ворота) не тупо, а со злой хитрецой. Крупье - назовем этого самозванца так -
гундосил нарочито противным голосом:
угадает, все забирает! А кто промахнется, со своим расстается.
позволяют.
поскольку человек он опасный, хоть и прикидывается безобидным попрошайкой.
Через него на рынок поступают грозные распоряжения от неведомых лихих людей:
собрать столько-то дани, прекратить или возобновить торговлю такими-то
товарами, поднять или опустить цены на продукты первой необходимости и так
далее. Дается все это в форме прибауток и намеков, но ни один ослушник больше
не появился на рынке, и даже тела их не отыскались. Местонахождение берлоги
Гильермо если и указывалось, то всякий раз другое. Наконец какой-то шустрый
пострел за солидную мзду согласился свести их с этой столь одиозной личностью.
углубился в трущобы, судя по всему, сооруженные беженцами во время последнего
набега нехристей. Указав на покосившуюся хижину, напоминающую собой не то
маленький курятник, не то большую собачью конуру, он сказал:
товарищ Цыпф. Только не забывайте о мерах личной безопасности.
хижине, осторожно обошел ее вокруг, а затем скрылся за дверью, подвешенной на
ременных петлях. Некоторое время было слышно, как он передвигается внутри,
сшибая горшки и ведра. Потом раздался не обещавший ничего хорошего голос:
ранее опрокинутую им кухонную утварь, и сразу принялся искать уединенное место
- не то понос его пробрал, не то рвота. Леву сопровождал внушительный рой
зеленых падальных мух.
Цыпфа повторил рейд в заброшенную хижину. Вернулся он довольно скоро, с хмурым
выражением на лице.
рядом с Артемом на рухнувшую глинобитную ограду. - Хватает еще любителей...
одежда его в очаге сожжены. Вместе с головой. Я золу разгреб, а из нее череп
ухмыляется. Белый-белый...
невозможно.
намалевали что-нибудь кровью. Любят они автографы оставлять. А здесь...
Впрочем, категорически утверждать не берусь.
по собственной инициативе, за что и поплатился, или он действовал по чужому
наущению и был устранен, как лишний свидетель. Но в обоих случаях все
замыкается на Эдеме. Нас или отваживают от него, или, наоборот, хотят туда
заманить.
недоступные нормальному человеку штучки, - одного поля ягоды. Я в этом уверен.
Оно не предназначено специально для лечения ран и не стимулирует силы
организма, как мы предполагали... Каким-то неизвестным способом оно помогает
осуществляться человеческим желаниям, самым сильным, самым сокровенным. Если
хочешь спастись, прими его и прыгай не на восемь, а на все двадцать метров.
Хочешь жить - и неведомая сила поднимет на ноги даже того, кто разбился в
лепешку. Желаешь побороть боль, недуг, залечить раны - и выздоровеешь как по
мановению волшебной палочки. Искренне веришь, что принадлежишь к семени Каина,
- и получишь на голову рога, его символ. Люди не знали раньше столь
чудодейственного средства. Страна, которую мы называем Эдемом, занесена сюда из
далекого-далекого прошлого. Только в ней могут произрастать волшебные растения,
давно исчезнувшие на Земле. У древних народов сохранились о них лишь смутные
предания.
первопредок этих эдемских плодов, до сих пор люди не знали бы греха.
грехом, умножает скорби и ставит новые, зачастую неразрешимые проблемы. Я же
говорю о другом... Это средство, к которому пока имеют доступ только аггелы,
может спасти человечество. Я даже не упоминаю сейчас о его лечебном эффекте.
Представьте себе, каждый сможет осуществить свое самое заветное желание. Матери
станут рожать детей, сильные обретут новые силы, усталые найдут успокоение,
пытливые - знания, разочарованные - веру. Каково?
получится. Каждый будет желать того, что пойдет во вред другим. Я захочу
извести преступника, а они соответственно - меня. Зяблик захочет вечного кайфа,
Верка - чтобы на нее все мужики вешались. Ну и далее в том же разрезе. Нет,
если я до этого Эдема когда-нибудь доберусь, гореть ему синим пламенем... А
кроме того, все это метафизика, противоречащая материалистическому взгляду на
природу. Вы людей разоружаете перед лицом стихийных сил. На себя нужно
надеяться, а не на порошки волшебные.
игнорировать очевидные факты!
безудержный полет мечты ограничивает суровая проза жизни.
нечего.
драндулета собралась толпа, над которой торчат алебарды стражников.
Объяснись ты с этими чурками мелкоголовыми! Совсем заколебали! Лезут, как мыши
на сало! Скажи, если не отстанут, я их перестреляю к едреной фене!
ответ, выдал каждому по монете, а старшему - целых три. Те удовлетворенно
загомонили, жестами показывая, что инцидент исчерпан. Толпа любопытных сразу
рассеялась, оставив на месте Верку и Лилечку, которые из осторожности к
драндулету не подходили, дожидаясь в сторонке, чем закончится конфликт.
приятелю. - Они с вас всего лишь транспортную пошлину требовали. Вон, видите,
человек на осле приехал, а все равно платит. Законы положено уважать, даже
чужие.
По свинцовой пломбе разве что выдал бы...
причине скоропостижной смерти аптекаря.
если симптомы вернутся? Опять ожоговый шок, опять омертвение тканей, опять
интоксикация.
оживленная торговля, из земли медленно и величаво вылез каменный палец, в
основании толстый, как Вандомская колонна, но заметно сужающийся к вершине. Во
все стороны полетели вперемешку люди, корзины, мешки, навьюченные ослы,
опрокинутые палатки, пучки зелени, самые разнообразные фрукты, снулая рыба и
всякий прочий мелкий и крупный товар.
выворачивали суставы хозяину подземного мира Плутону.
свой рост, но в другом конце рынка выпер другой, точно такой же. На его
верхушке, словно наперсток, был насажен дощатый павильон, в котором прежде
торговали серебряной посудой. Почва вокруг обоих страшных перстов глубоко
осела, обнаружив многовековые наслоения городских отбросов, пожарищ, древних
фундаментов и еще более древних могил.
рушащихся построек, как набат заглушает шепот молитвы. Не только над рынком, но
и над всем городом стояло густое облако пыли. Каменные пальцы прорастали густо,
как лес, и один из них уже сковырнул кафедральный собор Святого Иоанна,
единственное, что могло соперничать высотой и массой с этими хтоническими
(Хтонический - относящийся к подземному миру, к преисподней.) чудовищами.
воробьем, по стае которых принялись палить из пушки. С жизнью он уже попрощался
и лишь с холодным ужасом ожидал, что именно положит ей конец - толчок каменного
пальца, подбрасывающий человека чуть ли не в поднебесье, или развернувшаяся под
ногами бездна.
навстречу друг другу, превратившись в кривые бивни, переплелись и слились в
настоящий утес. Судя по изменившемуся звуку катаклизма - это был уже не хруст,
а скорее хрустящий скрежет, - подобные явления происходили повсеместно.
Каменные наросты, овладев пространством вертикальным, начали захватывать
горизонтальную плоскость. Город быстро превратился в запутанную сеть глубоких
ущелий, на дне которых копошились те, кому удалось пока чудом уцелеть.
забинтованные ноги вывалившегося из него Зяблика. Пыль крутилась и секла лицо,
совсем как самум в пустыне, но даже сквозь ее мельтешение все разглядели, что
ближайшая каменная стена стронулась с места и начала надвигаться. Это почему-то