Чтение 51–й страницы книги ~Близнецы-соперники~

"...Важно лишь то, что он изрекал истину так, как он ее понимал и как она
ему раскрылась в откровении... Его искренность, если угодно, - вот то
единственное, что имеет значение... это не подлежит обсуждению".

Или подлежит?

Готов ли этот священник-ученый, этот добрый человек столкнуться с тем, с
чем должны рано или поздно столкнуться люди? Честно ли попросить его об
этом?

"Ибо ничто не изменится, хотя все будет иным".

Что бы ни означали эти странные слова, как поступить - будут знать лишь
исключительные люди.

Он приготовит сыновьям список таких людей.

Священник по имени Лэнд будет одним из кандидатов.

***

Тяжелый четырехлопастный винт постепенно замирал, металлический лязг
отдавался по всему телу вертолета. Пилот открыл дверцу и дернул за рычаг,
который выбросил за борт короткую лесенку под брюхом фюзеляжа. Майор Эндрю
Фонтин спустился по металлическим ступенькам на вертолетную площадку
военно-воздушной базы "Кобра" в Фантхьете.

Его документы обеспечивали ему приоритетное транспортное обслуживание и
доступ к секретным складам на побережье. Сейчас ему надо получить джип в
офицерском гараже и отправиться прямо к побережью. И найти нужный сейф на
складе номер четыре. Там спрятаны материалы, собранные "Корпусом
наблюдения". Там, в самом безопасном тайнике во всей Юго-Восточной Азии, они
и останутся - надо только удостовериться в их целости и сохранности. После
поездки на склад ему предстоят еще два путешествия - сначала к северу от
Дананга, потом южнее - минуя Сайгон, в район дельты Меконга. В Канто.

В Канто находится капитан Джером Барстоу. Мартин Грин прав: Барстоу
провалил "Корпус наблюдения". Остальные тоже сошлись на этом: его поведение
выдавало в нем человека, которого раскололи. Его видели в Сайгоне с военным
юристом Таркингтоном. И было нетрудно понять, что произошло: Барстоу
подготавливает себе защиту, а раз так, значит, он собирается давать
показания. Барстоу не знал о местонахождении документов "Корпуса
наблюдения", но он их как-то видел. Видел, черт! Он и сам готовил бумаги -
двадцать или тридцать копий. Показания Барстоу будут означать крах "Корпуса
наблюдения". Этого нельзя допустить!

Военный юрист Таркингтон сейчас в Дананге. Он не знает, что ему предстоит
встретиться еще кое с кем из "Корпуса наблюдения". Это будет его последняя в
жизни встреча. Его найдут в парке, с ножом в животе, со следами виски на
рубахе и во рту.

Потом Эндрю вылетит в район дельты. К предателю по имени Барстоу. Барстоу
пристрелит проститутка - там с этим делом просто.

Он шагал по горячему бетонному покрытию к управлению транзита. Его ждал
подполковник. Сначала Эндрю всполошился: не случилось ли чего? Пять дней еще
ведь не истекли. Но потом он увидел улыбку на лице подполковника -
снисходительная, но все же дружеская улыбка.

- Майор Фонтин? - Офицер протянул руку: значит, не хочет здороваться
официально.

- Да, сэр. - Эндрю пожал протянутую руку.

- Из Вашингтона пришла телеграмма, подписанная министром сухопутных
войск. Вам надлежит вернуться домой, майор. И как можно скорее. Мне
неприятно вам это говорить, но речь идет о вашем отце.

- Отец? Он умер?

- Он при смерти. Я обеспечил вам преимущественное право на получение
предписания на ближайший рейс из Тансоннута. - И подполковник вручил ему
конверт с красной каймой, на котором стояла печать штаба войск в Сайгоне. В
таких конвертах перевозится почта курьерами из Белого дома и курьерами
Объединенного комитета начальников штабов.

- Мой отец уже давно болеет, - задумчиво сказал Фонтин. - Этого известия
можно было ждать. У меня здесь на день работы. Я буду в Тансоннуте завтра
вечером.

- Как хотите. Главное, что мы вас нашли. И вы получили сообщение.

- Я получил сообщение, - сказал Эндрю.

***

Стоя в будке телефона-автомата, Адриан слушал усталый голос сержанта.
Сержант лгал, но теперь более правдоподобно, кто-то, видимо, солгал ему
самому. Результаты вскрытия: Невинс, Джеймс, мужчина, черный, жертва наезда,
грузовик с места происшествия скрылся, не обнаружено никаких признаков
повреждений черепа, шеи и глотки, не связанных с механическими травмами,
полученными при столкновении с грузовиком.

- Перешлите мне копию отчета и рентгенограмму, - попросил Адриан. - Мой
адрес у вас есть.

- К отчету не приложены рентгеновские снимки, - машинально ответил
сержант.

