Чтение 51–й страницы книги ~Согдиана~

становится все тише и глуше. И Дейока, не поднимая глаз, бросает хрипло,
как огрызающийся пес:

- Откуда мне знать, где твой Спантамано?

И тут же хватается за бок и с криком отскакивает назад. Алингар, еще
крепче стиснув кинжал, делает новый прыжок. Не только знаток древних книг
Алингар, не только с палочкой для письма умело обращается мудрый жрец - он
хорошо владеет и оружием. Жажда мести за предводителя вспыхнула в душе
пенджикентца. И он опять замахивается на предателя.

- Бейте его! - визжит Дейока, нырнув за спины телохранителей. Один из
массагетов ловко всаживает меч меж лопаток Алингара. Другой точным ударом
отсекает голову жреца. Тело отволакивают в сторону и кидают собакам.

Дейока обеспокоен - не видела ли все это Зара? Но у Зары страшно
разболелся зуб. Она мечется по лачуге и стонет. Лишь вечером она выходит
во двор и удивленно спрашивает:

- Где Алингар?

Вот уже несколько дней он ходил за ней по пятам, и вдруг его нет.
Неужели... она с надеждой смотрит на окружающих. И ей коротко отвечают:

- Сбежал.

Медленно и спокойно шествует верблюд по пустыне. Он у себя дома,
среди ровных знойных пространств. Верблюд и пустыня - сын и мать. Клочья
бурых, выгоревших трав, растущих вокруг, не отличаются от косматой шерсти
на груди верблюда.

Тигран раскачивается меж горбов терпеливого животного и поет
согдийскую песню: бесконечную, как время, неторопливую, как шаг верблюда,
и однообразную, как сама пустыня. Тиграну весело. Как хорошо он выполнил
приказание Оробы! Войско Спантамано разбито. Оставшиеся в живых бежали за
Вахш. Спантамано оказался один во всем мире. Он в руках Тиграна. А из рук
Тиграна не вырывался еще никто.

Медленно, томительно медленно шагает верблюд по пустыне. Поет и поет
Тигран. Заходит солнце. Наплывают с севера темные облака. Значит, скоро
осень. Становится холодно и сумрачно. Нехорошо одному человеку в пустыне.
Все тише и тише поет Тигран. Все громче и громче понукает он ленивого
верблюда.

Ой, как плохо одному в пустыне. Уже не поет Тигран. Мрачен слуга
Оробы. Ороба сейчас отдыхает у себя во дворце, пьет вино, а ему, Тиграну,
приходится таскаться где-то на краю света. Зачем Тиграну этот Спантамано?
Что Спантамано сделал Тиграну? Эх! Если б не Ороба!.. Тигран вздыхает. Что
с тобой, Тигран? Немало тайных дел сделал ты по поручению Оробы, и ни разу
не дрогнула твоя рука. Чем же ты встревожен сейчас? Почему так сжимается
твое сердце? Тигран не понимает, почему. Только чувствует он, что нельзя
ему поднять руку на Спантамано. Нехорошо получится. Нехорошо! Ой, как
плохо одному человеку в пустыне... И чего ты так медленно тащишься,
двугорбая скотина?

При виде трех горцев Спантамано насторожился.

Почему они глядят на него так странно? Правда, в их глазах нет
угрозы, но зато не заметно и участия. Лучше бы их не было тут совсем, этих
непонятных людей. Но поскольку они здесь, нельзя показывать, что ты
испугался. Надо держаться. И Спантамано взял себя в руки и спокойно
спросил:

- Ну, чего вы там?

Ему показалось, что горцы переглянулись и побледнели. Во всяком
случае, они отвели глаза от лица Спантамано, и один из них заискивающе
сказал:

- Тебя ищем.

- Меня?

- Д-да... Дейока послал.

- Где он?

- Там... - Воин махнул в сторону гор. - Велел беречь тебя. Как бы не
попал в руки Искендера.

Смысл слов, хотя Спантамано и слышал их, не дошел до его сознания -
так удручен он был всем, что произошло.

- А где дахи и массагеты? - спросил он задумчиво. - Где согдийцы и
бактрийцы?

- Н-не знаю. Где-нибудь в пустыне.

- Надо их найти. - Спантамано сразу же загорелся этим желанием, ибо
смутно чувствовал: если он не разыщет своих людей, то ему придется плохо.
- Поезжайте за мной! Их надо собрать как можно быстрей!

- Как их найдешь? - уныло сказал горец.

- По следам.

