Чтение 51–й страницы книги ~Фальшивые зеркала~

-- И один у меня...

-- За ними идет охота.

-- Ты из Москвы? -- внезапно спрашивает Берд. Торжествующе улыбается.

-- Да.

-- И работаешь на "Виндоус-хоум"? Я как-нибудь поставлю тебе систему
"Друг". Увидишь, что это такое.

Вот это интересно. Обожаю эксперименты с непроверенными программами.
Правда, вначале отдаю их Маньяку для вивисекции...

-- Только это опасно, -- уточняет Кис. -- Тогда и за тобой будут
гоняться.

-- Не привыкать... -- машинально отвечаю я. Тянусь за сигаретой.
Маркером больше, маркером меньше... существовать им до перезагрузки
компьютера.

А так хотелось поверить, что у Ильи есть знакомые хакеры, способные
найти Храм Дайвера-в-Глубине...

-- Ты даже не заметишь, что у тебя изменилась операционная система,
-- сообщает Кис. -- Внешне все будет выглядеть как и раньше. "Друг"
ставится поверх "Виндоус-хоум", изменяя некоторые важнейшие файлы.
Интерфейс сохранится прежний. Только машина начнет работать лучше,
гораздо лучше.

-- Система будет приспосабливаться к твоему компьютеру, -- сообщает
Берд. -- Ты не хакер, поэтому вряд ли заметишь это сразу... но для
профессионала эффект налицо...

-- Так что не забывай дорогу в наш бар, -- резюмирует Кис.

Киваю. Смотрю на Илью, спрашиваю:

-- А он что, всегда спит в глубине?

-- Да, ему это нравится, -- добродушно подтверждает Берд. -- Растет
настоящий хакер.

Вставать мне лень, поэтому я смотрю на часы и озабоченно говорю:

-- У меня вот-вот сработает таймер...

Понимающие улыбки. На всякий случай спрашиваю еще:

-- Берд, а ты видел Храм Дайвера-в-Глубине?

-- Да. -- Хакер задумчиво разминает в руках сигарету. -- Их Храм --
высокая белая башня, увенчанная хрустальным шаром. Он имеет семь уровней
защиты, и дайверы попросили меня проверить защиту на прочность...

-- Стоит ли рассказывать об этом, Берд? -- озабоченно спрашивает Кис.

-- Дело давнее. -- Берд разводит руками. -- Чего уж тут. Я тогда
прошел шесть уровней, Леонид. Седьмой мне не позволили проверить,
видимо, испугались, что я увижу то, что скрывается в зале из хрусталя.
Но прозондировать помещение я успел и в общих чертах все понял. Именно
там дайверы обретали свои особые способности, и когда кто-то все же
взломал защиту, они их утратили... Это было три года назад... помню как
сейчас...

Пожалуй, мне пора.

Глубина-глубина, я не твой...

Я снял шлем. Посмотрел напоследок на экран. На двух хакеров и
мальчика, который любит спать в глубине. Прошептал:

-- Вика, имитация выхода по таймеру.

Изображение гаснет. Там, в баре "У погибшего хакера", тело Стрелка
еще с минуту посидит, окостеневшее, неподвижное, внимательно слушающее
рассказ про Храм.

Потом оно рассыплется звонкой хрустальной пылью...

Тело ныло, словно меня заставили десять часов ехать по проселочной
дороге в кабине старого грузовика. Я отключил комбинезон, стал
раздеваться. На экране ждала нарисованная Вика.

-- Вика, разбуди меня в девять тридцать.

-- Принято... -- тихий, ласковый шепот. -- Будильник на девять
тридцать...

-- Завершение работы, -- сказал я.

Что же делать... что же делать? Идти сквозь "Лабиринт" бессмысленно.
На хакеров надежды нет. Уж если они побывали в Храме до того, как тот
был построен...

Я так и стоял у компьютера, когда экран погас и тихий, ровный шум, к
которому привыкаешь и перестаешь замечать, стих.

Полпятого.

Время, когда последние ненормальные жители Диптауна начинают выходить
из глубины, в надежде вместить в три-четыре часа сна то, на что
требуется вся ночь.

Ничего. Уже скоро Диптауна не будет. По крайней мере в том виде, в
котором мы привыкли его знать.

Может быть, оно и к лучшему?

