Ну, обычный эскорт, елы-палы! А вы как с цепи сорвались. Я думал, у меня
движок выскочит и вперед машины побежит.
услышанному. - Это я от тебя, что ли, когти рвал?
дверца ?сьерры? со стороны водителя была открыта, и Муха, высунувшись под
дождь, весело махал ему рукой с зажатым в ней телефоном.
давай, дубина стоеросовая...
некоторой натугой думал о том, что, возможно, напрасно сюда приехал.
Выделенная Караваевым охрана яснее всяких слов говорила о том, что,
во-первых, Сушеный Макс считает ситуацию очень серьезной, а во-вторых, что
она, ситуация, настолько серьезна, что Караваев не смог послать к Севруку
никого, кроме этого идиота Мухи. Но эти мысли были какими-то отвлеченными,
плоскими, словно Севрук думал не о себе, а о герое бездарного детективного
фильма. Его усталое тело требовало горячей ванны, плотного обеда и хорошей
выпивки. Два дня форы, вяло подумал Севрук. У меня есть два дня, так почему
бы не потратить часок на то, чтобы очухаться? Сука Муха, я ему это еще
припомню...
прямиком в туалет. Там, где коридор под прямым углом поворачивал направо, к
кухне, за выступом стены стоял молодой человек непримечательной наружности,
одетый скромно и со вкусом. Он стоял прижавшись спиной к стене и держал в
вытянутой параллельно полу левой руке обшарпанный черный ?ТТ?, полчаса назад
извлеченный из тайника за унитазом. Ждать в пустой квартире, не имея
возможности даже выкурить сигаретку, было неимоверно нудно, и молодой
человек не испытывал ничего, кроме нетерпеливого желания поскорее покончить
со своей грязной работой и перейти к приятным делам.
угла, молодой человек слегка подкорректировал прицел и плавно потянул за
спусковой крючок. Старый ?ТТ? в его руке зло подпрыгнул, больно ударив
молодого человека по подушечке между большим и указательным пальцами.
Выстрел хлестнул по барабанным перепонкам. Севрука отбросило к дверям
спальни, как будто кто-то засветил ему в ухо невидимым, но очень тяжелым
кулаком. Он тяжело рухнул на паркет, обильно пачкая его кровью, и так и
остался там лежать, глядя в потолок широко открытыми стеклянными глазами.
Плоский пластиковый кейс отлетел в сторону и ударился о дверной косяк, но
замочки выдержали.
над ним. Пуля вошла точно в правый висок, выброс пороховых газов заметно
опалил кожу. Удачливый стрелок удовлетворенно кивнул, протер пистолет полой
своей спортивной куртки и вложил его в еще теплые пальцы Севрука. После
этого он еще немного поколдовал над кодовыми замочками кейса, откинул
крышку, тихо присвистнул и выгрузил содержимое чемоданчика в свою спортивную
сумку. В опустевший кейс молодой человек небрежно бросил две толстые
канцелярские папки - те самые, которые вез, но так и не довез до теплого
города Сан-Франциско архитектор Голобородько. Напоследок стрелок вынул из
кармана Севрука его бумажник, удалил оттуда липовую повестку из прокуратуры
и аккуратно вернул бумажник на место, не тронув лежавших там денег и
кредитных карточек.
пассажирское сиденье поджидавшей его ярко-красной ?сьерры?.
повестки и чиркая колесиком. - Надо отвезти Сушеному вот это. - Он похлопал
ладонью по сумке с деньгами. - Слушай, а вот интересно: откуда Сушеный знал,
что Севрук как раз в это время домой заявится?
Если б знал, не заставил бы меня за ним по всему городу гоняться.
самодельным глушителем.
***
расклейщик афиш. Он думал, что у него в запасе есть еще несколько дней, а
может быть, и недель, но Школьников фактически сам дал ему сигнал к
завершению операции, приказав заодно с Севруком убрать и поселившегося в
домике на озере журналиста. Поэтому Караваеву пришлось торопиться изо всех
сил и при этом очень точно рассчитывать время, чтобы случайно не выдать себя
излишней спешкой.
машину по направлению к даче Владислава Андреевича, Караваев хмурился: ему
казалось, что он напрасно доверил своим подчиненным такое ответственное
дело, как устранение Севрука. Они же не умеют ничего, только деньги считать
горазды!
