Чтение 51–й страницы книги ~Бесы~

- Господи! - всплеснула она руками, - всего от врагов его ожидала, но такой
дерзости - никогда! Жив ли он? - вскричала она в исступлении, надвигаясь на
Николая Всеволодовича, - убил ты его или нет, признавайся!

- За кого ты меня принимаешь? - вскочил он с места с исказившимся лицом; но
ее уже было трудно испугать, она торжествовала:

- А кто тебя знает, кто ты таков и откуда ты выскочил! Только сердце мое,
сердце чуяло, все пять лет, всю интригу! А я-то сижу, дивлюсь: что за сова
слепая подъехала? Нет, голубчик, плохой ты актер, хуже даже Лебядкина.
Поклонись от меня графине пониже, да скажи, чтобы присылала почище тебя.
Наняла она тебя, говори? У ней при милости на кухне состоишь? Весь ваш
обман насквозь вижу, всех вас, до одного, понимаю!

Он схватил ее крепко, выше локтя, за руку; она хохотала ему в лицо:

- Похож-то ты очень похож, может и родственник ему будешь, -хитрый народ!
Только мой - ясный сокол и князь, а ты - сыч и купчишка! Мой-то и богу,
захочет поклонится, а захочет, и нет, а тебя Шатушка (милый он, родимый,
голубчик мой!) по щекам отхлестал, мой Лебядкин рассказывал. И чего ты
тогда струсил, вошел-то? Кто тебя тогда напугал? как увидала я твое низкое
лицо, когда упала, а ты меня подхватил, - точно червь ко мне в сердце
заполз: не он, думаю, не он! Не постыдился бы сокол мой меня никогда пред
светской барышней! О господи! да я уж тем только была счастлива, все пять
лет, что сокол мой где-то там, за горами живет и летает, на солнце
взирает... Говори, самозванец, много ли взял? За большие ли деньги
согласился? Я бы гроша тебе не дала. Ха-ха-ха! ха-ха-ха!..

- У, идиотка! - проскрежетал Николай Всеволодович, вс¬ еще крепко держа ее
за руку.

- Прочь, самозванец! - повелительно вскричала она, - я моего князя жена, не
боюсь твоего ножа!

- Ножа!

- Да, ножа! у тебя нож в кармане. Ты думал, я спала, а я видела: ты как
вошел давеча, нож вынимал!

- Что ты сказала, несчастная, какие сны тебе снятся! - возопил он и изо
всей силы оттолкнул ее от себя, так что она даже больно ударилась плечами и
головой о диван. Он бросился бежать; но она тотчас же вскочила за ним,
хромая и прискакивая, вдогонку, и уже с крыльца, удерживаемая изо всех сил
перепугавшимся Лебядкиным, успела ему еще прокричать, с визгом и с хохотом,
во след в темноту:

- Гришка От-репь-ев а-на-фе-ма!

V.

"Нож, нож!" - повторял он в неутолимой злобе, широко шагая по грязи и
лужам, не разбирая дороги. Правда, минутами ему ужасно хотелось захохотать,
громко, бешено; но он почему-то крепился и сдерживал смех. Он опомнился
лишь на мосту, как раз на самом том месте, где давеча ему встретился
Федька; тот же самый Федька ждал его тут и теперь и, завидев его, снял
фуражку, весело оскалил зубы и тотчас же начал о чем-то бойко и весело
растабарывать. Николай Всеволодович сначала прошел не останавливаясь,
некоторое время даже совсем и не слушал опять увязавшегося за ним бродягу.
Его вдруг поразила мысль, что он совершенно забыл про него и забыл именно в
то время, когда сам ежеминутно повторял про себя: "нож, нож". Он схватил
бродягу за шиворот и, со всею накопившеюся злобой, изо всей силы ударил его
об мост. Одно мгновение тот думал было бороться, но почти тотчас же
догадавшись, что он пред своим противником, напавшим к тому же нечаянно, -
нечто в роде соломинки, затих и примолк, даже нисколько не сопротивляясь.
Стоя на коленях, придавленный к земле, с вывернутыми на спину локтями,
хитрый бродяга спокойно ожидал развязки, совершенно, кажется, не веря в
опасность.

Он не ошибся. Николай Всеволодович уже снял было с себя, левою рукой,
теплый шарф, чтобы скрутить своему пленнику руки; но вдруг, почему-то,
бросил его и оттолкнул от себя. Тот мигом вскочил на ноги, обернулся, и
короткий широкий сапожный нож, мгновенно откуда-то взявшийся, блеснул в его
руке..