Я заглянул в спальню. Тихо-тихо... Постоял, слушая тихое, ровное
дыхание Вики. Настоящей, а не нарисованной... реальной и оттого далекой.

Она права. Она во многом права, отказавшись от глубины... или почти
отказавшись.

Но ведь и ее путь -- не для всех...

Я закрыл дверь, прошел в темноте к дивану -- такой знакомой и
привычной утренней дорогой. Лег, подтянув под голову твердую подушку.

И подумал, что хочу спать без всяких снов...

Туман.

Левая стена -- лед.

Правая стена -- огонь.

Пропасть и мост.

Я сажусь на краю пропасти, свешиваю ноги. Из темной, кажущейся
бесконечной глубины тянет промозглой сыростью.

-- Хватит, -- говорю я бескрайнему туману. -- Хватит. Наигрался.
Бывают сны, как говорил дедушка Фрейд. Просто сны!

Но мне уже не верится, что бывают обычные сны, в которых бежишь по
извилистым коридорам, едешь в разваливающихся лифтах, не можешь зажечь
свет или потушить пожар, окликнуть уходящего друга или выстрелить в
хохочущего врага. Нет больше для меня нормальных, человеческих снов.
Остался лишь этот, знакомый до последнего шага, с единственным выбором в
конце -- лед или огонь...

-- Леонид...

Искоса смотрю через плечо. Я уверен, что никого рядом не окажется,
что мой неведомый спутник вновь спрячется в сером мареве.

Но он стоит за моей спиной, пронизанный нитями тумана, сотворенный из
него, сгустившийся призрак человека, которого уже нет.

-- Ты не помнишь, -- спрашиваю я, -- увидеть во сне мертвеца -- это к
беде или к удаче, Ромка?

Ромка подходит и садится рядом. Он словно плотнеет, обретает большую
иллюзию плоти.

-- Леонид, ты не спишь.

-- Сплю.

Ромка качает головой.

Он весь из сгустившейся серой мглы. Кожа лишена всякого цвета; глаза,
волосы -- все лишь оттенки серого. Он словно ожившая статуя, вытесанная
ловким скульптором из неожиданного плотного тумана...

Я вижу его в том теле, в котором он обычно ходил в глубину. В
реальности мы встречались лишь один раз, слишком пронзительным было
ощущение неловкости, охватившее обоих. Что может быть общего у
шестнадцатилетнего мальчишки и взрослого мужчины? То, что оба --
дайверы? Это годится лишь для глубины... Там мы были равны и могли быть
друзьями.

-- Хорошо, -- говорю я. -- Не сплю. Брежу. У меня дип-психоз.

-- Ленька, меня убили...

-- Я знаю, Роман. Ты похитил файлы с технологией вирусного оружия
третьего поколения...

Ромка улыбается.

У него не было такой улыбки, когда он был живой. По-настоящему
взрослой, ироничной улыбки. Наверное, он действительно вырос с тех пор,
как мы виделись в последний раз.

А может быть, он вырос после того, как умер.

Призраки памяти, что бы их ни породило: тоска, приязнь, совесть -- не
статичные куклы. Они живут своей жизнью в нашем сознании, стареют и
меняются, становятся то добрыми, то злыми. От разговора к разговору,
которые мы ведем с ними, сами и задавая вопросы, и отвечая на них...

-- Леонид, дело не в вирусном оружии. Все куда хуже, Леонид.

-- Куда уж хуже?

-- Ты поймешь... -- Ромка наклоняется вперед, будто хочет сплюнуть в
пропасть. Но он, видно, разучился плевать. Просто смотрит вниз, потом
выпрямляется. -- Ты обязательно узнаешь и поймешь. Главное, чтобы ты
понял вовремя.

Мне становится не по себе.

Это уже совсем не похоже на сон. Даже на бред не похоже... хотя
откуда мне знать, каким бывает бред?

-- Что было в тех файлах, Роман? -- спрашиваю я. Мне безразлична
нелепость вопроса, который я задаю во сне, задаю, по сути, самому себе.
Безразлична, потому что я уже не знаю, где граница между жизнью и сном.

-- Ты узнаешь сам. Узнаешь, если дойдешь до Храма.

-- Как я до него дойду? Это недели пути, а этого времени у меня
нет...

-- Нет, -- соглашается Ромка.

-- Что мне делать?

Я редко спрашивал у него совета. И даже снящийся Ромка кажется
растерянным.