часто убегала туда по ночам. Темнота душила меня в постели, становилась
тяжелой, давила мне на веки, и тогда я тайком выскальзывала из дома.
ночами он казался серебряным. Вода в нем была такой холодной, что обжигала
рот.
колоннами. В конце лета, когда цикады звенели особенно звонко, верхушки
бамбука пронзали оранжевую дуну. - Юкио уютно прижалась к Николасу. Он
ощущал рядом с собой ее нагое тело. - Только там я чувствовала себя дома.
Мой тайный приют. Там я стала женщиной. - Ее тело начало дрожать, словно от
холода. - Я привела туда одного мальчика с соседней фермы. Наверное, для
него это тоже было в первый раз, и все вышло очень неловко. Он видел, как
это делают животные, и пытался им подражать. Он так волновался, что начал
раньше времени.
понимают сеппуку, правда? Прыгают с небоскребов или...
гладить.
ЧЕТВЕРТОЕ КОЛЬЦО
КНИГА ОГНЯ
I
Уэст-Бэй-Бридж - Нью-Йорк. Нынешнее лето.
бросилась к нему через дюну, схватила за ноги и повалила на землю.
трепал их волосы. От зажженных огней на ее крыльце струился сквозь туман
мягкий успокаивающий свет.
он видел мерцающие искорки. Ее длинные волосы соединяли их как мост, ее
длинные пальцы, легкие и холодные, как мрамор, лежали на его щеках.
поцеловал ее.
проносится вся его жизнь, - Она засмеялась, но в ее голосе слышалась печаль.
- Со мной было по-другому. До этого я плавала и сочиняла о тебе всякие
безобидные небылицы, а потом в какую-то минуту мне показалось, что я уже
никогда не выплыву. - Глаза Жюстины затуманились. - И тогда я подумала, что
больше не увижу тебя. - Она говорила так тихо, что Николас с трудом разбирал
слова. - Мне страшно. Мне страшно, что я тебе это говорю. Одно дело
признаться себе в своих чувствах, а другое - сказать об этом вслух,
понимаешь? Жюстина пристально посмотрела на него.
мне хочется куда-то пойти, кого-то встретить, но когда я с тобой, это все
уже неважно. Я знаю, это звучит по-детски и слишком романтично, но...
романтичным? Я сам такой. Правда, в наши дни это редкость.
мне нужна правда.
радостных и горьких, и он знал, что Юкио все еще имеет над ним власть. Он
ощущал себя рыбой, которая яростно борется с течением. Но он не был рыбой, и
с какой стати он должен был бороться? Почему это так важно для него?
разобраться в себе. Его до сих пор жгли слова, сказанные Кроукером в
ресторане, и он злился на себя за это. Что, если Кроукер прав? В самом деле,
как он воспринял смерть Терри и Эй? Конечно, это не было ему безразлично. Он
не машина, он должен что-то чувствовать. Но он не мог плакать. Наверно,
можно страдать и по-другому: в этом Николас был похож на свою мать. Он
слишком владел собой, чтобы показывать свои чувства. Но он постоянно
переламывал себя, и это могло оказаться губительным. Не понимая себя до
конца, он никогда не мог стать хозяином положения, не мог совладать ни со
светом, ни с мраком. Эта мысль больно кольнула Николаса, и где-то на краю
его сознания стало что-то зреть...
кого-то другого. Это опасно.
сделаю, если только не захочу этого сама. - Ее глаза яростно сверкали в
темноте. - Разве это так страшно, что мне хорошо с тобой? Что я этому рада?
Почему ты этому противишься?
сердце.
знаю. Но я чувствую, как откликается твое тело. Это важнее слов, так было
давно, когда еще не было ни книг, ни кино... ничего. Когда у человека был
только другой человек. Я хочу знать, почему ты от этого отмахиваешься. Ты не
доверяешь своему телу? Но оно лучше твоего рассудка выбирает, что тебе
нужно. - Жюстина рассмеялась. - Не могу поверить - Это ты - ты, который
работал со своим телом всю жизнь, и ты не веришь ему.
попроще, чтобы я поняла своим женским умишком.
боишься хоть немного открыться перед другим человеком.
дозволено переходить.
эту минуту ему было все равно. - Сегодня в городе я встретился с твоим
отцом.
устроили по высшему разряду. Жюстина встала.
в ней закипала ярость. Она чувствовала свое бессилие. Так было всегда.
Всегда.
язык; ему было почти приятно видеть ее искаженное болью лицо.
Чего не делала.
побелела от ярости; ее огромные глаза горели диким огнем.
настоящий сукин сын!
работаю на него.
виду не работу.
песок.
***
Шилова Юлия
Юрьев Сергей
Каменистый Артем
Каргалов Вадим
Глуховский Дмитрий
Чернецов Андрей