Чтение 51–й страницы книги ~Детонаторы~

Младший.

- Младший? Молли поморщилась.

- Мы с Рики - лейтенантом Сандерсоном - окрестили его Господом Богом
Младшим. Так уж он себя ведет. Потом сократили до "Младшего". Недоросль
с манией величия. Некоторым людям достаточно получить в свои руки
немного власти, к которой они не привыкли, оружие и несколько недоумков,
выполняющих их приказы, и они мгновенно превращаются в маленьких
Гитлеров. Вот и он завел тут железный порядок и без ума от счастья.

- Как он выглядит?

Молли полуприкрыла глаза и нахмурилась.

- Пять футов восемь или девять дюймов, но старается казаться выше,
чем он есть. Правильные черты лица, темные глаза, вьющиеся русые волосы,
этакий крутой парень. Хотя на вид достаточно симпатичный. И откуда
только берутся красивые мерзавцы? Джон Уэйн, как тебя здесь не хватает.
- Девушка поморщилась. - Возможно, во мне говорит предубежденность.
Бреннерман имел шесть футов два дюйма роста, и казался неуклюжим
верзилой. Я с отвращением взирала на эту глыбу, нависающую над молодыми
симпатичными парнями. И немало помучила его, прежде чем поняла, что имею
дело с необычайно мягким, честным, смелым... Господи, я сейчас
разревусь!

Она порывисто встала и отвернулась от меня. Покорный слуга осторожно
приподнялся на ноги, надеясь, что сломанное ребро, если оно и в самом
деле сломано, останется на своем месте. Когда меня били ногами по ребрам
в последний раз - слава Богу, с другой стороны - я угодил в больницу с
исцарапанным легким.

Молли Бреннерман, всхлипывая, опиралась о стену нашей камеры,
прижавшись лбом к окрашенному металлу. Я развернул ее и обнял за плечи.
Она отчаянно вцепилась в меня. Спустя какое-то время рыдания ее стали
стихать.

- Спасибо за дружеское плечо, - прошептала она. - У вас не найдется
еще и дружеского носового платка?

- Специально припас, - я вложил платок ей в руку. - Хотите
рассказать, как это произошло?

- Я уж думала, со мной что-то неладно! - выдохнула девушка. - Ни
единой слезинки, хоть я и видела... Плавник, большая темная тень и
кровь, расплывающаяся по воде! А потом я умерла, умерла внутри и
утратила способность плакать... Как будто и не любила на самом деле...
Господи, вот вам и еще одна запоздалая реакция. Простите! - Тело ее
вновь начало содрогаться. Когда всхлипывания стихли, она произнесла:

- Наверное, мне не хотелось проявлять слабость перед ребенком, чтобы
не расстраивать его.

- Вы имеете в виду мальчика-офицера?

Она ощутила мою иронию и укоризненно сказала:

- Не надо на меня так смотреть! Да будет вам известно, что мне уже
почти тридцать, а он и в самом деле очень молод. - Она неожиданно
прыснула. - Видели бы вы его галантность, когда мы оказались запертыми
вдвоем. Это было еще в коттедже, вначале, прежде чем появился корабль.
Он вполне серьезно заявил, что мне нечего опасаться: он ни в коем случае
не воспользуется сложившейся ситуацией. Зря я над этим смеюсь. Он и в
самом деле хороший мальчик, бедняжка. Может вам удастся ему помочь?
Посмотрите.

- Боюсь, у меня гораздо лучше получается портить человеческие тела,
нежели чинить.

Лейтенант Рикардо Сандерсон был одет в красную с белым майку и
красные хлопчатобумажные штаны, которые, вероятно, некогда имели весьма
спортивный вид. Теперь они выглядели не лучше, а то и хуже, чем наряд
девушки, поскольку он был болен и потерял больше крови. Собственно, и
Молли перепачкалась в крови, ухаживая за ним. Возможно, когда-то он был
симпатичным молодым человеком, трудно сказать. Бесцветная опухоль на
разбитом носу почти закрывала глаза. Он лежал на спине, тяжело дыша
через приоткрытый рот, и за разбитыми, опухшими губами обнаруживалась
пара сломанных зубов. Кто-то и в самом деле весьма старательно поработал
над ним.

Однако все эти раны носили в большинстве своем косметический
характер. То, что не заживет само, можно без труда починить, если
пациент выживет. Я видел слишком много избитых мужчин, чтобы обращать
внимание на подобные вещи. Гораздо неприятнее выглядела скверная опухоль
над правым виском, которая мгновенно напоминала о моей собственной
головной боли. Тем не менее, заметных повреждений черепа я не обнаружил.

- Проклятие, не знаю, что и сказать, - произнес я. - Зрачки у него
одного размера, что считается важным показателем, хотя и понятия не
имею, почему. Доктор Хелмштейн считает, что желательно как можно скорее
поместить мальчика в больницу.

