я его больше не видел. А я всю дорогу думал, зачем ему веревка?
сказал одобрительно:
вышли трое. Говорят: сымай сапоги.
спорить, снял. Хорошие сапоги, все три пары. Одна, правда, совсем
маловата, я ему сразу вернул, а двое других были мужики крупные.
Примерьте.
сапог. Пока Олег таращил глаза, Таргитай ухватил те, что покрасивше,
напялил, поморщился. Мрак прикрикнул:
челюсть отвисла, брови взлетели, а в глазах вспыхнул восторг. Мрак
поспешно повернулся в ту сторону, одной рукой хватая секиру, одновременно
пригибаясь, потому что дурак может с восторгом смотреть и на красиво
летящий ему в голову топор, если тот сверкает и блестит.
слитка небесного металла медленно опускался за виднокрай. Весь мир уже
сер, а этот горит, пурпурный, вишневый, настольно вызывающий, необычный,
что даже Мрак ощутил, как глаза прикипели к такой красоте, пьют ее жадно,
как вердлюд хледет воду в оазисе.
коричневыми пятнами, но полукруглый край горит победно, ярко, только он
еще живет, не поддается серости,
розовых стали багровыми, постепенно обретали цвет давно пролитой крови.
Таргитай тяжко вздохнул, красота ушла, улегся на лавку, долго мостился,
подтягивал колени к подбородку, совал ладошку под щеку, копошился, словно
лежал на жестких камнях, а не на лавке из мягкого дерева.
спящих. Сейчас, когда не обязательно выглядеть могучим и насмешливым,
можно и плечи опустить, и даже голову повесить. То, что его ниточка
оборвется еще до снега, беспокоило меньше всего. Он привык заглядывать не
дальше, чем на день-два, от силы -- на неделю, да и то получалось не так,
как рассчитывал. Так что до снега -- это вечность, а вот странное
нетерпение, что торопит его оставить эту ерунду, спасение человечества,
что то и дело выскакивает из-за кустов с топорами, и пойти искать ту,
Единственную, которую вырвал из рук жрецов Перуна...
что предвещало опасную ночь и еще более опасный день, за стеной
послышались шаги, появился Мизгирько, средний сын хозяина. Коротко
улыбнулся Мраку, умело и деловито без лишних движений закрыл ставни,
толстые, из плотного дуба, в каждой ставне по выпавшему сучку, можно
глазеть на мир, а когда створки сомкнулись, а сверху легла толстая
железная полоса, осталась щель в палец, тоже нарочито, изнутри можно
смотреть, но снаружи сюда не пролезет никакой вражина.
Мертвенный лунный свет, что порождает дурные сны и пьет жизнь людей, пал в
комнату, осветил часть лавки, где спал Таргитай. Мрак с тревогой подумал,
что Таргитай и так беззащитен, как муха на морозе, а луна если не съест,
то песню испортит, что тоже не пряник.
утопилась, если пойдет к нему. В щель было видно, как привлеченные лунным
светом из далекой реки поднимаются серебристые девичьи тела. Двигались
медленно, скованные холодом, потом донесся смех, русалки принялись
расчесывать волосы, забирались на вербы, все обходя роскошную березу.
двери. Девичьи тела мокро блестели, наверняка такие прохладные, упругие. В
такую жару это лучше, чем раздобревшие жаркие тела сдобных молодых девок,
горячих и потных.
Мертвенный лунный свет заливал обширный двор, высвечивал высокую поленицу,
двор, колодезный сруб, широкую колоду-корыто для свиней.
совершенно бесшумно, Мрак слышал только глухой стук, когда хватали крупных
хрущей, затем был короткий чавк, сопенье, и снова меленькие зверьки
носились над двором.
чесалось так, что ветхая стенка трещала, из пазов сыпался истлевший мох.
распустил. Подкрадываются не так, этот идет открыто, даже нарочито топает,
предупреждает...
нарочито, тем более, что воевода, это был он, тут же сказал:
смотрел на двор, на далекую стену леса, что изломанной черной стеной
гасила звезды, словно отнимала от мира. Странно, луна не высвечивала
кроны, отсюда было бы видно.
разве что волку, но не человеку. Запахи идут плотные, устойчивые, не
размытые, не растрепанные ветром. Он может сказать, сколько коней в
конюшне, какой масти, сколько из них кобыл, даже какие покрытые, какой
овса сыпнули маловато, до сих пор сердится, долбит копытом стену.
кончилась. Может и бедой обернутся. Так что я, чтоб не брать грех на душу,
посоветовал бы тебе, чужак, разбудить дружков да убираться восвояси.
Беда может случиться.
внимание на бабий визг?.. А вот от тех, кто идет по нашему следу...
шелохнулся. Лунный свет уважительно обрисовывал массивную плиту его плеч,
что заканчивались округлыми валунами, скользил по волчьей шерсти,
задерживался на несколько странных ушах, чересчур заостренных кверху.
Чужак был силен, но воевода смутно чувствовал, что спокойствие сидящего на
ступеньках вовсе не от его широких плеч и длинных мускулистых рук.
спокойна.
если покажутся вкусными, то сожрем сами.
пробежал озноб. Не зря колдун послал поговорить к этим лохматым. Но как бы
не оказалось, что попадут из огня да в полымя. Правда, умельцы умеют один
огонь гасить другим, встречным...
что начнется. Мы отобьемся, это чтобы вас не задело ненароком. На этот раз
с нами поехал сам Святобой Длиннорукий. Нечисть его обходит за версту!
княжеский сынок.
да девок на сеновал таскать, вот и все их умение. А этому пришлось даже
княжество пообещать. Правда, за ним как за каменной стеной. Конечно, он
уже сейчас держится как князь...
и спина прямее.
Ладно, спасибо за предупреждение.
дрожит каждая жилка, каждая кровинка уговаривает обернуться в настоящего,
встряхнуться, помчаться на всех четырех, мир в десять раз ярче, в сто раз
богаче запахами, четыре лапы лучше, чем две...
глаз такая темень не темень, он видел рассыпанные соломинки даже в тени.
Света звезд довольно,
странная ругань. Мрак затаился, в углу в самом деле что-то копошилось,
словно дрались кошка с собакой.
Острые глаза вычленили двух маленьких лохматых. Дрались молча и упорно,