также испытав испуг? Говорю вам, с кашалотом шутки плохи.
с тем же вопросом, представляющим для меня большой интерес. Лангсдорф, как
вам должно быть известно, принимал участие в знаменитой исследовательской
экспедиции русского адмирала Крузенштерна, предпринятой в начале нашего
столетия. Свою семнадцатую главу капитан Лангсдорф начинает следующим
образом: "К тридцатому мая наш корабль был готов к отплытию, и на следующий
день мы уже находились в открытом море, держа курс на Охотск. Погода стояла
ясная и тихая, но мороз был так жесток, что мы не снимали меховых шуб.
Несколько дней держался почти полный штиль, только девятнадцатого числа
подул наконец с северо-запада свежий ветер. У самой поверхности воды лежал
огромный кит, туша которого превосходила размерами наше судно, но на борту
его заметили только тогда, когда корабль, идущий под всеми парусами,
приблизился к нему почти вплотную и столкновение было неизбежно. Нам
угрожала ужасная опасность, ибо исполинское существо, выгнув спину, подняло
судно по крайней мере на три фута над водой. Мачты задрожали, все паруса
обвисли, и мы, находившиеся внизу, в тот же миг повыскакивали на палубу,
уверенные, что корабль налетел на подводную скалу; вместо этого мы увидели,
однако, морское чудовище, которое уплывало прочь с чрезвычайно важным и
торжественным видом. Капитан Д'Вольф тут же поспешил к насосам, чтобы
выяснить, не пострадал ли от удара корпус судна, но было обнаружено, что, по
счастью, мы обошлись без всяких повреждений".
корабля, происходил родом из Новой Англии и в настоящее время, проведя на
море целую жизнь, полную всевозможных приключений, проживает в поселке
Дорчестер близ Бостона. Я имею честь быть его племянником. Я специально
расспрашивал его по поводу этого места из Лангсдорфа. Он подтверждает каждое
слово. Правда, корабль у них был небольшой - русское судно, построенное на
сибирском побережье и приобретенное моим дядей в обмен на то, которое
доставило его туда с родных берегов.
честными описаниями чудес, - в путешествиях Лайонеля Вэйфера, одного из
соратников старика Дэмпира, я наткнулся на рассказ, столь сходный с тем,
который я только что приводил из Лангсдорфа, что не мог удержаться и вставил
его сюда в качестве еще одного подтверждающего примера, на случай, если в
таковом возникнет надобность.
Лайонель современный Хуан-Фернандес. "По дороге туда, - пишет он, - часов
около четырех утра, когда мы находились лигах в ста пятидесяти от
американского материка, все наше судно вдруг потряс страшный толчок, от
которого людей охватило такое смятение, что никто не знал, что подумать и
что предпринять, и все стали готовиться к смерти. Толчок был внезапным и
сильным, мы не сомневались, что корабль налетел на риф; однако, когда первый
испуг прошел, мы бросили лот, но дна не нащупали... Толчок был так резок,
что пушки подскочили на станках и люди попадали с коек. А капитана Дэвиса,
который спал, положив под голову свой пистолет, просто вышвырнуло из каюты?"
Лайонель далее пытается объяснить толчок землетрясением, ссылаясь в
доказательство на то, что примерно в это же время большое землетрясение
действительно причинило заметный ущерб на всем протяжении испанского
побережья. Но я лично не удивился бы, если бы в конце концов оказалось, что
это был удар, нанесенный в темный предрассветный час никем не замеченным
китом, который всплыл вертикально из глубины, едва не протаранив корпус
судна.
силы и злобности кашалота. Иной раз бывало, что он не только преследовал
напавшие на него вельботы, покуда те не возвращались на свое судно, но
преследовал также и само судно, не обращая внимания на остроги, которыми
китоловы поражали его с бортов. Об этом могла бы рассказать кое-что команда
английского судна "Пьюзи-Холл"; а что касается китовой силы, то могу
упомянуть здесь о тех случаях, когда линь от гарпуна, сидящего в туше
кашалота, во время штиля перебрасывали на палубу судна и закрепляли здесь, и
кит тащил за собой по морю тяжелый корабль, будто лошадь телегу. Кроме того,
многократно было замечено, что, если раненому кашалоту давали время прийти в
себя, он, как правило, не проявлял слепой ярости, а действовал с
сознательной злонамеренностью, стремясь погубить противника; не лишена также
красноречивой характерности такая деталь: подвергаясь нападению, он часто
разевает свою пасть и по нескольку минут держит ее в таком угрожающем
положении. Но я вынужден ограничиться лишь еще одним, заключительным
примером, также весьма интересным и убедительным, который неопровержимо
докажет вам, что чудесное происшествие, описанное в этой книге, не только
согласуется с событиями современности, но к тому же это чудо является (как и
все чудеса на свете) лишь повторением того, что уже было в стародавние века;
так что в миллионный раз говорим мы вслед за Соломоном: воистину, ничего нет
нового под солнцем, аминь.
