если они повозились с дизелями и заменили достаточно аккумуляторных
батарей, им не выжать из старых двигателей и сотой доли прежней
мощности! Неважно, чем они пользовались, отремонтировать ~все~
системы они не могли! Маневренность у них должна быть как у сонной
мухи, скорость черепашья, а о погружении они смело могут забыть!
Одна автоматическая, другая управляется вручную...
смогли заставить двигаться свои скелеты и, может быть, думать - кусочек
мозга, но их кровеносная и нервная системы мертвы!
сама эта треклятая лодка - нос как лезвие, запросто продырявит
груженный досками теплоход!
год... не вторая мировая война...
на северо-запад, они, наверное, идут к Ямайке. А между Кокиной и
Ямайкой лежат судоходные пути. Они рыскали там еще сорок лет назад.
Им наверняка знакомы и лоции, и как добраться отсюда туда...
сорока лет под водой? ~Кем~ они стали?
с черноволосым малышом на руках. Ребенок искал грудь; она
расстегнула блузку и сунула ему в рот сосок, не сводя глаз с Чейна,
стоявшего у окна.
молчания сказал Чейн. - Там безопасно.
отвернулся и заговорил с молодой женщиной. Та слушала с
напрягшимся от дурных предчувствий лицом, потом попыталась встать.
Руки у нее дрожали от усилия. Чейн пересек комнату, подошел к ней и
что-то ласково зашептал, поглаживая по голове. Женщина что-то
умоляюще бормотала, вцепившись ему в руку и крепко прижимая к себе
ребенка. Чейн посмотрел Муру в лицо. - Говорю вам, идите к своим.
Чейна была лютая ярость, превращавшая его в живую копию
вырезанной вручную ритуальной маски. При свете керосиновой лампы
шрамы казались ранами, оставленными на внешней оболочке тем, что
искалечило душу.
на белого, подбородок у него закаменел, а глаза походили на ружейные
стволы.
23
словно разорвался снаряд, и оно окрасилось багрянцем.
имеете дело! Если вы задумали потопить эту лодку, раздобудьте
бронебойный снаряд и тяжелую артиллерию, или бомбу, или магнитную
мину!..
к девушке и нахмурился.
обшивку голыми руками. За мной должок... - мозолистые пальцы
коснулись страшной корки шрамов, - вот... и вот. - Чейн положил руку
на сердце и покосился на Мура. - Что может помешать им вернуться
сюда? Они знают, что найдут здесь горючее - и еду. Что помешает им
вторгнуться в судоходную зону и залить океан кровью отсюда до
Кингстона?
горючего у них запасено слишком мало для долгого похода, и идти
очень быстро они не могут, по крайней мере, в штормовом море.
Джейкобс-Тис. И если догнать их вовремя, можно будет загнать лодку на
рифы, вспороть ей обшивку, - сказал Чейн.
согласилась Яна, - и они остановят ее прежде чем...
слушать? А тем временем эта гадина пройдет пролив, и я ее упущу. Нет!
Она моя, будь она проклята! Я долго ждал, когда же встречусь с ней в
открытом море, где у меня будет шанс дать бой, и клянусь всем святым,
что есть на этой земле, я намерен последовать за ней!
хотите гнаться за ней на одном из них? Вы с ума сошли! Эта лодка
разнесет такой кораблик в мелкие щепки...
Кокину нянчиться со своими мертвецами, оба. Я не хочу, чтобы вы
околачивались в Карибвиле; до рассвета еще час, а у меня много дел.
отвернулся от Яны и опять подошел к старухе; он опустился рядом с ней
на колени, заглянул ей в глаза и поцеловал в щеку. Она погладила
морщинистой рукой ту половину его лица, где не было шрамов. Когда
Чейн снова поднялся, старуха обхватила его ноги, но он высвободился,
отошел и остановился рядом с женой и ребенком. Он взял малыша на
руки и прижал к себе.
смерти он станет следующим Отцом-Вождем и будет править честно и
справедливо, он будет сильным и никогда не узнает страха, который
пожирает нутро человека, так что тот делается слабым и плачет по
ночам. Нет. Кет будет свободным, бесстрашным, он вырастет стройным
и прямым, не обезображенным шрамами. - Чейн вернул малыша матери,
что-то прошептал ей на ухо и чмокнул в щеку. Когда он отстранился,
Яна увидела, что по лицу женщины ползет одинокая слеза, но смотрела
индианка по-прежнему твердо, холодно и храбро. Больше не взглянув на
нее, Чейн взял ружье, прихватил керосиновую лампу и решительным
шагом вышел за дверь.
с трудом удерживаясь на ногах, остановилась в дверях, похожая на
хрупкую соломенную куклу. Она повернула голову к Муру - в глазах у
нее стояли слезы - и прошептала: "Помоги ему".
сильный. Индианка стояла и смотрела, как ее муж исчезает в
направлении бухты. Мур разглядел в той стороне десятки фонарей и
фонариков, десятки желтых точек, двигавшихся за пеленой дождя. Он
смахнул капли с глаз.
промокшая насквозь старуха, обняла ее за талию, потянула в дом.
"Вдовы от моря, - подумал Мур, наблюдая за ними. - Вдовы? Нет-нет.
Еще нет". Женщины пошли по грязи к дому.
и прирос к месту, такая твердая уверенность, возможно, даже
умудренность, проступила на морщинистом лице.
взорвалось там тысячью стальных осколков. Мур вспомнил надпись на
транце разбитой морем яхты: "Баловень судьбы". Он ничего не мог
сделать - быстрые потаенные течения судьбы несли его, ничего не
понимающего, не постигающего причин и смысла происходящего, несли,
как бы отчаянно он ни боролся с ними. Он не мог победить в этой
борьбе, ибо жизнь подобна морю, и ее могучая сила увлекает человека в
таинственную пучину Бездны его будущего.
времени; возможно, Мур лишь ускорил неизбежное. Сейчас, оглядываясь
на цепь смертей и разрушения, он видел в ней лишь звено той цепи
событий, которая заставила его объехать весь мир и очутиться здесь, не
где-нибудь, а именно здесь под хлестким тропическим ливнем. Чейн
прав, дошло до него, ничто не помешает этим тварям вернуться за
новыми припасами, за новыми жизнями. Много лет назад, в другой
бурный штормовой день, когда земля сомкнулась над ним, в нем, Муре,
что-то сломалось. Тогда какая-то часть его умерла, и он стал подобен
истерзанным тварям с борта подводной лодки - бесприютный,
неприкаянный, попавший в тиски судьбы, которая лишь сейчас
обнаружила себя. Только последние несколько дней позволили ему
явственно увидеть страшное будущее.
любил их как свою утраченную семью. И, с Божьей помощью или без
нее, не должен был, не мог, не желал терять их из-за внезапного
мрачного каприза своей судьбы.
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Круз Андрей
Шилова Юлия