Чтение 51–й страницы книги ~Рай без памяти~

Си-центра муку ручного помола, из которой замешивалась лагерная похлебка
для кухонь, и деликатесные продукты для администрации и охраны. Я выехал
ночью, рассчитывая застать Зернова или в крайнем случае Мартина. Конечно,
жаль было подымать их с постели, но кто-нибудь - или Борис, или Дон -
нашел бы способ добраться до Фляша. А с Фляшем требовалось связаться до
вечера: времени у меня не было.

Конюшня отеля была на замке, конюхи спали, и я, привязав лошадь к
афишной стойке, прошел в вестибюль "Омона", не рискуя никого удивить, -
мой мундир был идеальным ночным пропуском. Но и удивлять было некого -
швейцар дремал у себя в каморке, а портье просто спал, положив голову на
руки. Тоненькая струйка слюны текла по губам на полированный дуб, и
требовалось что-то погромче стука моих сапог, чтобы разбудить спящего. Так
я и добрался незамеченным до нашего номера, тихонько открыл дверь
собственным ключом и вошел.

Вошел и отшатнулся. На меня из соседней комнаты прыгнул с безумными
глазами Мартин. Он был одет, в руке сверкнул знаменитый нож. Прыгнул и
тоже отшатнулся - я стоял ярко освещенный трехсвечником на камине.

- Будь ты проклят! - воскликнул Мартин и сплюнул. - Галунщик чертов!
Как вошел?

- У меня же ключ, - удивился я.

- Почему ночью?

- "Почему, почему"! - обозлился я. - А почему ты одет? И кто там в
комнате?

- Ну, входи, - сказал он, подумав, и пропустил меня вперед.

В комнате было так накурено, что даже десяток свечей не позволил сразу
рассмотреть лиц собравшихся. Я никого не узнал, но все вскочили, различив
мой проклятый мундир.

- Порядок, - сказал Мартин. - Тревога отменяется. Это Юри Ано лично и
срочно.

- Ну и напугал ты нас, Юрка, - услышал я в дыму голос Зернова.

- Меня он не помнит, - засмеялся сидевший ближе всех Стил.

- А меня не узнает, - откликнулся Фляш.

Теперь я разглядел всех и даже узнал сидевшего на диване Томпсона,
такого же седого и худощавого, каким я знал его на Земле.

- Я о вас столько слышал, молодой человек, - сказал он, - что горю
нетерпением узнать вас поближе.

Даже голос его был знакомый, томпсоновский. И все же это был другой
Томпсон, что-то в нем изменилось. Я не разглядел еще, что именно, но
что-то изменилось. Я скорее угадал это, чем понял.

- Простите, господа, если помешал. Я не знаю ни причин, ни целей этого
ночного собрания и могу сейчас же уйти, но мне именно срочно, как сказал
Мартин, нужен Фляш. Разрешите, я оторву его на несколько минут, - выпалил
я все разом.

- Отрывать незачем, - ответил Фляш, - здесь все равны.

- Кроме меня. Я могу выйти, - сказал Мартин.

- Не дурите, Мартин. Вы специально приглашены, как и Ано, хотя мы и не
могли с ним связаться.

- Я назначен комендантом Майн-Сити, - объявил я.

И все умолкло. Как долго длилось молчание, я не могу сказать, но в эти
минуты каждый, вероятно, обдумывал и рассчитывал перспективы, которые
открывало мое назначение. Наконец Фляш спросил:

- Давно?

- Уже несколько дней, как я в лагере, - поспешно проговорил я. - С
подпольем связаться не могу: нет ни паролей, ни явок. А без них мне по
вполне понятным причинам не доверяют. Даже Джемс.

- Вы видели мальчика? - взметнулся Стил. - Как он выглядит?

- Плохо. Кто же в бараках хорошо выглядит, кроме собак и блок-боссов?
Впрочем, я перевожу его к себе в канцелярию.

- Оставьте его в шахте, - жестко потребовал Стил, и я, конечно, знал
почему.

- Бессмысленно. Корсон Бойл уже знает о предстоящей акции. Ее надо
готовить иначе и в других масштабах.

- Гамбит Анохина, - усмехнулся Томпсон.

Я вздрогнул. Откуда он знает мою фамилию? От Зернова? От Стила? Кто же
он? И почему Фляш сказал, что здесь все свои?

- Мы обдумаем его часом позже. Ночь велика, - продолжал Томпсон. -
Сейчас надо рассчитать другой гамбит. Гамбит Этьена.

- Отказанный, - поправил Зернов.

- Люблю шахматные метафоры Бориса. - Меня уже не резануло знакомое имя
с ударением на "о": еще в Париже привык, но что-то новое привлекало
внимание в интонациях Томпсона. - Этьен, как и вы с Мартином, приглашены
на заседание малого Совета Сопротивления, которое должно состояться в
другое время и в другом месте. Гамбит Этьена разгромный: головка
Сопротивления отсекается одним ходом. Этот ход он уже сделал и спокойно
спит сейчас в своем номере люкс. Но мы, - продолжал Томпсон, - ответили
неожиданно. Заседание совета перенесли сюда и на этот час. Сию минуту мы
пригласим господина Этьена. Я думаю, что полицейский мундир Анохина внесет
кое-какие коррективы в наш план: мы сможем переставить фигуры.