- Долой нож, спрячь, спрячь сейчас! - приказал с нетерпеливым жестом
Николай Всеволодович, и нож исчез так же мгновенно как появился.

Николай Всеволодович опять молча и не оборачиваясь пошел своею дорогой; но
упрямый негодяй вс¬-таки не отстал от него, правда, теперь уже не
растабарывая и даже почтительно наблюдая дистанцию на целый шаг позади. Оба
прошли таким образом мост и вышли на берег, на этот раз повернув налево,
тоже в длинный и глухой переулок, но которым короче было пройти в центр
города, чем давешним путем по Богоявленской улице.

- Правда, говорят, ты церковь где-то здесь в уезде на днях обокрал? -
спросил вдруг Николай Всеволодович.

- Я, то-есть собственно, помолиться спервоначалу зашел-с, - степенно и
учтиво, как будто ничего и не произошло, отвечал бродяга; даже не то что
степенно, а почти с достоинством. Давешней "дружеской" фамильярности не
было и в помине. Видно было человека делового и серьезного, правда,
напрасно обиженного, но умеющего забывать и обиды.

- Да как завел меня туда господь, - продолжал он, - эх, благодать небесная,
думаю! По сиротству моему произошло это дело, так как в нашей судьбе совсем
нельзя без вспомоществования. И вот, верьте богу, сударь, себе в убыток,
наказал господь за грехи: за махальницу да за хлопотницу, да за дьяконов
чересседельник всего только двенадцать рублев приобрел. Николая угодника
подбородник, чистый серебряный, задаром пошел: семил¬ровый, говорят.

- Сторожа зарезал?

- То-есть мы вместе и прибирали-с с тем сторожем, да уж потом, под утро, у
речки, у нас взаимный спор вышел, кому мешок нести. Согрешил, облегчил его
маненечко.

- Режь еще, обокради еще.

- То же самое и Петр Степаныч, как есть в одно слово с вами, советуют-с,
потому что они чрезвычайно скупой и жестокосердый насчет вспомоществования
человек-с. Окромя того, что уже в творца небесного, нас из персти земной
создавшего, ни на грош не веруют-с, а говорят, что вс¬ одна природа
устроила, даже до последнего будто бы зверя, они и не понимают сверх того,
что по нашей судьбе нам чтобы без благодетельного вспомоществования
совершенно никак нельзя-с. Станешь ему толковать, смотрит как баран на
воду, дивишься на него только. Вон поверите ли-с, у капитана Лебядкина-с,
где сейчас изволили посещать-с, когда еще они до вас проживали у
Филиппова-с, так иной раз дверь всю ночь настежь не запертая стоит-с, сам
спит пьян мертвецки, а деньги у него изо всех карманов на пол сыплются.
Своими глазами наблюдать приходилось, потому по нашему обороту, чтобы без
вспомоществования, этого никак нельзя-с...

- Как своими глазами? Заходил что ли ночью?

- Может и заходил, только это никому неизвестно.

- Что ж не зарезал?

- Прикинув на счетах, остепенил себя-с. Потому, раз узнамши доподлинно, что
сотни полторы рублев всегда могу вынуть, как же мне пускаться на то, когда
и все полторы тысячи могу вынуть, если только пообождав? Потому капитан
Лебядкин (своими ушами слышал-с) всегда на вас очинна надеялись в пьяном
виде-с, и нет здесь такого трактирного заведения, даже последнего кабака,
где бы они не объявляли о том в сем самом виде-с. Так что слышамши про то
из многих уст, я тоже на ваше сиятельство всю мою надежду стал возлагать.
Я, сударь, вам как отцу али родному брату, потому Петр Степаныч никогда
того от меня не узнают и даже ни единая душа. Так три-то рублика, ваше
сиятельство, соблаговолите аль нет-с? Развязали бы вы меня, сударь, чтоб я,
то-есть, знал правду истинную, потому нам чтобы без вспомоществования никак
нельзя-с.

Николай Всеволодович громко захохотал и, вынув из кармана портмоне, в
котором было рублей до пятидесяти мелкими кредитками, выбросил ему одну
бумажку из пачки, затем другую, третью, четвертую. Федька подхватывал
налету, кидался, бумажки сыпались в грязь, Федька ловил и прикрикивал: "эх,
эх!" Николай Всеволодович кинул в него наконец всею пачкой и, продолжая
хохотать, пустился по переулку на этот раз уже один. Бродяга остался
искать, ¬рзая на коленках в грязи, разлетевшиеся по ветру и потонувшие в
лужах кредитки, и целый час еще можно было слышать в темноте его отрывистые
вскрикивания: "эх, эх!"