с рисунками нового драккара. Над ними ярл со своими помощниками потрудился
немало. Этот драккар, на пергаменте, был бы самым сильным из всего флота
фиордов. Борт защищался железным поясом с длинными остриями,
предохраняющими от абордажа. Две мачты, а не одна. На носу и на корме -
платформы для камнеметов и самострелов, невиданных на море силы и размера.
Подвижные навесы, чтобы укрывать стрелков и гребцов. На носу - голова
женщины со змеями вместо волос, как на выпуклом рисунке белого камня в
перстне, добытом Оттаром во франкском замке. Драккар заранее был наречен
именем Гильдис, и жена ярла обожала его.
пятна портили красоту ее лица, но женщина не огорчалась. Она видела во сне
Тора, и бог открыл ей тайну нерожденного младенца: он сделается героем и
завладеет чужими землями.
Гильдис, следили за каждым шагом матери, чтобы она не повредила доверенную
ей бесценную ношу.
таинственный сок, любимый богами. Она дожидалась, пока кровь не высохнет
на коже и, смывая корку теплой водой, оставляла под ногтями темные ободки:
герой должен привыкнуть к крови до дня своего рождения. Так поступали
благородные матери: и мать Оттара, и мать Рекина, и другие.
нерожденного, о Гундере Великом Гребце, который один греб парой весел
драккара, о Рекине не знавшем страха, о смелой мудрости Оттара. Подчиняясь
ритуалу, Гильдис слушала, чтобы плод запомнил.
купцам. Жену ярла и ее женщин стерегла свита из викингов, закованных в
латы, с мечами и копьями, со щитами, заброшенными за спину. Гордые, они
шли как волки на охоте, готовые броситься на первый подозрительный шорох.
Внутри железного кольца караула, на широких покойных санях, укутанная в
соболий мех, сидела молодая женщина с усталым надменным лицом.
тем более в городе, где нападение на женщину благородной крови каралось
мучительной казнью. Но Оттар хотел, чтобы так было, и она повиновалась.
Иногда Гильдис, волнуемая странной тоской и смутным раздражением против
мужа-мужчины, капризничала. Но Оттар был всегда ровен, всегда спокоен и
всегда так смотрел синими глазами, что женщина успокаивалась.
останавливались перед домом купца. Двое или трое викингов,
предводительствуемые Грамом, входили первыми, чтобы Гильдис не столкнулась
с какой-нибудь нежелательной неожиданностью.
нидаросского ярла ткани, и она наслаждалась необычайными рисунками и
красками, причудливыми и нежными и вместе с тем страстными. За шелком
лились тяжелые греческие и новгородские парчи, расшитые золотыми и
серебряными нитями.
воздух, их можно было бы не заметить, не отражайся свет от полированных
поверхностей. В других - клубился собранный рукой волшебника серый, синий,
розовый туман.
сами выстраивались перед Гильдис. В них черты человека чудесно смешивались
с чертами зверя, они были и тяжелые, как железо, и легкие, как кость.
Большие, маленькие, всех цветов, какие есть в природе и какие мог выдумать
человек, они забавляли Гильдис, как ребенка.
теми, которых не показывают знатным женщинам.
себя в большие куски стекла, где отражались ее лицо и фигура, а через
плечо жены ярла заглядывали женщины и викинги, и громко смеялись, и делали
смешные и страшные гримасы.
флаконы и вдыхала странные, приятные и возбуждающие ароматы, добытые в
бесконечно далеких странах.
зарываются в сухой песок, звери носят человеческие головы, а люди -
звериные, и в чашечках громадных цветов спят ядовитые рогатые змеи,
которых нужно уметь заклясть, чтобы взять у цветка его чудесный запах.
человека, и предлагал знатной посетительнице попробовать, только
попробовать чудесной мандрагоры кончиком языка...
возможно, был очарован во имя неизвестных богов и мог повредить.
кресло: она устала и пора развлечь ее новым зрелищем.
появлялись женщины, привезенные купцом неизвестно откуда, быть может из
тех стран, где каменные чудовища зарываются в песок, а змеи спят в цветах.
бубна и пронзительные вскрики флейты, замирали, и извивались, как змеи, и
тихо стонали не разжимая сведенного странной улыбкой рта. Викинги тяжело
дышали пересохшими ртами, и их лица багровели.
не снимать брони и не выпускать из рук меча в ожидании налета неведомого
врага, вспоминал просторы теплых морей и гроздья винограда в тенистых
аллеях юга.
торговал такими белокурыми женщинами, как эта знатная посетительница.
Северные женщины, несмотря на кнут и голод, бывают неукротимы. Они
способны даже убивать себя, чтобы принести убыток.
развлекать госпожу и ухаживать за ее красотой и волосами. Гильдис небрежно
отказывалась: она презирала эти существа, пусть похожие на цветы, но
неспособные рождать героев.
дом красивую служанку! - и отвлекал Гильдис новой игрушкой. Его приказчики
сообщали викингам цены рабынь - на час, на два или на больший срок.
понадобятся вновь. Заученные улыбки сменялись привычной гримасой тупого
отчаяния, чудовищно жалкой на раскрашенных лицах. Но они не плакали, боясь
испортить краску ресниц и щек и навлечь наказание плетью, зашитой в
полотно и смоченной водой, чтобы удары ремнем не оставляли следов на теле.
перед знатной женщиной, боярыней, окруженной сильной свитой. Гильдис,
наслаждаясь пушистой нежностью соболей, куниц и выдр, погружала руки в
меха. Она любила упругость густого коричневого пуха бобров.
реки, строить дома и говорить между собой лучше всех других зверей, так
как они работают вместе, ватагой.
желтолицыми лапонами-гвеннами, а их соболя и куницы имели худший мех...
вместе с головами. Гильдис приближала лицо к оскаленной пасти громадной
дикой кошки. Но ей больше нравилось дразнить живых рысей, которые шипели и
бранились в клетках. Она хотела бы купить рысь, нет, лучше двух, чтобы
сразиться сразу с обеими в кругу, окруженном высоким забором. В одной руке
копье, в другой - нож, как забавлялся Оттар, будучи юношей. Его левая рука
и грудь носили следы когтей.
острое развлечение. Потом, потом... если она не остынет, как остыл сам
Оттар, к подобным детским забавам.
раскатывал перед Гильдис длинные куски льняных тканей, толстых, крепких,
отлично пригодных для шитья парусов драккара и для мужского кафтана. И
другие - тонкие, почти прозрачные, необходимые для красивых женщин и
новорожденных младенцев. И льняное волокно, расчесанное, как волосы,
светлое, как косы Гильдис, но еще более нежное.
плотный, тяжелый и вместе с тем добрый запах. Воск был в бочках, кадках,
больших, как жернова, кругах и в уже готовых свечах, беленных солнцем,
темно-желтых или почти черных, которые побеждают мрак длинных зимних ночей
и делают их короткими.
самых разнообразных цен и вида, простые, гладкие и резные, в форме птиц,
рыб и причудливых, небывалых животных, украшенные знаком Солнца в виде
колеса со спицами. Луны, изогнутой серпом земледельца, усыпанные
звездочками, цветами, глазками.
указывал на посуду из глины, бронзы, кованого железа, предлагал ожерелья
из рысьих, медвежьих и бобровых зубов, которые придают силу мужчине и
очарование женщине.
копченой и сушеной рыбы.
кольчуг, бахтерцев, шлемов с наличьями и простых. Это оружие казалось ей
слишком тяжелым, простым, грубым после того, которым торговали арабы и
греки.
воинов, которым всегда мало того оружия, что уже им принадлежит. Им