет, резко сбавила шаг и оружия не достала. Далее все
происходило, как в тренировочном зале. Когда его левая рука стала
обхлопывать мою левую подмышку, я зажал ее предплечьем, одновременно врезая
ему щепотью правой под ухо. Есть там точка, от удара по которой мышцы шеи
сжимаются спазматически, забрасывая голову назад. Затем, повернув его к себе
спиной, не обращая внимания на вывалившийся из его ослабевшей руки белесый
ТТ, достал свой ПМ. Прихватив горло бичеватого в замок, я наставил "макарку"
на опомнившуюся даму. Она уже и молнию куртки расстегнула, и левую руку за
пазуху сунула. Света от лампы над подъездом и от окон мне хватало, чтобы
видеть все четко. Я крикнул ей:

-- Стоять! Руки вверх!.. Тебе, дура, что, стрельбы не хватает?.. Иди
ближе. Да шевелись ты, пока ментовки не понаехали!..

Пошла живее. Выходит, я прав: шуметь и привлекать внимание им не
хочется. Выправка у нее заметно строевая. Пока идет, бросаю быстрый взгляд
назад. Так и есть: наш молодой человек зашебуршился, пытаясь что-то достать
из-под водительского сиденья. Возвращая взгляд к женщине, бросаю ему через
плечо:

-- Ты бы лежал, а? Не по тебе базар!.. -- И дамочке: Ну, шевелись, ты,
кривоногая! -- Пусть обидится и думает не обо мне, а о том, почему я ее
кривоногой назвал. Судя по тому, как и какими микрофонами они нафаршировали
шмелевскую квартиру, по изрядно истершемуся ТТ -- не высокого класса
исполнители. Или фирма бедная. Или руководитель странный. Или специально
подставляются.

-- Руки на капот, сука! Левой рукой документы, живо! -- И в тот момент,
когда она машинально опускает глаза на свою грудь, сую левую руку в
нагрудный карман ее еще бесчувственного напарника, потом во второй. Сгребаю
все обнаруженное вместе с бумажником и без всякой нежности роняю тело на
тротуар. Швырнув добычу на заднее сиденье машины, подхожу к женщине
вплотную:

-- Не глупи: стреляю в живот! Она выкладывает перед собой на капот
нечто, напоминающее служебное удостоверение.

-- Теперь оружие, -- командую я. -- Правой рукой! Медленно!.. Отходи от
машины. Повернись спиной.

Выкладывает пушку. Тоже ТТ.

Прижав ствол к ее затылку, обшариваю грудь, бока. Так и есть, еще один
пистолет на пояснице. Сначала выдернул и сунул себе в карман этот ПМ, потом
вытащил из кармашка на ее ремне электрошокер, а из нагрудных карманов
остальные документы и какой-то приборчик. Из джинсов, ощущая ее тугое тело,
достал связку ключей и пакетик с жучками. Рассовывая трофеи по своим
карманам, попятился к капоту. Швыряю ее ТТ в кусты, потом -- в другую
сторону -- ТТ мужика. Он уже хрипит и шевелится, приходя в себя. Обшариваю
его карманы, прибавляю к своей добыче газовый баллончик, рацию и аналогичный
пакетик с жучками. Потом возвращаюсь к тетке и прошу ее по-хорошему:

-- Теперь успокойся. Скажешь, что преследуемых оказалось слишком много.
Ксивы твои тебе нужны? Говори -- некогда!

-- Нужны. -- И она напрягла плечи, чтобы, вывернув мою руку с пистолем
вверх, добраться до моей челюсти.

-- Будешь дергаться -- пристрелю. Говори адрес или телефон, чтобы мог
вернуть по-тихому. А начальству скажешь, что была пустой. Быстрее, пока