read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



несколько дней нечаянно столкнул на пол -- и Анкеты веером разлетелись по
ковру. Чтобы не мешались под ногами, Франц затолкал их поглубже под стол.
Или, скажем, как он теперь должен относиться к "теории декораций",
казавшейся такой логичной в устах Следователя Фрица? Но ведь Фриц-то
оказался не человеком, а каким-то чудовищем, единственной целью которого
являлось запугать Франца до последней степени! То есть, Следователь-то и
был самой настоящей декорацией! А отсюда -- следующее рассуждение: если
кто-то говорит про остальных, что они -- декорации, а про себя, что он --
не декорация, а потом выясняется, что он все-таки декорация, то значит ли
это, что остальные не декорации? К сожалению, Франц быстро терял нить в
такого рода логических построениях и никогда не мог додумать их до конца.
Через некоторое время бессмысленность обдумывания любых вопросов,
связанных со Страной Чудес, стала очевидна: ему не хватало ни информации,
ни интеллектуальных сил. И, когда Франц по нечаянности стер часть "базы
знаний" из памяти компьютера, то восстанавливать ее он не стал, а просто
забросил всю идею целиком.
Впервые в жизни Франц почувствовал себя интеллектуальным импотентом:
все известные ему методы познания оказались бессильны ... "досмертная"
логика обрекла его анализ на неудачу с самого начала! Более того, сам
аналитический подход казался здесь неуместным -- разлагая этот мир на
составные части, он не добился ничего! (До сих пор Франц пытался угадать
суть происходившего по "элементарным проявлениям", но даже самые простые
здешние "элементы" отличались от того, к чему он привык.) Единственной
надеждой оставался "синтетический" подход: не вдаваясь в частности,
пытаться объяснить суть всего сразу. Когда эта нехитрая мысль пришла ему в
голову, Франц ощутил вялый прилив интереса -- как же он не додумался
раньше? Необходимо понять, чего он должен достичь в целом -- не может такое
сложное и продуманное построение не иметь глобальной цели! Или нет, проще:
необходимо понять, чего хочет тот, кто все это придумал! (В конструкции
Страны Чудес явно чувствовалось сознание, имеющее индивидуальность ... или
это только казалось? Франца не оставляло ощущение, что кто-то следит сверху
за его перепитиями и в досаде хватается за голову, восклицая: "Ну, что же
ты! Неужто до сих пор не догадался?!") Ну да, все правильно: если логика
бессильна -- остается религия, философия (о чем-то похожем толковал Фриц --
стоит ли следовать его совету?) ... йога, в конце концов. В досмертном мире
Франц никогда этими вещами не интересовался, однако сейчас -- выбора не
оставалось.
Он раскопал в библиотеке "Введение в современную философию", однако
чтение пошло медленно -- аргументы автора часто ускользали от него, из-за
чего одни и те же страницы приходилось перечитывать по нескольку раз. Чем
дальше он читал, тем меньше испытывал интереса: философия, казалось,
возилась с частностями, не затрагивая сути ... а если и затрагивала, то
Франц все равно не мог преодолеть удушающий поток словоблудия.
Пару дней он читал Библию -- вот где ему стало по настоящему скучно.
Изо всех сил Франц старался обнаружить потайной высокий смысл в притчах
Старого Завета, но видел лишь банальные, по нынешним искушенным временам,
сказки. Ну да, сказки ... а что же это еще? -- истории об очень добрых и
очень злых людях, участвовавших в невероятных событиях. Библейские сказания
даже не казались особенно талантливыми -- сравнить, к примеру, притчу об
Иосифе со "Щелкунчиком" Гофмана ... насколько в последней больше красок и
фантазии! Так или иначе, но ответа на вопрос о смыслах бытия и смерти в
Библии не содержалось -- по крайней мере, для Франца.
Если философские и религиозные упражнения оказались бесполезны, то
занятия йогой принесли ощутимый вред -- Франц стал бояться тишины. До сих
пор абсолютное беззвучие Четвертого Яруса не казалось угрожающим, однако от
долгого лежания на полу в предписанной "Руководством по хатха-йоге" "позе
трупа" ему стали мерещиться тихие шаги невидимых людей. Он принес с
музыкального этажа магнитофон и стал заниматься под музыку, однако
европейские композиторы к йоге не подходили, а имевшиеся индийские записи
были попросту невыносимы. Вскоре страхи вышли за пределы часов, отведенных
на йогу, -- Франц стал бояться все время, особенно ночью, когда за окном
выл ветер. Магнитофона невидимые люди уже не страшились, хуже того --
музыка делала их еще и неслышимыми. Франц стал тщательно запирать двери
своей квартиры, что помогло лишь отчасти: внутри он чувствовал себя
спокойно, однако вылазки за продуктами стали требовать немалого мужества.
Занятия же йогой он бросил: хатха-йога упражняла тело, а не дух; а
руководства к раджа-йоге (духовной гимнастике) в библиотеке не оказалось.
Франц, впрочем, не растроился, ибо к тому времени уже убедился, что
изменить себя ему не удасться -- голова его работал не так, как у философов
и йогов. Единственным результатом всей затеи явилась расшатанная психика.
