Кейта, ни он, ни сестра нисколько не страдали от морской болезни, а условия
жизни на корабле оказались очень даже приличными. Сразу чувствовалось, что это
купеческое судно, на котором плавал сам хозяин. Поскольку Кейт не поскупился на
плату за проезд, капитан предоставил в их распоряжение самую лучшую каюту, все
члены команды относились к ним с неизменной предупредительностью, а корабельный
кок даже отдельно готовил для них пищу (как, впрочем, и ещё для одной пары
знатных пассажиров). Правда, каюта была не очень просторной, зато чистой,
опрятной и, главное, с мягкой кроватью. Да и слуги, которых всё-таки навязал им
вуйко Франь, устроились неплохо. А самое большое неудобство, которое испытывал
Кейт, было связано с отсутствием на корабле профессионального цирюльника. Все
члены команды "Одинокой звезды" носили усы и бороды, которые подстригали сами.
Кейт же не умел пользоваться здешними опасными бритвами; но если бы и умел, то
всё равно не рискнул бы бриться, когда корабль качает со стороны в сторону, -
так немудрено не то что порезаться, но и зарезаться. Сколько уже раз он упрекал
себя, что не додумался положить в аварийный комплект простенький бритвенный
станок...
щетиной щеке брата. - Я на всю жизнь запомню это путешествие. Ведь сейчас у нас
медовый месяц.
испытывала ни малейших угрызений совести по поводу их близости. Ещё в первую
ночь она призналась, что уже давно переболела этой (по её выражению) детской
болезнью. - А любовь не признаёт негативных характеристик. Если любовь
настоящая, то она по определению чиста и прекрасна. Отбрось все свои комплексы
и будь так же счастлив, как я. Когда любят, о грехе не думают.
по-разному. Любить сестру не грешно. Но грешно любить её, как женщину.
как женщину?
люблю родную сестру, как женщину..."
смотрел в её карие глаза и словно растворялся в них. Все его тревоги в
одночасье рассеялись, все проблемы и заботы как-то разом отошли на второй план,
и он подумал, что такие упоительные мгновения с лихвой компенсируют все те
душевные муки, которые терзают его, когда наступает протрезвление.
разобраться в своих чувствах, но всё больше и больше запутывался в них. Он
по-прежнему любил Марику, любил всё той же безнадёжной любовью... и, вместе с
тем, любил Джейн, любил как сестру и как женщину...
половиной дня назад, проснувшись утром и обнаружив в своих объятиях Джейн, с
ужасом понял, что всё происшедшее той ночью ему не приснилось.
горестно. - Я уже не представляю своей жизни без тебя.
и помрачнела. - Но что мы скажем маме, отцу... и всем остальным? Как объясним
наши отношения? И как объясним наше отсутствие?
вернуться домой.
заподозрят, то всё равно допросят под гипнозом, для подстраховки. Меня
наверняка: ведь я выполнял ответственное поручение - и вдруг ни с того, ни с
сего исчез. Я не обладаю сопротивляемостью и выложу всё, как на духу, сам
подпишу свой смертный приговор... Кстати, тебе это не грозит. Ты не совершала
серьёзных преступлений. Единственное, в чём тебе обвинят, это что ты полтора
года молчала о своих подозрениях относительно Марики, а потом пассивно
покрывала меня.
отца, - добавила Джейн. - И обязательно расскажу, когда мы встретимся с ними.
Так что мы с тобой оба предатели. Нам обоим нельзя возвращаться домой,
попадаться на глаза родным и знакомым. Теперь мы одни во всём мире... во всех
мирах. У меня есть только ты, а у тебя - только я. Поэтому не надейся
избавиться от меня.
поворот был небольшой, штурман на мостике не стал предупреждать пассажиров -
или они не расслышали его окрика. Одной рукой Кейт вцепился в поручень перил, а
другой крепче обнял сестру за талию.
уж ничего не поделаешь. Уедем в Америку или Австралию, станем жить тихо и
спокойно, не высовываясь. Деньги у нас есть, от голода не помрём.
действительности занимался Гордон Уолш. Он считал его бездельником, не любил
его и не доверял ему, поэтому оставил своей дочери Дэйне лишь недвижимость, а
весь капитал завещал непосредственно внукам. На имя Джейн был создан траст с
уставным фондом восемьсот тысяч фунтов; а Кейт унаследовал сумму почти в
полтора миллиона, которой мог распоряжаться по своему усмотрению.
осведомилась Джейн. - Я уверена, что сразу, как только мы исчезли, отец
установил наблюдение за нашими счетами. Он очень методичный человек.
кое-какие операции, и почти все мои деньги были окружным путём переведены на
номерные счета в Швейцарию. Проследить их невозможно. А триста тысяч я обратил
в наличные и разместил в трёх индивидуальных банковских ячейках в Лондоне,
Сиднее и Нью-Йорке. Так что денег нам хватит, будь спокойна.
Марику, то не исключал возможности разоблачения. И готовил путь к бегству.
месяцев назад? Почему не сразу - когда только начал прикрывать Марику? Или ты
так долго колебался - сдавать её нашим или нет?
встрече с Марикой я твёрдо решил, что не отдам её мир на растерзание нашей
братии. Однако... Ну, как бы это сказать?.. Словом, вначале я питал
определённые надежды...
в её мире. Я понимал, что даже ради самой большой любви она не откажется от
своей родины, от своей родни и от своего высокого положения.
обратить все свои деньги в золото и драгоценности... Впрочем, теперь это не
важно. Когда я понял, что Марика не для меня и мы не сможем быть вместе, то
выбросил эту дурь из головы.
смотрела за борт и о чём-то думала. Потом вновь повернулась к Кейту и сказала:
мы станем здесь богатыми людьми и сможем жить в своё удовольствие. - Джейн
придвинулась к брату и, страстно глядя ему в глаза, продолжала: - Жить и любить
друг друга. Без страха перед будущим, без опасения, что однажды наши... гм,
бывшие наши найдут нас и призовут к ответу. А маме мы отправим письмо, объясним
ей всё и попросим не беспокоиться о нас.
мире, не сможешь приспособиться к здешним условиям и довольствоваться здешним
бытом. Мы здесь только седьмой день, а сколько я уже слышал от тебя нареканий.
И это при том, что я вижу, как ты стараешься молча терпеть все неудобства, не
капризничать, не жаловаться на всё и вся. Ты тепличное растение, дорогая, ты
слишком привыкла к комфорту нашего мира, привыкла к тем приятным мелочам,
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Верещагин Олег
Прозоров Александр
Белов Вольф
Шилова Юлия