вперед, как в столь любимых Владиславом Андреевичем шахматах. Никаких
неожиданностей не предвидится, ребятам остается только спустить курок, а
этому они уж как-нибудь обучены: сам подбирал, сам натаскивал... Невозможно
всегда и все делать самому, это просто непрофессионально.
пустяковым, но пустячок этот был из тех, которые оказывают решающее влияние
на исход любой операции. Караваев справился с ним за пятнадцать минут,
восемь из которых ушли на возню с замком архаичного потайного сейфа.
Школьников по наивности своей полагал, что о существовании этого сейфа не
знает ни одна живая душа. Караваев всеми силами поддерживал в нем это в
высшей степени полезное для себя убеждение, тем более что один раз старику
все-таки удалось его провести - с домиком на озере. А если считать ?хаммер?,
то получалось целых два раза...
жестянке хранится хваленое досье, в которое Школьников старательно и
прилежно заносил каждый его, Максима Караваева, шаг. В какой-то степени
существование этого досье было для Караваева полезно: эта куча макулатуры
давала Школьникову ощущение безопасности и защищенности от всех бед. Когда
держишь на коротком поводке такого профессионала, как Макс Караваев, можно
чувствовать себя защищенным! Только" вот не надо забывать, что держать
такого человека за горло и вообще трогать его руками - очень нездоровое
занятие. А Школьников об этом забыл - надо думать, из-за многолетней
привычки во всем полагаться на своего верного Максика...
комбинацию цифрового замка и, приоткрыв тяжелую стальную дверцу, посмотрел
на лежавшую внутри толстую папку. Можно было допустить, что, приехав на
дачу, старик первым делом полезет проверять, на месте ли досье. Но вряд ли
он сразу после долгого и полного треволнений дня станет менять код замка. Да
и вообще, скорее всего этот сейф Владик открывает не чаще раза в месяц,
чтобы занести в папочку самые свежие наблюдения за поведением своего
домашнего любимца по кличке Максик. Приезжая сюда, старик первым делом
прикладывается к бутылочке, а уж потом начинает осматриваться и прикидывать,
чем бы ему заняться, так сказать, вдали от шума городского. Вероятнее всего,
так же он поступит и сегодня, а после этого за него можно будет не
опасаться...
ставя на место декоративную филенку, за которой была спрятана массивная
стальная дверца. - Что я, в самом деле, разыгрываю из себя графа
Монте-Кристо? Ампула со мной. Если добавить в его любимую бутылку три капли,
он будет до утра спать как младенец - из пушки не разбудишь. А если
запузырить туда всю ампулу, он вообще никогда не проснется. Я не знаю, какой
диагноз поставит коновал, который будет выписывать свидетельство о смерти,
но могу ручаться, что слово ?отравление? там фигурировать не будет. Так,
может, того?.. А?"
Караваев умел действовать спонтанно, по наитию, но лишь в тех случаях, когда
на него сваливалось что-то непредвиденное и времени на раздумья не
оставалось. Имея план, Максим Владимирович всегда придерживался его со
скрупулезной точностью, и эта привычка еще ни разу его не подводила. Все
дело в том, считал Караваев, что план должен быть составлен тщательно и с
учетом всех возможных последствий: только это может служить надежной
гарантией от неожиданностей. А если ты на ходу, повинуясь случайным
импульсам, начинаешь вносить в свой план изменения, жди беды: последствия
этих изменений просчитать очень трудно, особенно если ты сильно торопишься.
хорошо знали, что нужно делать, да и работа на сей раз действительно была
пустяковая. Три капли прозрачной жидкости упали в открытую бутылку коньяка и
растворились там без следа, не оказав никакого воздействия ни на цвет, ни на
запах, ни - Караваев знал это наверняка - на вкус напитка. Обнаружить в
коньяке присутствие постороннего вещества можно было бы лишь при очень
тщательном и дорогостоящем химическом анализе, да и то если знать, что
ищешь.
изготовленным дубликатом ключа, вышел за калитку, запер и ее тоже, скорым
шагом преодолел расстояние до ближайшего поворота и сел за руль спрятанной в
кустах машины.
в крайнем случае, своим людям. Никуда звонить он, конечно же, не стал: его
звонок мог отвлечь Муху с напарником от дела в самый ключевой момент, а с
Севруком ему было не о чем разговаривать. Разве что спросить этак
удивленно: ?Ты что, до сих пор жив? Безобразие!?.
Русанов Владислав
Суворов Виктор
Круз Андрей
Никитин Юрий
Гюго Виктор
Лукин Евгений