а Велизарий полководцем, жил некто Прокопий, христианский магистрат в
Константинополе. Как многие, должно быть, знают, он написал историю своего
времени, книгу необычайно ценную во всех отношениях. Самые крупные знатоки
всегда считали его наиболее правдивым и заслуживающим всяческого доверия
историком - за какими-то весьма незначительными исключениями, которые не
имеют касательства к тому, о чем сейчас пойдет речь.
Константинополя из глубин Пропонтиды, иначе Мраморного моря, было выловлено
огромное морское чудовище, которое больше пятидесяти лет топило корабли в
прибрежных водах. Этот факт, черным по белому записанный в анналах истории,
отрицать не приходится. Да и незачем, казалось бы. К какому именно виду
относилось это морское чудовище, в истории не говорится. Но поскольку оно
топило корабли, а также и по ряду других соображений, я полагаю, что это был
кит; более того, я очень склонен считать его кашалотом. А почему, сейчас
объясню. Я долгое время думал, что кашалоты никогда не водились в
Средиземном море и прилежащих к нему глубинах. Я и сейчас убежден, что в
этих местах при современном положении вещей не могут и не смогут жить стада
кашалотов. Однако недавние подробные исследования показали мне, что в
христианскую эру были засвидетельствованы отдельные случаи появления
кашалотов в Средиземном море. Мне рассказывали люди, заслуживающие
всяческого доверия, что некий британский коммодор Дэвис обнаружил скелет
кашалота у Варварийского побережья. Ну а если военный корабль свободно
проходит через Дарданеллы, то и кашалот мог бы тем же путем из Средиземного
моря перебраться в Пропонтиду.
вещества, называемого {планктоном}, которым питаются настоящие киты. Но у
меня есть все основания предполагать, что пища кашалота - кальмары и
каракатицы - в изобилии прячется на дне этого моря, поскольку на его
поверхности, встречаются отдельные крупные особи, хотя, конечно, не самые
крупные для этого вида. Если же вы теперь должным образом сопоставите все
эти данные и поразмыслите над ними немного, вам станет ясно, что морское
чудище Прокопия, в течение полустолетия разбивавшее корабли римского
императора, - это, по всей вероятности, и есть спермацетовый кит.
действия подчинил конечной цели - поимке Моби Дика; хотя, казалось, он готов
пожертвовать во имя единой страсти всеми земными интересами, он все-таки,
вероятно, - и по природе своей, и в силу долголетней привычки, - слишком
прочно был связан с горячим китобойным делом, чтобы полностью отказаться от
попутного промысла. А если это было не так, значит, у него в избытке имелись
иные побуждения. Было бы слишком уж заумно предполагать - даже несмотря на
его манию, - будто его ненависть к Белому Киту распространялась в какой-то
степени на кашалотов вообще или что чем больше морских страшилищ он убивал,
тем более возрастала вероятность, что следующий встреченный им кит как раз и
окажется ненавистным объектом его поисков. Но даже если подобная гипотеза
была бы приемлема, существовали также и дополнительные соображения, которые,
не находясь в строгом соответствии со всем неистовством его главной страсти,
тем не менее, безусловно, оказывали на него свое воздействие.
какими пользуются под луной, чаще всего приходят в негодность люди. Так,
например, он сознавал, что как ни сильна была его магнетическая власть над
Старбеком, эта власть все же не подавляла целиком душу помощника, то было
лишь физическое превосходство, нередко влекущее за собой и господство
духовное. Тело Старбека и его плененная воля принадлежали Ахаву до тех пор,
пока Ахав держал свой магнит приставленным к его виску; а все-таки он знал,
что в глубине души главный помощник ужасается намерениям капитана и, будь
это возможно, с радостью устранился бы от такого дела или даже само бы дело
загубил. Быть может, немало времени пройдет, пока они найдут Белого Кита. За
это время Старбек будет постоянно впадать в открытое неподчинение власти
своего капитана, если только не отвлечь его какими-то каждодневными,
положительными мелочными заботами. Но и это еще не все; само изощренное
безумие Ахава особенно ярко проявлялось в той рассудительности и зоркости, с
какими он увидел, что необходимо покуда лишить плавание фантастически
нечестивого облачения, которое его окутывало, что весь жуткий смысл этой
охоты следует держать в тени (ибо редко чья храбрость устоит против
длительных размышлений, не перемежаемых действием), что его командирам и
матросам нужно думать о чем-нибудь более близком и простом, чем Моби Дик,
когда они стоят свою долгую ночную вахту. Ибо как ни бурно, как ни страстно
приветствовала его дикая команда провозглашение этой охоты, все моряки на
свете - народ довольно непостоянный и малонадежный; они находятся под
воздействием переменчивой погоды и перенимают ее неустойчивость; и если их
Посняков Андрей
Панов Вадим
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Корнев Павел
Шилова Юлия