- Легко сказать.

- Было бы желание, и так далее... А теперь расскажите мне все о
трюме.

- О чем?.. О трюме судна? Я кивнул.

- Мне известно, что ценный груз - вернее, ценный для некоторых людей
- выбросили за борт, дабы освободить место. Для чего? Что там хранили?
Над чем работал мистер Альберт Поуп?

Молли Бреннерман покачала головой.

- Извини, Мэтт... Можно мне называть тебя Мэтт? Ты тоже зови меня
Молли, пожалуйста. - Она глубоко вздохнула. - Извини, я присматривалась,
я понимала, что должна разузнать как можно больше, пока есть такая
возможность, но... Могу лишь сказать, что он работал со сваркой. Однажды
он появился в полном облачении сварщика: знаешь, со щитком и асбестовыми
рукавицами.

- Это и есть защитный костюм, о котором ты упоминала?

- Нет. Я имела в виду другое. Совершенно белый скафандр, закрывавший
его с ног до головы, как у водолаза. Возможно, это прозвучит глупо, но
мне он почему-то ужасно не понравился.

- В нашем деле считается все. Продолжай.

- Нет, это все...

Раздавшиеся за дверью гулкие шаги заставили ее замолчать. В замке
щелкнул ключ.

Глава 25

В двери появился неизвестный мне низкий темноволосый мужчина средних
лет. В руках он сжимал автомат, что выглядело совершенно нелепо. Нужно
быть помешанным самоубийцей, чтобы устроить пальбу в подобном
ограниченном пространстве, где пули непременно примутся рикошетировать
от стальных стен. Помешанным самоубийцей или человеком, который
совершенно не разбирается в оружии, в частности, в автоматах. Мужчина
был одет в чистые штаны и рубашку цвета хаки. Небрежным движением руки
он отправил нас к дальней стене. После чего у двери расположился его
коллега, одетый и вооруженный точно так же, но покрупнее и со светлыми
волосами. Мгновение спустя он предупредительно отступил, пропуская
молодого человека, которого я узнал по описанию Молли. Младший тоже
носил чистый и тщательно выглаженный наряд цвета хаки, по-видимому,
униформу местных штурмовиков.

Девушка достаточно хорошо обрисовала его в своем понимании, но она
была излишне цивилизованным человеком. Чтобы разглядеть истинную
сущность человека, нужно в чем-то походить на него, и меня нисколько не
провели его отутюженные штаны и аккуратно зачесанные волосы. Я могу за
милю учуять прирожденного убийцу, а данный экземпляр относился к числу
тех крутых ребят, которые делают это ради удовольствия и сеют смерть
сразу, как только предоставится возможность сбросить те немногие оковы
цивилизованного человека, которые у них еще остаются. На поясе у него
красовалась кобура с револьвером: предположительно старым кольтом сорок
пятого калибра или одной из его многочисленных современных имитаций,
зачастую предлагаемых и в девятимиллиметровом варианте. Окончательно
убедиться можно было лишь увидев диаметр пробиваемого пулей отверстия. С
чем я мог и подождать.

- Уже на ногах, превосходно! ? заявил он. - Меня зовут Гомер Эллвин.
Я здесь командую. Надеюсь, ты прочитал мою маленькую записку. Попробуешь
хитрить и дальше, очень об этом пожалеешь.

Покорного слугу так и подмывало высказать все, что я думаю о людях,
которые избивают лежащего без сознания, но момент представлялся не самым
подходящим. Поэтому я смиренно произнес:

( Никаких хитростей, сэр. Я буду вести себя хорошо.

Я почувствовал, как Молли Бреннерман беспокойно пошевелилась. И с
внезапной укоризной посмотрела на меня. Она явно ожидала демонстрации
отчаянной неустрашимости в лучших традициях Голливуда. Жаль, а
показалась мне весьма сообразительной девушкой.

Не сомневаюсь, ? рявкнул Гомер Эллвин. - Мы об этом позаботимся. А
теперь пошевеливайся, тебя хотят видеть наверху.

( Сэр...

( Что еще? ? Ему не нравилось, когда его прерывают, но он купился на
слово "Сэр".

- Парнишка на койке. Он очень плох, сэр. Ему нужен врач.

- Если бы не вздумал бежать, не был бы так плох. Заруби себе на носу.
К тому же, здесь нет практикующих врачей. Отведи его, Джесперсон.

Темноволосый мужчина махнул своим оружием в мою сторону. Достаточно
выразительно, чтобы у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что
он, в лучшем случае, разок-другой спускал курок на стрельбище и не имеет
ни малейшего представления, как пользуются автоматом в реальном деле.
Никогда не слыхал о рикошете или осколках пуль, осыпающих все вокруг,
подобно шрапнели. Разве что с гордостью взирал на маленькие круглые
отверстия, проделанные его пулями в куске картона, отдаленно