- Запросите их! - отрезал Адриан и повесил трубку. Ложь! Повсюду ложь и
уклончивые ответы. И он - самый большой лгун! Он солгал себе, согласился с
этой ложью и заставил других принять ее. Он встретился с группой не на шутку
перепуганных молодых юристов, сотрудников министерства юстиции, и убедил их,
что в данных обстоятельствах необходимо отсрочить оформление судебных
повесток. Надо продумать логику обвинения, сопоставить улики, получить хотя
бы второе признание - идти в военную коллегию, имея на руках список имен,
бессмысленно.

Нет, не бессмысленно! Момент был очень удачный, чтобы прижать военных и
потребовать немедленного расследования. Человека убили, улики, которые он
держал при себе, были украдены с места преступления. В уликах содержался
приговор "Корпусу наблюдения"! Вот вам имена! Это же важнейший пункт
признания.

Давай действуй!

Но он не смог. Список открывался именем его брата. Выписать судебную
повестку - означало обвинить брата в соучастии в убийстве.

Иной вывод сделать невозможно. Эндрю был его братом-близнецом, и он не
был готов назвать его убийцей.

Адриан вышел из телефонной будки и зашагал по направлению к своему отелю.
Эндрю должен вернуться из Сайгона. Он улетел в прошлый понедельник. Не надо
было обладать слишком богатым воображением, чтобы догадаться, с чем был
связан этот отъезд. Его брат не глуп: Эндрю пытался выстроить себе защиту на
месте своих преступлений, которые включали в себя тайный заговор, сокрытие
улик, попытку помешать деятельности органов правосудия. Мотивы: сложные,
небезосновательные, но тем не менее преступные.

Но не убийство же поздно вечером на вашингтонской улице!

О Боже! Даже сейчас он себе лжет! Или из милосердия просто отказывается
взглянуть возможной правде в глаза. Да не хватит ли? Скажи, скажи! Ведь так
оно и есть!

Возможная правда.

В Вашингтоне - восьмой участник "Корпуса наблюдения". Кто бы он ни был,
это убийца Невинса. И убийца Невинса не мог действовать, не зная о разговоре
двух братьев на Лонг-Айленде.

Когда самолет Эндрю приземлится, он узнает, что повестка еще не выписана.
У "Корпуса наблюдения" на какое-то время будут развязаны руки. У них еще
есть возможность для маневра...

Впрочем, теперь их можно обезвредить. Обезвредить молниеносно - и тем
самым вселить надежду на успех тем перепуганным молодым юристам, которые
опасаются, что судьба Невинса, может быть, уготована каждому из них. Они же
юристы, а не коммандос...

Адриан взглянет брату в глаза и, если увидит в них тень смерти Невинса,
отомстит. Если майор отдал приказ об убийстве, он должен быть уничтожен.

Или он опять лжет себе? Может ли он назвать собственного брата убийцей?
Неужели да?

Но что же нужно отцу? Возможно, эта встреча что-нибудь изменит?

Глава 24

По обе стороны кровати поставили два стула. Так будет удобнее. Он сможет
попеременно смотреть на обоих сыновей: они совершенно разные и реагировать
будут по-разному. Джейн предпочла стоять. Он попросил ее выполнить тяжкую
задачу: рассказать сыновьям о поезде из Салоник. Все, не упуская ни одной
детали. Они должны осознавать, что очень влиятельные люди, организации и
даже правительства многих стран могут вступить в борьбу за константинский
ларец. Как это уже было три десятилетия назад.

Сам он не в силах рассказывать об этом. Он умирает. При полном сознании.
Необходимо сохранить силы, чтобы ответить на вопросы сыновей и передать им
тайну. Ибо теперь на их плечи ляжет ответственность Фонтини-Кристи.

Они вошли к нему в сопровождении матери. Высокие, похожие и - такие
разные! Один в военной форме, другой - в неизменном твидовом пиджаке и
джинсах. Светловолосый Эндрю был взбешен. Ярость читалась на его лице:
выдавали плотно сжатые губы и суровый затуманенный взгляд.

Адриан, похоже, был не в своей тарелке. В его голубых глазах застыл
вопрос, рот был слегка приоткрыт, губы безвольны. Он провел рукой по темной
шевелюре, уставившись в пол с выражением удивления и сострадания.

Виктор указал на стулья. Братья переглянулись: этот обмен взглядами был
весьма красноречивым. Что бы ни произошло между ними в прошлом, какова бы ни
была их размолвка, теперь надо все забыть. Того требует возлагаемая на них
миссия. Они сели, держа в руках ксерокопии воспоминаний Фонтина о дне 14
июля 1920 года. Он попросил Джейн дать каждому по экземпляру, чтобы они
прочли текст до встречи с ним. Виктору не хотелось терять драгоценное время
на предварительные объяснения. У него уже не было на это сил.

- Не будем тратить слова впустую. Мать все вам рассказала, и вы прочли