Горцы молча поехали за Леопардом. Вот он, миг, которого они ждали
очень долго! Вот миг, ради которого их предводитель Тигран по воле Оробы
выкрал у Вахшунварты его родовой знак. Вот миг, ради которого скупой Ороба
не пожалел золота и отправил трех горцев к Спантамано, выдав их за
посланцев Вахшунварты. Леопард один и беззащитен. Взмах меча!.. Удар! - и
нет больше Спантамано.

Но нет, не поднимается рука. Если бы он кричал, ругался, оскорблял
их... Но Спантамано едет спокойно, подставив открытую спину, и... нет,
нет! Горцы отворачивались и трясущимися руками отирали потные лица. Они
бросали друг на друга косые взгляды: может быть, осмелится тот или этот?
Но так как все испытывали одно, то щеки их пылали от стыда, каждый называл
себя трусом и считал хуже товарища. Что за дайв? Что с ними стало? Почему
они как будто превратились в детей? Горцы не понимали, почему.

Весь вечер и всю ночь скитался Леопард по пескам, напрасно пытаясь
найти своих людей. Он натыкался на погасшие костры, видел брошенное
тряпье, черепки разбитых сосудов, но воинов не обнаружил нигде.

- Куда подевался народ? - недоуменно спрашивал он горцев. Они молча
пожимали широкими плечами. Наконец на рассвете им встретился какой-то
массагет, ехавший на юг.

- Где согдийцы и бактрийцы? - стал выпытывать у него Леопард.

- Ушли к Искендеру, - нехотя ответил путник.

- Сдались?!

- Да.

- А дахи? А массагеты?

- Бежали за Вахш.

- Бежали! - Это известие ошеломило Спантамано. От всего пережитого,
от страшной усталости (ведь он не ел и не спал со вчерашней ночи) у
Леопарда шумело в голове. Как ни напрягал согдиец свой мозг, он не мог
вернуть утраченной ясности. Поэтому и не мог понять, что случилось.

- Ладно, - вяло сказал он горцам. - Поедем к Дейоке.

Массагет отправился своей дорогой, а Спантамано и горцы тронулись в
противоположную сторону. Спантамано мучительно соображал: почему все вышло
так, а не иначе? Он с усилием восстанавливал в памяти каждый шаг
совершенный им, начиная со вчерашнего утра и вдруг ясно осознал: "Дейока".
Дейока обнажил левое крыло войска. Почему он так сделал? Спантамано
заторопил утомленного коня, и вскоре путники добрались до затерянной среди
невысоких гор маленькой крепости.

Она встретила Спантамано и его спутников десятками изумленных глаз. В
них, этих глазах, виднелось что-то странное, как вчера у горцев;
Спантамано отметил это про себя и тут же забыл, - его беспокоило одно:
почему Дейока обнажил левое крыло войска?

- Где Дейока? - спросил он у первого попавшегося массагета. Воин
молчал некоторое время, потом сухо ответил:

- У себя.

И кивнул на серый шерстяной шатер, вокруг которого расположились, кто
лежа, кто сидя, телохранители. Они, не говоря ни слова, глядели на
приближавшегося Леопарда и даже не отозвались на его приветствие.

- Можно войти? - Не дожидаясь разрешения, Спантамано раздвинул
дверной полог и заглянул внутрь. Дейока лежал на кошме и тихо стонал.
Увидев его лицо, Спантамано забыл, зачем пришел. Затем вспомнил и,
чувствуя неуместность своего вопроса (ведь Дейока так страдает!),
пробормотал:

- Ты почему оставил левое крыло войска?

- О-ох! - Дейока облизал спекшиеся губы. - И он еще спрашивает! Левое
крыло... левое крыло. А где мое левое крыло? Гляди, что со мной сделали
юнаны!

И Дейока открыл свой левый бок: из-под войлока, которым залепили его
рану, нанесенную Алингаром, на кошму бежала темной струйкой кровь.

- А! - Спантамано попятился. - Я не знал, что тебя ранили. Прости
меня.

Он вышел и бросил вокруг себя рассеянный взгляд. О чем он забыл?
Никак не вспомнить. У него кружилась голова. Ему страшно хотелось спать.
Но он еще держался на ногах. Тут его взгляд упал на появившегося откуда-то
"потомка Сирдона".

- А, веселый человек. - Пересилив себя, Леопард приветливо улыбнулся.
- И ты здесь?

Тигран грустно кивнул.

- Не до песен теперь, а?

И Спантамано тут же забыл про Тиграна. О чем он хотел вспомнить? Да!
Где же Алингар? Спантамано огляделся и спросил "потомка Сирдона":

- Куда девался Алингар?

- Ой, беда! - Тигран вздохнул. - Плохой человек оказался твой
Алингар.

- Как?

- Убежал.

- Как убежал? - Спантамано непонимающе уставился на Тиграна.

- Совсем убежал.