свечки сгорела. И верно, что от свечки, которой красная цена - копейка! Ба-
ба-повариха в дому Милославских (что стоял у моста Каменного) зажгла свечку
пред иконой и ушла, забыв про нее. Свеча догорела, подпалив икону, и пошла
полыхать! От этого-то огарка малого огонь дотла сожрал первопрестольную.
Жилья москвичам не стало. Дедовские сады, такие душистые и дивные, обугли-
лись. Бедствие было велико.
Выжгло тогда Китай-город и Белый город; архивы древние не уцелели. Кошек и
собак на Москве не осталось - все в пламени погибли. Кремль изнутри выгорел.
Жар от огня столь велик был, что он даже в яму литейную проник, где покоился,
готовый к подъему, Царь-колокол. Когда солдаты набежали, водой из ведер его
остужая, от колокола тогда и откололся краешек маленький (в 700 пудов весом).
Ярославль. Полыхала и столица, которая едва от наводнения оправилась. Петер-
бург горел от самых истоков Мойки до Зеленого моста, от Вознесенья до канала
Крюкова, и все это жилое пространство обратилось в горькое пепелище. Прах
вельможных дворцов на Миллионной улице перемешался с прахом убогих мазанок
слободок рабочих. Тысячи зданий и тысячи людей пропали в огне. Знающие люди
сказывали, что пожары те неспроста.
лютым истязаниям, что все они, как один, облыжно вину за пожар на себя взяли.
По приказу императрицы Ушаков окунул несчастных в бочки со смолою, чтобы го-
рели они спорчее, и сжег людей на том самом месте, откуда пожар начинался, -
на улице Морской (что ныне зовется улицей Герцена).
отчего смерть не слаще. Татищев на Урале сжег башкира Тойгильду Жулякова, ко-
торый сначала православие принял, а потом в мечеть молиться пошел ("учинил
великое противление"). Сожгли за отступничество от бога и капитанлейтенанта
флота Андрея Возницына...
один хороший знакомый - Бирон.
нов. Их подвигами украшены великие битвы под знаменами с бурбонскими лилиями.
Были они политиками, маршалами, пэрами, адмиралами. Резали они в подворотнях
католиков заодно с гугенотами. И резали они гугенотов в постелях заодно с ка-
толиками. Даже король Генрих IV, уж на что был мужчина серьезный, но и тот
побаивался этой отчаянной семейки.
де Гонто. Уж много лет ничто не смущало души маршала. Угасли миражи пылкой
младости, остыл любовный жар в его сердце, звоны шпор уже не звали старца на
битву. Бирон так бы и умер, ничем не потрясенный, если бы...
один из семейства Биронов покинул Францию, после чего осел в краях курлянд-
ских. Потомком же его являюсь я, сообщал граф Бирен герцогу Бирону и просил
герцогов во Франции признать графа в России за своего сородича.
чувством читал его там вслух - при короле, при дамах. Все веселились оттого,
что митавский проходимец вдруг стал претендовать на родство с французскими
Биронами:
русской, и в Петербург ответил герцог с учтивостью. Мол, его род настолько
знатен, столетиями он находился на виду всей Европы, генеалогия его известна,
отчего никто из рода Биронов не мог пропасть в краях остзейских неприметно.
"Вот если б вы, - с юмором писал маршал Бирон графу Бирену, - вдруг оказались
герцогом владетельным... тогда другое дело!"
В этом году звезд сочетанье возникло для меня в порядке идеальном. А год ты-
сяча семьсот тридцать седьмой станет для меня благодетельным, ибо эта цифра
не делится на два, на четыре, на восемь...
Бирен, которая имела несчастье с детства быть горбатой. Но граф Бирен послал
герцога ко всем чертям:
только кошелек ее, чтобы дела свои поправить.
гнушался иметь своим зятем герцога.
на Иоанновна была замужем за предпоследним, которого русские на свадьбе опои-
ли водкой насмерть. Сейчас в старинном Данциге, в доме под желто-черным штан-
дартом, умирал последний Кетлер - герцог Фердинанд, и Европа ждала смерти
его, как собака ждет сочной кости... Кому достанется его корона?
в подчиненье у саксонцев. Август III обязан России короной польской, которую
добыл для него фельдмаршал Миних пять лет назад под стенами Данцига. Третья
корона, курляндская, для Августа-лишняя тяжесть. Кому вручить ее?
Морицу Саксонскому. Этот залихватский мужчина уже успел побывать в объятиях
Анны Иоанновны, она совсем раскисла от его лихой "партизанской" любви. Тогда
князю Меншикову пришлось пушками вышибать Морица из Митавского замка...<1> За
Морица Саксонского стоит и Версаль, ибо принц был фрацузским маршалом.
для себя и курляндскую корону. Император Карл VI любил устраивать племянни-
ков. Антона Брауншвейг-Люнебургского он уже примазал в женихи Анне Леополь-
довне. Но в арсеналах Вены имеется еще в запасе принц Брауншвейг-Бевернский,
и этот выбор Карла VI одобряли в Англии, где царствовала ветвь Ганноверская,
родственная дому Брауншвейгскому.
при разных дележах поживы его забывали.
знаю, на каком языке говорит курляндское дворянство. Это язык немецкий - мой
язык... Митаве необходим владетель из Гогенцоллернского дома! Пожалуйста,
взгляните на маркграфа Бранденбургского: достоин, прям, некриводушен. Он неу-
мек - зато он и неглуп. Сын, покажись и мне уж заодно. Я так давно тебя не
видел... Дела, дела!
брезгают иметь ее в своих руках? Что там хорошего, в Курляндии запустелой?
Леса шумят, и волки бегают, в песках клокочет пасмурное море... Уныло и дико
в герцогстве, как на заброшенном кладбище. Постыдно нищая, бесправная страна,
где у крестьян нет даже горшка, чтобы сварить похлебку, - страна эта была не-
давно сказочно богата, как Эльдорадо.
подвижный финансист и забияка. От этих берегов унылых шли корабли, и жел-
то-черные штандарты взвивались в устье африканской Гамбии, их видели в Ка-
рибском море. Древние лабазы либавских гильдий еще хранят, дразня воображе-
ние, дивные запахи имбиря, кокосового масла и корицы. Из колоний заморских
Курляндия начерпалась золота, нахватала кости слоновой и тростника сахарного.
со шведами, лишь одно чумовое поветрие - и вот Курляндия разорена.
граф Бирен... Европа его плохо знает:
ло, чтобы претендовать на корону.
уже играла короной его, словно мячиком. Бирен верил в черную магию чисел,
число 1737 было неделимо на два.
но из трех домов частных. Петербуржцы уже знали: императрица пробудилась (в
экую рань!). Анна Иоанновна, кофе отпив на манер немецкий, проследовала в ту-
алетную комнату. В баню русскую государыня хаживала очень-очень редко; дамы
митавские научили ее водою пренебрегать; императрица лишь протирала по утрам
свое лицо и тело "распущенным маслом". Сильный блеск кожи покрывался густым
слоем разноцветной пудры.
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Маккарти Кормак
Лукин Евгений
Сертаков Виталий