Впрочем, физическое состояние Франца было под стать психологическому:
он страдал от головокружений, слабости и непрерывных простуд. Забинтовать
без посторонней помощи рану на груди ему не удавалось, так что приходилось
использовать вату, прикрепляя ее к телу кусками пластыря (и то, и другое
нашлось на "складе разных вещей"). Отдирать пластырь от кожи перед тем, как
идти в душ, было больно, так что, начиная с какого-то момента, он стал
лезть под воду прямо с повязкой. После душа мокрая вата неприятно холодила
рану, да и рубашка на груди отсыревала, однако дня через два Франц к этому
привык и перестал замечать. Повязку он теперь менял лишь каждые три-четыре
дня -- когда та начинала пачкать простыню на его кровати выделявшейся из
полузажившей раны сукровицей. Кстати сказать, Франц также перестал стирать
постельное (и вообще, какое бы то ни было) белье -- бросая его в одной из
комнат жилого этажа на пол и притаскивая со склада новую смену. Он
подсчитал, что имевшихся запасов должно хватить примерно на одиннадцать
месяцев, а уж потом он постирает все сразу.
И снова перед Францем встала проблема, чем себя занять, -- ибо в любую
свободную минуту он непроизвольно, автоматически начинал думать о Тане. Он
вспоминал, как они подшучивали друг над другом в те две короткие недели их
романа на Первом Ярусе. Он вспоминал, как она прибегала, возбужденная, к
нему в Госпиталь и, хвастаясь замечательной картинкой, нарисованной
сегодня, вешала ее у него в палате. Он вспоминал, как она улыбалась:
одновременно недоверчиво и открыто -- будто не ожидая ответной улыбки, но
все равно отдавая свою. И ей никогда не нужно было ничего для себя, кроме
того, чтобы принадлежать ему, -- нечасто встречающийся тип женщин. Франц
чувствовал это всегда: когда она кормила его ужином, когда рассказывала
смешную историю, когда они занималась любовью ... особенно, когда они
занимались любовью. В эти минуты обычная танина порывистость исчезала, и
она таяла в руках, оставляя ни с чем не сравнимое ощущение полного
обладания. Господи, от этих воспоминаний Францу хотелось расшибить себе
голову об стену!
В конце концов он стал придерживаться формального запрета на мысли о
Тане: как только имя ее приходило ему в голову, он шел в видеозал и смотрел
какой-нибудь фильм. Однако более двух фильмов в день Франц осилить не мог:
свет экрана резал глаза и нестерпимо болел затылок. Он попробовал
"наказывать" себя за мысли о Тане чтением, однако от интеллектуального и
физического истощения он легко (а главное, незаметно для себя) отвлекался
-- и опять ловил себя на запретных мыслях. Бытовые заботы и приготовление
пищи также не отвлекали внимания надолго: опрокинешь банку бородавочниковой
ветчины на горячую сковородку, подсыпешь мороженных овощей из пакетика -- и
можно есть, запивая горячим чаем. Если бы в Доме имелось спиртное, то
Франц, наверно бы, запил, -- но спиртного не было. Разыскивая как-то раз на
"складе разных вещей" лекарство от головной боли, он наткнулся на залежи
довольно сильного снотворного и очень обрадовался: теперь можно будет
дольше спать! С тех пор, большую часть суток Франц проводил в своей спальне
на кровати -- однако спать в течение всего этого времени ему не удавалось.
Задернув шторы, погасив свет и завернувшись с головой в одеяло, он
находился на равном расстоянии между сном и явью.
Он вспоминал.
2. Воспоминания
Вспоминать он старался далекое прошлое: детство, юность, родителей.
Отец его работал физиком-электронщиком -- мать рассказывала, что он был
умным и ярким человеком. Однако, особенно ярких воспоминаний о нем у Франца
не осталось -- за исключением рассказов о теории относительности. Вряд ли
отец мог все время рассказывать о теории относительности -- может быть, два
или три раза ... но, почему-то, эти истории навсегда отпечатались в памяти
Франца. Например, как один из братьев-близнецов полетел в космос, а другой
остался на Земле и от этого постарел! Или как муха летела внутри самолета
... А еще отец научил его играть в шахматы, но, проиграв первую партию,
Франц разозлился и швырнул своего короля на пол, отчего у того отломилась
корона, а сам он получил затрещину ...
Когда отец умер от инфаркта, десятилетний Франц не почувствовал
ничего, кроме стыда, что не чувствует ничего, кроме стыда; но почувствовать
ничего другого не мог. На похоронах и мать, и старший брат поцеловали
мертвого папу в лоб, а Франц -- испугался и не поцеловал, отчего ему стало
еще стыднее. Однако на следующий день стыд прошел ...
Иногда Франц вставал, сомнамбулически шел на кухню и ставил чайник на
плиту. Открыв холодильник, он долго водил непонимающим взглядом по пустым
полкам, потом тихо закрывал дверцу. Идти вниз, в подвал не было ни желания,
ни сил -- и тут его осеняло: варенье! Про варенье-то он забыл!
Тогда он переводил глаза на кухонный стол, посреди которого высилась
еще на треть полная десятилитровая банка, окруженная горой разорваннх
упаковок от снотворного ...
Франц также вспоминал свои студенческие годы, особенно часто -- третий
курс, когда занятия, учебники и вообще вся математика вдруг опротивели ему
хуже горькой редьки. Он хотел бросить университет, стал много пить,
баловался марихуаной и кокаином, а также вел, что в их компании называлось
"разнузданный образ жизни": то есть, имел по две-три подружки одновременно.
Больше всего тогда Франц интересовался музыкой -- у него всегда имелись к



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 [ 51 ] 52 53 54
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.