делать человек, тем больше ему воздается; мир умеет благодарить за добро;
это - закономерность, чем скорее люди поймут это, тем лучше станет им
жить..."
гибели бедолаги Ганса вы вправе постоянно тревожиться за мою жизнь... С
Рубенау я управлюсь быстро, но...
Штирлиц знал это и умел этим пользоваться.
из Мюнхена сюда к нам выехала Ева Браун, дамочку никто не ждал,
Кальтенбруннер поручил мне наладить охрану и встречу ее поезда... Ну?
лично вам, группенфюреру, не попробовать отладить свою, личную связь с
Музи? Или с богословами из Монтре? Почему вы постоянно отдаете инициативу
другим?
другое, напряженно в з в е ш и в а л ответ; к такого рода посылу оказался
неподготовленным). - Я не совсем понимаю: как это - прямая связь с Музи? Я
и Музи? Да нет же, Штирлиц, не витайте в эмпиреях, кто станет говорить с
гестапо-Мюллером?!
к Даллесу... И оба они прекрасно себя чувствовали за одним столом. А Вольф
на три порядка выше вас в иерархии рейха... Почему вы отдаете Музи и
раввинов Гиммлеру, Вольфу и Шелленбергу? Причем - безраздельно? Попытка -
не пытка, давайте попробуем...
с ним работать. Ему было уготовано то же, что и Дагмар, - смерть; после
этого Мюллер организовывал такую информацию от "Рубенау" - этим займутся
его люди в бернской резидентуре, они только ждут сигнала, - которую
Штирлиц немедленно п о г о н и т на Москву. Там - как и в "Шведском
варианте" - вряд ли будут спокойно относиться к организованным гестапо
"новостям"; главное - постоянно пугать Кремль близкой возможностью
компромисса между Гиммлером и Даллесом, и пугать не со стороны, а через их
серьезнейшего агента, через Штирлица. При этом устранение Рубенау
перекрывало все пути для ухода Штирлица за границу. А впрочем, куда еще
можно уйти из рейха, кроме как в Стокгольм и Берн? Некуда.
что Мюллер дрогнул, смешался, почувствовав перспективу.)
перестало быть постоянно собранным, морщинистым, хмурым, сделалось
м я г к и м и заинтересованным. - Дерзкая идея... Но где гарантия, что
Рубенау не обманет? - Лицо снова собралось морщинами. - Нам доложит, что
раввины готовы потолковать со мною с глазу на глаз, а сам даже побоится в
их присутствии произнести мое имя?
сделаем так: вызывайте его сюда, я вас ему представлю - в открытую,
незачем темнить, - и задам вопрос в лоб: может он провести такой разговор
в Монтре или нет?
мечтал бы записаться в СС, что же еще он может ответить?! - Мюллер
задумчиво снял трубку телефона, негнущимся, словно карандаш, пальцем
набрал номер: - Алло, как у вас там с оцеплением вокзала? Хорошо,
докладывайте постоянно, как движется поезд фройляйн Браун, я несколько
задержусь... В дороге бомбежек не было? Что? Где? Полотно восстановили?
Ясно... Понятно... Наши люди подняты по тревоге? Ладно, ждите... - Он
положил трубку. - Англичане разбомбили железнодорожный путь, поезд дамочки
был в сорока километрах, пригнали русских пленных, чинят дорогу... К
счастью, это не по моему ведомству, так что Кальтенбруннер будет сидеть на
транспортниках, у нас есть еще время, валяйте дальше...
который мертв. Впрочем, так же я отношусь к русским, полякам, югославам...
Штирлиц. - Я человек дела - предлагаю испробовать шанс... Прикажите
отправить его девочку в швейцарское посольство, вы знаете, как это можно
сделать, пусть ее отвезет туда жена. А после этого устройте им здесь
встречу: он, его жена и сын... И пусть жена скажет, что вы, лично вы,
группенфюрер Мюллер, спасли его дочку. А вы ему пообещаете, что отправите
в посольство и мальчишку - после того как он привезет вам письмо от Музи
или раввинов с предложением о личной встрече... Отчего этот козырь должен
брать Шелленберг? Или Гиммлер? Почему не вы? Я бы на вашем месте сказал
Рубенау - и пусть он передаст это Музи, - что вы, именно вы, готовы
отпустить вообще всех узников лагерей, а не только финансистов и ювелиров.
Вы тогда выиграете интеллектуалов, ибо вы, и никто другой, окажетесь их
спасителем...
прогулок - не сможет делать новых еврейчиков, а девка - сможет, бабы -
выносливее, так что будем торговать мальчиком...
поступать наоборот, никому не верят; он на это именно и рассчитывал, когда
говорил про то, что в посольство надо отвезти девочку; Рубенау просил за
мальчика. "Как его зовут-то? Ах да, Пауль, сочинил симфонию в семь лет,
бедненький человечек; а у Мюллера действительно нет времени, иначе бы он
прослушал мою работу с Рубенау в камере, он бы тогда не клюнул на поддавок
с девочкой; интересно, кто же из его людей изучал наш разговор в камере?
Ах, если бы он сейчас поручил мне съездить за женщиной. Он никогда на это
не пойдет, - сказал себе Исаев, - не надо играть в жмурки с судьбою,
смотри ей прямо в глаза..."
Мюллер. - Почему бы и нет?
этом улыбался сквозь слезы; жена его тоже плакала, прижимая к груди дочь,
и повторяла, по-детски всхлипывая:
он, его нежное сердце! Ты должен отплатить ему таким добром, какое только
можешь сделать, Вальтер! Это господин Мюллер, он сказал, он сказал мне, он
сказал...
насильно положенная на губы, казалась гримасой брезгливости. -
Успокойтесь... Я бы и вашу милую девочку оставил там, у швейцарцев, но вы
понимаете, надеюсь, как я рискую, спасая мальчика? Когда ваш муж приедет в
Швейцарию, пусть он найдет в телефонной книге Лозанны адрес господина
Розенцвейга - это мюнхенский адвокат; я, именно я, переправил его через
границу, чтобы беднягу не арестовали в тридцать восьмом, когда начались
гонения... Спросите его, скольких евреев я спас, спросите... Рубенау, вы
убедились, что мой человек, беседуя с вами, нисколько вас не обманывал?
закажу моим друзьям и внукам - если они будут - молить за вас бога и
просить счастья вашим детям...
полной безопасности... Если только ваш муж не решится на нечестность...
обстоятельств.
все, что только можно!
что сделаю все, и при этом ничего не делать... Погодите, не возражайте,
сначала дослушайте меня... От вас шарахнутся, когда вы скажете, что я
отправил вас, я, не кто-нибудь, а шеф гестапо...
можно чего-то добиться, так это тогда, когда имеешь дело с хозяином
предприятия... А кто, как не вы, хозяин предприятия?
которой слишком много говорят... Я выполнял то, что мне предписывали,
поэтому и стал седым в мои-то годы... А когда вскроют после смерти, то
обнаружат, что я жил с разорванным - от жалости к людям - сердцем...
так станете говорить со швейцарскими господами, они решат, что я их
шельмовал... Дело есть дело, вы делали свое дело, и нечего оправдываться:
каждый ставит на свой интерес, чтобы добиться успеха...
протянул Рубенау:
слез, кашлять.
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Марко Джон
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Шилова Юлия