него нет этих четырнадцати лет. Или просто не верит, что вообще-то неважно.
Смирился, что очень скоро его не станет. Что просто исчезнет. Что его не
будет.
интересом. Знает ли он, что просто исчезнет? Или верит в загробную жизнь,
полет в сверкающей трубе, жизнь после смерти?.. Ведь исчезнет не он,
исчезнет весь мир, свет, жизнь, вся Вселенная!
хлопоты... Ты не домой?
взгляд. Он любил меня и такого, черствого даже по современным меркам, но
никак не ждал, что я начну заходить к матери просто так, потому что - мать.
день, огромная реклама. Минздраву выделили деньги на лекарства, но,
стараясь не отстать от моды и, как все идиоты, в первую очередь показать
себя, оно заказало огромное панно из лампочек, где вспыхивала надпись
аршинными буквами: "Не употребляйте продукты, содержащие холестерин!
Сократите количество соли и сахара - белая смерть убьет вас!"
все... Что бы ни съел - шаг к смерти. Если не съем - тоже на шаг ближе.
Пойду направо - дорога к смерти. Налево - к смерти... Вот иду, и с каждым
шагом смерть ближе и ближе. Но если остановлюсь? Я все равно буду двигаться
к ней так же неотвратимо. Черт, где же выход?.. Должен же быть какой-то
выход?
чем в прошлый раз. Толстые стены вросли в землю, словно их поставили без
всякого фундамента. Казалось, сама земля устала держать эту тяжесть,
медленно расступается, пропуская каменную глыбу, будто земля уже не земля,
а болото или зыбучий песок. Фундамент уже скрылся весь, теперь следом
опускаются стены.
взбежал на второй этаж, усилился до плавающих в воздухе, как медузы в море,
нечистот.
необязательны, меня никто не остановил и не спросил, куда и зачем,
наслаждаясь мелкой властью вахтера или уборщицы, покрикивающих даже на
генералов.
вошел на цыпочках, бесшумно поставил стул поближе к постели. Желтое дряблое
лицо все так же смотрит в потолок, как и в прошлый раз. Прозрачный раструб
охватил плотно всю нижнюю часть лица. Я видел только кончик подбородка,
сморщенный и темный, и верхнюю часть, от истончившегося носа, желтого, как
воск, из которого делают свечи для покойников, до темного лба, словно
покрытого настолько плотным загаром, что стал почти цвета высушенной земли.
Редкие седые волосы утопают в подушке, та нависла сверху неопрятным
уступом.
тоскливая безнадежность. - Это я пришел...
откачивали. Тяжелый запах остался, запах разложения, тления, угасания, даже
смерти. Веки чуть дрогнули, я даже подумал, что она слышит меня, хотя это
скорее всего было просто судорожное сокращение мышц.
разрослось и превратилось в каменную плиту. В помещении слышен только
легкий шум машин, что поддерживали угасающую жизнь.
Веки не поднялись, слишком тяжелые, но я чувствовал, что мать все же
ощутила мое присутствие. В лице что-то изменилось, мышцы то ли сократились
на миллиметр, то ли расслабились, но я видел в ее старом милом лице любовь
и как бы извинение, что уходит от нас, оставляет без ее заботы, причиняет
хлопоты...
высохшую руку бережно взял в ладони, большие и горячие, ее тонкие пальцы
стали совсем как куриные. Кожа иссохла и шелушится, ладонь не холодная, не
теплая, а так... температуры всей комнаты. Осторожно коснулся губами
тыльной стороны ладони, не сдержался, прижался щекой. Эти руки, теплые и
мягкие, когда-то поднимали меня высоко в воздух, я висел, хохоча и дрыгая
голыми ногами, над головой этой старухи, которая тогда была красивой
молодой женщиной, тоже хохочущей и блистающей белозубой улыбкой.
чувствовал через ее ладонь любовь и ласку. При чем тут сознание, мать меня
любит и в обмороке, и в полностью бессознательном, и те последние капли
жизни, что утекают из нее, все они и есть любовь ко мне...
на коленях, пугливо посмотрела большими расширенными глазами и поспешно
попятилась из палаты.
согреть, перелить частичку жизни из моего тела, такого горячего, полного
животной мощи. В этот момент впервые не терзали зубы ужаса, что это же ждет
и меня самого. Уходит из жизни мать, я ничего не могу сделать, это закон
природы, но сейчас все мое нутро бунтовало против этого закона, будь это
закон, придуманный Богом, Творцом Вселенной или черт знает кем и чем!
дверь, разом распахнулся свежий мир с живым воздухом, яркий и солнечный.
Солнце заливало все оранжевым светом, но у меня внутри осталась чернота
ночи, холодная чернота мертвого космоса.
Понятно, сразу же пошло о недопустимости таких опытов, даже над животными
низзя, а то и на священную особь человека кто-то покусится... хотя любому,
кто не полный идиот, понятно, что опыты над человеком ведутся в первую
очередь, сразу во всех странах, кто может себе это позволить по финансам.
расшифровки кода! Как утверждают, хранится в каждой клетке организма, даже
если эта клетка в толще черепа. Мол, через сотни или тысячи лет можно
выкопать череп и по крохотному обломку, помещенному в особую питательную
среду, восстановить какого-нибудь средневекового князя, а повезет - то и
легендарного Рюрика или князя Кия!
родимого...
века: странные города, нуль-пространственные туннели между галактиками,
двери в другие измерения, новые компьютерные игры...
стали бы восстанавливать, скажем, персонажей прошлых веков? Даже не древних
полян, а людей прошлого века? Если Столыпина и воскресили бы из
любопытства: правда ли, что его застрелил еврей, то кому нужны обычные
инженеры - специалисты по средневековым дамбам или паровозам, кому нужны
простые рабочие, крестьяне? Им не вжиться в наш мир с его нравами,
политикой, экономикой, не говоря уже о дикой навороченной технике!
даже меня, Самого-Самого...
раскрытыми дверьми, шел пешком. И каждый шаг приближал к собственной
смерти. Когда эта мысль вспыхнула ярче, я невольно остановился, нога нелепо
побалансировала в воздухе, вызвав косые взгляды бредущих мимо существ этой
планеты. Я даже отступил на шажок, однако впереди на столбе блестели под
солнцем большие часы, стрелка там на моих глазах прыгнула на одно деление
вперед.
смерти.
черноту, втиснулся в узкую кривую щель, пошел чувствовать подошвами твердый
асфальт, сладковатый запах бензина, гудки, голоса. Чернота вынужденно
отступила к краям, открывая яркий мир этих существ, не понимающих, не
представляющих, что их всех ждет.
Лилии, хозяйки самого знаменитого сайта в Интернете, теперь называют
грандиозный и нелепый памятник русско-грузинской дружбы, маленькое и
уютное. Цены низкие, мы привыкли там собираться на пиво, но сейчас мне было
не до пива.
сел он, как пес в конуре: лицом к входу. За спиной стена, никто с той
стороны внезапно не прыгнет, не всадит острые зубы в шею. Кто? Да неважно
кто, инстинкт требует беречь спину от всех. А дверь далеко, он сразу увидит
всякого, кто только переступит порог. Инстинктивная реакция зверя: успеть
среагировать раньше, чем чужак приблизится.