и попыталась их сбросить. Некоторые нырнули и исчезли под водой, другие
продолжали плавать возле нее, готовые напасть, а одна огромная крыса
вонзила зубы в ее башмак. Саксон наступила на нее другой ногой и разда-
вила. Наконец-то она, все еще дрожа от ужаса, могла оглядеться более
спокойно. Она схватила большой сук, плававший неподалеку, и быстро отог-
нала крыс. В это время к стене подъехал какой-то мальчуган в маленьком,
ярко раскрашенном ялике. Он распустил парус, и ветер играл им.
боюсь.
киль... А теперь прыгайте скорее на корму, рядом со мной!
держал локтем румпель, и когда парус слегка надулся, лодка легко понес-
лась по водной ряби.
довольно крепкий на вид, с загорелым веснушчатым лицом и большими серыми
глазами, ясными и задумчивыми. Несмотря на то, что у него был нарядный
ялик, Саксон сразу почувствовала, что он, так же как и она, дитя народа.
засмеялась Саксон.
отвез?
мотрел и спросил через мгновение:
остров за треской и вернусь обратно только вечером, с приливом. У меня с
собой много удочек и приманки. Хотите поехать со мной? Будем вместе
удить, и что поймаете - ваше.
ли ее. Этот ялик, как и те суда, на которые Саксон столько раз любова-
лась, уходил в море.
ны наклонить голову и пересесть к другому борту, а то вас заденет кана-
том.
дящей рядом с ним на другой стороне лодки, тогда как сама лодка, изменив
направление, понеслась к Долгой набережной, где находились угольные
склады. Саксон была в восхищении, тем более что ничего не понимала в ис-
кусстве управления парусом, и оно казалось ей загадочным и сложным.
кое-нибудь дело нравится, так ему легко и научишься. Это моя вторая лод-
ка. Первая была без выдвижного киля. Я купил ее за два доллара и научил-
ся на ней очень многому, хотя она вечно текла. А как вы думаете, сколько
я заплатил за эту? Теперь за нее дают двадцать пять.
пришлось повозиться; два доллара стоил парус, весла - доллар сорок цен-
тов, и семьдесят пять центов краска. Но все равно получить такую штуку
за одиннадцать долларов пятнадцать центов - это прямо дешевка. Я очень
долго копил деньги на лодку. Обыкновенно я утром и вечером разношу газе-
ты; сегодня за меня пошел другой мальчик, - я ему плачу десять центов, и
все экстренные номера он продает в свою пользу. Я бы уже давно купил
лодку, если бы не пришлось тратить деньги на уроки стенографии. Моя мать
хочет, чтобы я стал стенографом при суде; они иной раз зарабатывают до
двадцати долларов в день. Но это мне совсем не по душе. Где же это вида-
но - тратить деньги на уроки!
делать, отчасти из любопытства.
взгляд на коричневой линии холмов Контра-Коста, затем устремил его к
океану, мимо Алькатраса, - туда, где были Золотые ворота. И столько за-
таенной грусти было в этом взгляде, что ее сердце сжалось.
вая весь горизонт.
грезам, - разве вам никогда не кажется, что вы просто умрете с тоски,
если не узнаете, что за теми холмами, за следующими и за следующими? А
Золотые ворота! За ними Тихий океан, Китай, Япония, Индия и... и Корал-
ловые острова. Вы можете через Золотые ворота поплыть куда угодно: в
Австралию, в Африку, на лежбища котиков, на Северный полюс, к мысу Горн.
И вот мне кажется, что все эти места только и ждут, чтобы я приехал на
них посмотреть. Все детство я прожил в Окленде, но я вовсе не хочу про-
жить здесь всю жизнь. Нет уж, спасибо! Я уеду отсюда далеко-далеко...
он сделал рукой широкий жест, точно охватывая весь мир.
лет, прожила всю жизнь в Окленде. И здесь ей было не плохо... до сих
пор. А теперь, после всех этих ужасов, ей неудержимо захотелось уехать
отсюда, как хотелось когда-то ее предкам уйти с Востока на Запад. И по-
чему бы не уехать? Мир звал ее, она чувствовала, что мечты мальчика на-
ходят отзвук в ее сердце. И потом - ведь ее родичи тоже никогда долго не
сидели на одном месте, они постоянно передвигались. Саксон вспомнила
рассказы матери, вспомнила хранившуюся у нее гравюру, на которой ее по-
луобнаженные предки с мечом в руках прыгали со своих узких остроносых
лодок и бросались в битву на окровавленных песках Англии.
нее с новым интересом. - Я самый настоящий англосакс, до мозга костей.
Посмотрите на мои глаза, на мою кожу. Я совсем белый, где нет загара. А
когда я был маленький, у меня были белокурые волосы. Моя мать говорит,
что, когда я вырасту, они, к сожалению, потемнеют. Но все равно я англо-
сакс. Я из племени воинов. Мы ничего не боимся! Вы думаете, я боюсь это-
го залива? - И он с презрением посмотрел на волны. - Я пересекал его в
такую бурю, что матросы с шаланды мне потом не верили и говорили, будто
я вру. Дураки! Мы таких колотили еще сотни лет назад. Мы побеждали все и
всех, кто становился нам поперек дороги. Мы прошли через мир победителя-
ми и на море и на суше - везде. Вспомните лорда Нелсона, Дэви Крокета,
вспомните Поля Джонса, и Клайва, и Китченера, и Фремонта, и Кита Керсо-
на, и всех других.
мала о радости иметь такого сына, как этот мужественный мальчик. Все ее
существо напрягалось, словно в ней уже трепетала новая жизнь. Да, креп-
кое племя, крепкое племя! Ее мысли вернулись к ней самой и к Биллу: они
тоже здоровые отпрыски того же корня, но обречены на бездетность; оба
попали в число "глупых" и сидят в западне, в которую люди обратили этот
мир.
утом и лазутчиком. Южане дважды ловили его как шпиона и чуть не повеси-
ли. Во время сражения при Вилсон-крик он бежал полмили, унося на спине
своего раненого капитана. У него и сейчас еще в ноге сидит пуля повыше
колена. Так он с ней и ходил все эти годы и как-то даже давал мне пощу-
пать. А до войны он охотился на бизонов и ставил капканы на диких зве-
рей. Когда ему минуло двадцать лет, он стал шерифом в своей провинции. А
после войны сделался начальником полиции в Силвер-Сити и выгнал оттуда
всех хулиганов и драчунов. Кажется, нет штата, где бы он не побывал. Во
время набора он мог в те годы справиться с любым солдатом и еще подрост-
ком был грозой плотовщиков Сусквеханны. Его отец в драке убил человека
ударом кулака, а ведь ему в то время уже исполнилось шестьдесят лет.
Когда ему было семьдесят четыре, его вторая жена родила двойню, а умер
он девяноста девяти лет от роду, - в поле, когда пахал на волах. Он
только что выпряг их, сел отдыхать под деревом - и так и умер сидя. Мой
отец такой же. Он уже очень стар, а все еще ничего не боится. Как види-
те, настоящий англосакс! Он служит в заводской полиции, но до сих пор
пальцем не тронул ни одного забастовщика. Ему разбили все лицо камнями,
а он просто взял да и переломил свою дубинку над головой какого-то буя-
на.
линг! Понимаете, Эрлинг Смелый, или Вольф, или Свен, или Ярл!
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Вронский Константин
Суворов Виктор