закралось подозрение. Настолько, что он даже не мог заснуть. Что-то
странное было в этой шлюхе, как-то странно застеснялся ее парень, что даже
не зашел в вестибюль. Хэкмор мельком видел, как этот тип поднимается по
лестнице, когда мелькнула оранжевая роба, и почему-то во рту у менеджера
появился мерзкий вкус. А теперь, когда ему стукнуло в голову, что это за
черные точки, у него засосало под ложечкой. Хэкмор теперь был чертовски
уверен, что в гостиницу нагрянула беда.
подходя к машине. Так он и знал. Черт бы их всех побрал. Дыры. _Черт
возьми!_ Он присел возле шины и провел мозолистым пальцем по крылу, ощупав
вздувшиеся в металле дыры с рваными краями.
звонил, звонил, звонил, пока наконец ему не ответил сонный голос.
звуки. Какое-то шарканье и звяканье металла. Джо поднял глаза, моргнул на
бледно-голубые лучи рассвета, приходя в себя. Он только что заснул и
сейчас стряхивал с себя сонную одурь, полусознательное чувство, что мир
еще не совсем реален.
окна трехсотого номера. Звук был такой, будто кто-то хлестал по стенам
бичом, потом разрывал на части жестяную консервную банку, и Джо представил
себе, что там делают непрошеные гости. Он перегнулся через карниз и
выглянул. Там было пусто, только одинокий "ниссан" начинал блестеть в
лучах разгорающегося рассвета.
рубашку в брюки, оглядывая арсенал. - Я проверю, что там.
буду играть в ковбоя. Только посмотрю.
цилиндр. - На всякий случай.
крыши.
ветер, пахнущий речным илом и гниющей рыбой, охватил его, пока он полз по
устланному листьями балкону. Карниз у заднего французского окна номера
выполнял чисто декоративную функцию; к счастью, он был достаточно крепок,
чтобы выдержать вес человека. Джо подобрался к краю окна, прижимаясь
спиной к стене, и заглянул внутрь.
обтягивал ее неимоверно огромный зад. Шлепанье швабры по паркету звучало
как шлепки ладони по телу. Джо затаил дыхание, револьвер со снятым
предохранителем в поднятой руке. Он был не вполне уверен насчет этой
тетки. И стал ждать. А горничная продолжала расплескивать воду по плиткам,
лицо ее было в тени. Под халатом горничной было тускло-коричневое платье,
из-под него виднелись ортопедические ботинки размером со шлакоблок. Она
повернулась к унитазу, и Джо увидел ее лицо.
карими глазами.
пояс. Он еще несколько секунд смотрел на скребущую унитаз горничную,
наблюдая за ее неустанной жалкой возней, тупым вниманием к мелочам.
Наверняка эта несчастная, как пожизненно приговоренная, приходила каждый
Божий день оттирать с грязного фаянса чужую мочу и дерьмо. У Джо на миг
что-то защемило в сердце. Очень уж жалко было смотреть на эту сгорбленную
над унитазом массу, с поникшими плечами, с распластавшейся по потной
голове сеткой для волос. Даже совестно было, что придется ее отчитывать,
но она привлекала внимание к тому факту, что комната пуста, а Джо
специально, чтобы такого не случилось, повесил на двери табличку "Просьба
не беспокоить".
Женщина уронила губку, повернулась и села на унитаз, держась руками за
поясницу. Видно было, что ей больно, очень больно. Потом она что-то
пробормотала на каком-то восточноевропейском языке, быть может, румынском.
потому, что она была так далека от той смертельной интриги, в которую он
был втянут, или просто напомнила Джо о матери. Горничная вынула из
нагрудного кармана смятый носовой платок и вытерла брови. Жирные складки
вокруг ее по-собачьи грустных глаз были мокры от слез. Сунув платок
обратно, она вынула из кармана фотографию с загнутым уголком и стала жадно
в нее вглядываться. Джо подумал, что это, быть может, фото давно умершего
родственника на старой родине или глубоко разочаровавшего ее сына.
ведро с водой. И что-то снова сказала непонятное.
приходите _позже_.
оцепеневшая в свете грузовика, и беззвучно шевелила губами.
позже" по-румынски.
полицейский автомобиль, идущий к гостинице с включенной мигалкой, она
обмочила штаны.
пару недель. Однажды, когда она у себя за домом налетела на залаявшую
собаку, и еще один раз во сне. Резкое расслабление - и теплая струя внутри
бедер. Мэйзи обратилась к своему гинекологу, и ей объяснили, что это
обычный побочный эффект увеличения матки при беременности и может быть
вызван самыми разными факторами. Однако Мэйзи знала, что на этот раз все
вызвано куда более элементарной причиной.
потуже. Потом схватила десятимиллиметровый пистолет и три обоймы, одну
вставила в пистолет и две сунула в карман. С бешено стучащим сердцем она,
пригибаясь, подобралась опять к карнизу и выглянула вниз.
солнца осветили верхушки кипарисов. Из машины вылез шериф в широкополой
шляпе, под которой маячила угрюмая физиономия, и помахал рукой в сторону
вестибюля хозяину гостиницы. Потом подошел к "ниссану" и присел возле
пробитого пулями крыла. Его явно ошеломило предположение, что в его округ
забрались беглые. Настолько ошеломило, что он даже не заметил, как с
другой стороны улицы подъезжает еще одна машина.
рукам и по спине побежали мурашки. Что-то не так. Этот второй джип
принадлежал полиции штата, и ехал он медленно, с выключенными фарами. Это
еще зачем? А что это за тип высунулся из окна на пассажирской стороне? Он
сидел на краю сиденья, одетый в блестящую спортивную куртку и водолазку,
волосы зализаны назад, как у этого баскетбольного тренера - Пата Райли.
Что здесь происходит, черт возьми? Мэйзи смотрела, как подъезжает эта
машина, человек в черном высунулся из окна, полез под куртку, грациозно
изогнулся в сторону, как балетный танцор, готовящийся выполнить арабеск. И
потом направил на шерифа в пятидесяти футах от машины что-то черное и
блестящее.
своей машины, хватаясь за шею. Он, корчась, рухнул на капот, кровь
сочилась между его пальцев, где метательная звезда пробила сонную артерию.
Артериальная кровь залила капот, блестящая и алая в лучах рассвета. Мэйзи
подавила позыв закричать. Раненый шериф мешком сполз на землю, как
сломанный игрушечный солдатик, дрожащие глаза выкатились из орбит в
стробирующем свете его собственной мигалки.