давал ничего увидеть вокруг; Фолко мнилось - под ним расстилаются горы, но
различить ничего не мог. Но вот изломанная чернота внизу, которую он
принял за пики хребтов, сменилась гладкой тьмой равнин - и с этих равнин
рвался в темное небо узкий, как стилет ночного убийцы, луч света...
сильное. В голове гремели кузнечные молоты, словно вся Мория разом встала
к наковальням.
слишком приятные.
реальность. Голова раскалывалась, виски ломило, перед глазами все плыло.
Но прозвучавшие голоса Фолко помнил очень отчетливо. Он не сомневался -
услышанное им не бред, не морок, не помрачение рассудка. Он и в самом деле
слышал голоса. И услышанное - как бы кратко оно ни оказалось - совершенно
не понравилось хоббиту.
окружение говорило на понятном Фолко языке - в видении он казался
Всеобщим. Если все услышанное - правда, то получается, что попытки хоббита
заглянуть за кулисы творящегося в Средиземье действа не остались
незамеченными. Воображение тотчас нарисовало Фолко мрачную толпу древних
старцев в черных мантиях, размахивающих иссушенными временем руками,
потрясающих посохами - и на высоком троне мрачного, как туча... кого?
Человека? Эльфа? А может, невесть каким путем уцелевшего слугу Саурона,
какого-нибудь Черного Нуменорца?..
следовало, что, во-первых, имелись "честивые" чародеи, что уже само по
себе настораживало; во-вторых, сводящий с ума Свет мог, при желании,
обращать посягнувших на его силу в пепел. Веселая вещь, что и говорить...
пока. Похоже, вокруг той лампы собралась изрядная туча мошкары, и, боюсь,
нам придется повозиться, прежде чем мы ее разгоним... Какие-то
заклинатели... Люди...
Малыш.
соваться нечего. Придется вернуться в Умбар... И все начинать сначала.
кончилось?
думать, будто он дурак - последнее дело, брат тангар. Сдается мне,
пробовали они... что почем...
плечами Фолко. - Вспомни, Вингетор рассказывал.
Малыш. - Здесь-то, в Хараде, едва в Чертог Ожидания не отправились... Это
вам не Восток! Тут головой думать надо...
Торин. - В Умбаре опытного и лихого народа хватает. Того же Рагнура
возьми.
том походе богатство - но какое богатство сравнится со славой? Не
волнуйтесь, до Умбара мы доберемся довольно скоро. Корабли проходят редко,
но свет Знака виден за десятки лиг. Какой-нибудь точно нас подберет.
осведомился Фолко.
пожал плечами Рагнур. - Морской Отец велит помогать другим, когда твое
дело уже сделано.
имел дел с морскими танами - всегда не по-твоему выходит!
Рагнур.
разряженных тхеремских дворцовых стражей, дальше пути не было. Выходит, не
врал... Может, и не надо было ему голову рубить...
Он шел знакомыми путями, где еще встречались люди, хорошо помнившие и его,
и Олмера. Однако уже у Хриссаады удача ему изменила. Он нарвался на конный
патруль харадримов, которым командовал молодой, горячий, а значит, и
глупый десятник. С горбуна стребовали какую-то подорожную, начали
расспрашивать, откуда он едет, куда и зачем... Дело кончилось тремя
трупами и парой раненых. Их следовало бы добить, но эти шакалы валялись в
ногах, вымаливая пощаду, и сердце старого мечника дрогнуло - едва ли не
впервые в жизни. Он оставил этих гиен жить... А потом ему на плечи села
погоня. Он оторвался, прикончив еще несколько человек, и сумел
ускользнуть, запутав тхеремцев в джунглях. Для северянина, внезапно
оказавшегося там, это была верная смерть; но Санделло, видать, оказался
слишком жесток и жилист, не по вкусу Старой Мамаше, как называли костлявую
в степях Истланда. Он прорвался сквозь лесную крепь - и вышел на пепелище.
и Великого Тхерема. Победа оказалась на стороне Харада - хотя, можно
сказать, никто не победил. Обе армии погибли почти целиком. Но армада
перьеруких более не угрожала прорывом на север, и в Хриссааде это сочли
самой настоящей победой. На умбарские рынки были отправлены новые
покупатели; а на золотых рудниках рабам наполовину подняли дневной урок...
день после боя - равнину покрывал толстый спекшийся слой грязи, застывший
под лучами южного солнца после ливня, погасившего пламя. Кони храпели и
отказывались идти дальше. Обугленные остовы деревьев торчали, точно руки
мертвецов, все еще напрасно взывающих о помощи. Нигде, до самых гор,
Санделло не видел ни малейшего признака зелени.
он добывал пропитание охотой. Но здесь, на выжженной земле, охотиться было
не на кого. Горбуну предстояло свернуть с прямого пути и, уклонившись к
западу, обойти мертвое место.
он не выбирался на открытое место - и потому первым заметил невысокую
фигурку, что, ведя под уздцы коня, медленно брела по пепелищу, глядя себе
под ноги, словно что-то отыскивая.
и в дни молодости. По равнине шла девушка - правда, вооруженная до зубов.
повернувшись в сторону Санделло. Повернулась, взглянула - и одним
движением взлетела в седло, погнав коня к скрывавшим горбуна зарослям.
движением он вытянул из саадака хазгский лук, наложил стрелу; широкое
костяное кольцо лучника он и так носил на большом пальце, не снимая.
всех, кто умеет чувствовать взгляды. Ничто не могло выдать старого
мечника: тихо стояли приученные лошади, и даже ветер дул ему в лицо.
Немного изменим поправку... аккурат в плечо войдет. С коня сшибем, а там
видно будет. Расспросим - кто такая и зачем здесь...
как принято на Востоке, а не на Западе. Выводился сам лук, а тетива как бы
оставалась на месте. Задержал дыхание. Наконечник плавно качнулся раз,
другой, ловя цель...
узкий наконечник специально утяжеленной стрелы - такими хазгские удальцы
насквозь пробивали гномьи доспехи в Тарбадской Битве. Сейчас, сейчас...
мгновение - только и успеешь, что глазом моргнуть. Горбун увидел, как
девушка внезапно привстала в стременах... и с легкостью поймала стрелу
прямо в воздухе.
- хазгские и ангмарские мастера показывали и не такое, - и он ничуть бы не
изумился, если б проделала это не хрупкая с виду всадница!
блеснувшее лезвие сабли. Санделло резко выдохнул и взмахнул мечом. Похоже,
дело будет жарким. Левая рука воина уже сжимала метательный нож - в рубке
от него не много толку, им не отразишь вражий удар - ну разве что
отведешь, если удачно, - но Санделло мог метнуть короткий клинок из любого
положения, хоть стоя, хоть сидя, даже лежа.
ринулась в кусты. Ну зачем же так!..
взблеском.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Майер Стефани