- Зачем? - обиделся Мартин. - Я и один справлюсь.

- Золотой галун справится лучше. Меньше шуму, больше эффекта. Вы сейчас
потушите фонари в коридорах и проводите Анохина до апартаментов Этьена.
Откройте дверь - ключ у вас - и погасите свечи на черной лестнице. У вас
есть спички, Анохин? Возьмите коробку. Зажгите свечку на камине, разбудите
спящего и пригласите его следовать за собой. Сначала он испугается, потом
удивится, потом будет уверять, что это ошибка, попросит разрешения
позвонить Бойлу - у него одного в отеле есть телефон. Но вы не разрешите и
пригрозите, что при малейшем шуме пристрелите его на месте. Кстати, и
пристрелите, если другого выхода не будет. Но Этьен - трус и после такого
предупреждения последует за вами куда угодно. Ведите его к черной
лестнице, - почему не к парадной, придумайте сами. Когда спуститесь,
столкните его в подвал. Шума не будет - его подхватит Мартин и впихнет в
дверь, где была типография. За ним войдете и вы.

Томпсон придумал и рассчитал все это с быстротой электронной машины.
Теперь я понял, что изменилось в нем. Земной Томпсон был чуточку
медлительнее и не то чтобы туповат, но тяжелодумен: сказывался возраст.
Здешний Томпсон не казался моложе, но возраст его не обременял мышления.
Биологически эта была та же человеческая структура, но психологически уже
иная: в другой среде, в других условиях психологический облик мог
приобрести с годами и другие черты. А может быть, изменилась и
биологическая структура, может быть, реконструируя, "облака" исправляли
ее, обновляли "уставшие" клеточки мозга, склеротические сосуды, сердечные
клапаны. Сидевший передо мной Томпсон был просто совершеннее своего
земного аналога, а в связи с блокадой каких-то ячеек памяти деятельность
других приобрела большую активность и направленность. Должно быть, и в
земном Томпсоне где-то жило тяготение к передовой, прогрессивной мысли -
быть может, неосознанное, запрятанное в неконтролируемые глубины
подсознания. "Облака" извлекли и освободили его - вот и родился новый
Томпсон с той же внешностью, но с другим сознанием и мышлением.

- Пошли, - сказал Мартин, выводя меня из задумчивости, должно быть уже
затянувшейся. - Не боишься? - спросил он уже в коридоре.

- Кого? - усмехнулся я. - "Омон" не континуум. Чудес не будет.

- Грязная работа, - вздохнул Мартин. - А начинать и заканчивать ее
будем мы.

Мне стало не по себе. Должно быть, Мартин заметил это, потому что
прибавил уже другим тоном:

- В Сен-Дизье мы не дрогнули. А ведь Этьен здесь такой же подонок. Даже
хуже.

Молча мы погасили фонари в коридоре, молча дошли до тупичка, где
находились комнаты Этьена, молча открыли дверь ключом, оказавшимся у
Мартина, и расстались. Мартин ушел в темноту коридора, а я - в полутьму
передней, куда проникал свет из комнаты: на камине в ней догорал крохотный
огарок свечи. Вероятно, Этьен перед сном забыл погасить его и уже не
просыпался. А спал он странно тихо, почти беззвучно, на спине,
мертвенно-желтый, застывший, словно покойник.

- Этьен! - позвал я негромко.

Он открыл глаза и долго всматривался, видимо полагая, что это сон.
Наконец он разглядел мои мундир и сел на постели.

- В чем дело?

- Потрудитесь одеться и следовать за мной, - произнес я в стиле ходких
детективных романов. Рука в кармане нащупала пистолет.

Должно быть, Этьен заметил этот жест.

- К-куда? - спросил он, заикаясь.

- В Главное управление.

- Это ошибка, - сказал он твердо.

- Выполняйте приказ. - Я добавил металла в голос.

- Уверяю вас, что это ошибка, - повторил он. - Разрешите, я при вас
позвоню комиссару.

- Не торгуйтесь, - оборвал я его. - Экипаж ждет. Мигом.

- У вас будут неприятности, - предупредил он, уже одеваясь.

Испуг его прошел, остались лишь злость и уверенность в том, что в
полиции все разъяснится и мне же влетит. Приказ спуститься по черному ходу
несколько изумил его, но я объяснил, что не стоит ему попадаться
кому-нибудь на глаза под эскортом полицейского. А далее все произошло
точно так, как наметил Томпсон. У выхода я столкнул его по лестнице в
подвал, а Мартин внизу подхватил, зажав ему рот так, что он даже не
вскрикнул.

В бывшую нашу редакцию мы вошли вслед за влетевшим Этьеном. Он еле
удержался на ногах от пинка Мартина и сейчас оглядывался растерянно и
недоуменно, явно ничего не понимая. У стеллажей, заставленных ящиками с
вином и консервами - типографию нашу Этьен превратил в склад для хранения