ни-че-го! Вовчик отрицал связь между Геленой и Доризо, так? Вовчик не видел,
как она подсыпала ему в кофе снотворное, верно? Его подозрительная
сонливость и тяжесть в голове при пробуждении запросто могут обясняться
недосыпом и чрезмерными возлияниями накануне. Вовчик не знает, ездила ли
Гелена в Москву или усердно собирала грибы в ближайшем лесочке. У Гели нет
причины вешать на меня убийство - если, конечно, не считать причиной вражду,
уходящую корнями в песочницу. А вот у Инны такая причина имелась. Кто-то из
доброжелательных соседей рассказал ей о брюнетке, навещавшей Доризо, она
вспомнила о нашей размолвке с Виктором-Олегом, вспомнила сюжет своего
бессмертного романа и перепугалась, как бы он не оказался пророческим...
линчевать, лишь бы с его головы не упал ни единый волос! Но тебе таких
материй, разумеется, не понять!
например, консультировать растолстевших перезрелых ловеласов насчет нравов и
повадок юных интриганок.
всерьез поверить в великую жертвенную любовь современной девицы к
обманувшему ее подонку! Может, Инна и боготворила Олега, пока думала, что он
принадлежит ей. А когда ей закралась в голову мысль, что герой ее романа
повстречал другую даму сердца, тут-то обожанию пришел конец. Она решила
одним ударом отомстить любимому и засадить соперницу за решетку. Инна
надеялась, что милиция быстро выйдет на последнюю любовницу Доризо, и, дабы
помочь следствию, вызвала меня на место преступления. Но тут она
просчиталась. Я не вошла в квартиру, не подняла шум. И в обществе Доризо
меня никто не видел, потому как, вопреки ее уверенности, мы не были знакомы.
Казалось бы, ее коварный план провалился. Но нет! Мой верный друг
отправляется к интриганке, предупреждает ее о скором появлении милиции, а
заодно позволяет сплести новую сеть, которую она сможет на меня набросить.
Теперь Инне осталось только с невинным личиком повторить свой рассказ
следователю, и повестка из прокуратуры мне обеспечена!
коих забилась, как раненый зверь. - И вы еще его защищаете?!
зенки!
вода, я сам схожу за водой! Держи эту ненормальную, не видишь, у нее сейчас
пена изо рта пойдет!
Глава 23
серийным убийцей - первым своим убийцей! - и вот, наконец, наступила
развязка, но совсем не такая, какой он ждал. Да, личность душегуба
установлена, но где озарение, осеняющее исследователя, когда он впервые
видит истину? Где сладкий миг торжества, он же момент истины, когда
преследователь смыкает челюсти (читай: наручники) на горле (то бишь, на
запястьях) преследуемого? Первое Дело Великого Сыщика Санина обернулось
сплошным разочарованием. Убийца мертв (в том, что это убийца, Андрей
убедился, едва взглянул на образец почерка Доризо), и никто уже не загонит
его в угол, не добьется признания, не поставит перед судом. А неизвестный,
покаравший злодея, сам должен держать ответ перед законом, но Санин не имел
ни малейшего желания участвовать в его поимке.
Доризо, отнеслись к санинской помощи с прохладцей. Нет, они, конечно,
поблагодарили его за сведения о двойной жизни и преступной деятельности
покойного и даже любезно ознакомили со своими материалами, но новое
направление в расследовании сулило столько богатых возможностей, что надежда
коллег закрыть дело в обозримом будущем круто устремилась к нулю, и они не
скрывали своей досады.
Анненского с Виктором на лестничной площадке Варвары, узнав имя, адрес и
место работы человека, скрывавшегося под псевдонимом Виктор, он отправил в
обе квартиры Доризо свору криминалистов, а в квартиру свидетельницы встречи
Софочки - коллегу Куприянова, и теперь ждал результатов, потирая ручки в
предвкушении скорого завершения дела об убийстве архиобщительного юриста.
перевели к нам, - пообещал он Санину. - На Петровке у тебя будет масса
простора для великих свершений.
радости все равно не испытывал. Кто-кто, а он хорошо знал, что на Петровку
следовало бы перевести Варвару с друзьями. Правда, Борису он об этом не
сказал. Тот пребывал в уверенности, что Санин вышел на Доризо
самостоятельно. И это тоже не способствовало поднятию настроения. "Но не мог
же я выдать Варвару! - мысленно оправдывал себя Андрей. - Узнай ихний Песич
о ее знакомстве с очередным покойником, его бы удар хватил. Кроме того, я
дал слово".
хотя больше всего на свете в тот вечер он жаждал сна. Однако простая
справедливость требовала, чтобы он внес успокоение в души людей, чья помошь
способствовала прекращению по крайней мере трех уголовных дел. (Насколько
знал Андрей, дел об убийстве Ильиной и Бирюковой никто не заводил.)
привык верить собственным ушам, а сейчас они недвусмысленно подсказывали,
что за облупленной коричневой дверью творится светопреставление или, как
минимум, хорошая драка на двенадцать персон. Андрей одним прыжком преодолел
расстояние до двери и нажал на кнопку звонка. "Интересно, эта компания
когда-нибудь ведет себя чинно?" - подумал он, трезвоня. И неожиданно
почувствовал, что уныние, цепко державшее его весь день своими щупальцами,
торопливо шмыгнуло прочь.
Но ретировался он с такой поспешностью, что достоинство все равно
пострадало.
Вы поспели как раз вовремя! Поможете обезвредить буйнопомешанную.
послушались.
веселым взглядом и спросил с невинным видом:
собирались выпить чаю. Прошка, ты поставил чайник?
ближайшее время его не растерзают, расплылся в торжествующей улыбке:
многозначительный взгляд, и пошел на кухню за закуской.
встал между мной и выходом. Сыщик широко ухмылялся, наблюдая за нашими
маневрами. Через несколько минут колотившая меня дрожь почти унялась. "Что
ж, расправу придется ненадолго отложить, но мы еще поквитаемся с тобой,
голубчик Прошка!" - думала я, любезно улыбаясь Санину. После моей улыбки его
ухмылка почему-то заметно покривела.
гость. Пусть наши маленькие конфликты вас не смущают. Мы частенько так
развлекаемся.
из которых он со значением приподнял, встретившись со мной глазами. В ответ
я презрительно скривила губы, и Прошка, не надеясь на кипяток, обошел меня
по широкой дуге. Все расселись. Я воткнула вилку чайника в розетку и разлила
по чашкам заварку. Прошка потянулся было к тортику, но Марк перехватил его
руку.
за год город районного масштаба. Мне просто необходимо подкрепиться!
от голода!
яблок и обезжиренного творога.
мой доброжелательный взгляд и как-то сразу выдохся.