знаю вас, давно знаю! Каждый раз, когда Алеша приезжал от вас, я по лицу
его угадывала все, что вы ему говорили, внушали; все влияния ваши на него
изучила! Нет, вам не обмануть меня! Может быть, у вас есть и еще
какие-нибудь расчеты, может быть, я и не самое главное теперь высказала; но
все равно! Вы меня обманывали - это главное! Это вам и надо было сказать
прямо в лицо!..
женщина: этой выходкой (как вы называете мое предложение во вторник) я
слишком себя связывал. Это было бы слишком легкомысленно для меня.
Да и что такое обида какой-то девушке! Ведь она несчастная беглянка,
отверженная отцом, беззащитная, замаравшая себя, безнравственная! Стоит ли
с ней церемониться, коли эта шутка может принесть хоть какую-нибудь, хоть
самую маленькую выгоду!
подумайте! Вы непременно настаиваете, что с моей стороны было вам
оскорбление. Но ведь это оскорбление так важно, так унизительно, что я не
понимаю, как можно даже предположить его, тем более настаивать на нем.
Нужно быть уж слишком ко всему приученной, чтоб так легко допускать это,
извините меня. Я вправе упрекать вас, потому что вы вооружаете против меня
сына: если он не восстал теперь на меня за вас, то сердце его против
меня...
верю, что ты не мог оскорбить, да и не могу я поверить, чтоб можно было так
оскорблять!
слепой и яростный порыв ревности вне всяких границ рисует ваш характер
совершенно в новом для меня виде. Я предупрежден. Мы поторопились,
действительно поторопились. Вы даже и не замечаете, как оскорбили меня; для
вас это ничего. Поторопились... поторопились... конечно, слово мое должно
быть свято, но... я отец и желаю счастья моему сыну...
обрадовались случаю! Но знайте, что я сама, еще два дня тому, здесь, одна,
решилась освободить его от его слова, а теперь подтверждаю при всех. Я
отказываюсь!
беспокойства, чувство долга, всю "тоску по своим обязанностям" (как вы сами
давеча выразились), для того чтоб этим снова привязать его к себе
по-старому. Ведь это выходит по вашей же теории; я потому так и говорю; но
довольно; решит время. Я буду ждать минуты более спокойной, чтоб
объясниться с вами. Надеюсь, мы не прерываем отношений наших окончательно.
Надеюсь тоже, вы научитесь лучше ценить меня. Я еще сегодня хотел было вам
сообщить мой проект насчет ваших родных, из которого бы вы увидали... но
довольно! Иван Петрович! - прибавил он, подходя ко мне, - теперь более чем
когда-нибудь мне будет драгоценно познакомиться с вами ближе, не говоря уже
о давнишнем желании моем. Надеюсь, вы поймете меня. На днях я буду у вас;
вы позволите?
его знакомства. Он пожал мне руку, молча поклонился Наташе и вышел с видом
оскорбленного достоинства.
задумавшись, грустная и убитая. Вся ее энергия вдруг ее оставила. Она
смотрела прямо перед собой, ничего не видя, как бы забывшись и держа руку
Алеши в своей руке. Тот тихо доплакивал свое горе, изредка взглядывая на
нее с боязливым любопытством.
видно было, что ему очень хотелось оправдать отца и что это особенно у него
лежало на сердце; он несколько раз заговаривал об этом, но не смел ясно
высказаться, боясь снова возбудить гнев Наташи. Он клялся ей во всегдашней,
неизменной любви и с жаром оправдывался в своей привязанности к Кате;
беспрерывно повторял, что он любит Катю только как сестру, как милую,
добрую сестру, которую не может оставить совсем, что это было бы даже грубо
и жестоко с его стороны, и все уверял, что если Наташа узнает Катю, то они
обе тотчас же подружатся, так что никогда не разойдутся, и тогда уже
никаких не будет недоразумений. Эта мысль ему особенно нравилась. Бедняжка
не лгал нисколько.
давеча говорила его отцу. Понял только, что они поссорились, и это-то
особенно лежало камнем на его сердце.
причиной и во всем виноват? Это я довел тебя до такого гнева, а ты в гневе
и его обвинила, потому что хотела меня оправдать; ты меня всегда
оправдываешь, а я не стою того. Надо было сыскать виноватого, вот ты и
подумала, что он. А он, право, право, не виноват! - воскликнул Алеша,
одушевляясь. - И с тем ли он приезжал сюда! Того ли ожидал!
оробел.
между нами и нарушил весь наш мир, на всю жизнь. Ты всегда в меня верил
больше, чем во всех; теперь же он влил в твое сердце подозрение против
меня, недоверие, ты винишь меня, он взял у меня половину твоего сердца.
Черная кошка пробежала между нами.
огорчился выражением.
продолжала Наташа, - и теперь все больше и больше будет восстановлять тебя
против меня.
был раздражен, когда сказал, что "поторопились", - ты увидишь сама, завтра
же, на днях, он спохватится, и если он до того рассердился, что в самом
деле не захочет нашего брака, то я, клянусь тебе, его не послушаюсь. У
меня, может быть, достанет на это силы... И знаешь, кто нам поможет, -
вскричал он вдруг с восторгом от своей идеи, - Катя нам поможет! И ты
увидишь, ты увидишь, что за прекрасное это созданье! Ты увидишь, хочет ли
она быть твоей соперницей и разлучить нас! И как ты несправедлива была
давеча, когда говорила, что я из таких, которые могут разлюбить на другой
день после свадьбы! Как это мне горько было слышать! Нет, я не такой, и
если я часто ездил к Кате...
Ты не понял всего. Будь счастлив с кем хочешь. Не могу же я требовать у
твоего сердца больше, чем оно может мне дать...
одиннадцать часов.
сердилась на Наташу. Дело в том, что она все эти дни, со вторника, была в
таком восторге, что ее барышня (которую она очень любила) выходит замуж,
что уже успела разгласить это по всему дому, в околодке, в лавочке,
дворнику. Она хвалилась и с торжеством рассказывала, что князь, важный
человек, генерал и ужасно богатый, сам приезжал просить согласия ее
барышни, и она, Мавра, собственными ушами это слышала, и вдруг, теперь, все
пошло прахом. Князь уехал рассерженный, и чаю не подавали и, уж разумеется,
всему виновата барышня. Мавра слышала, как она говорила с ним
непочтительно.