Чтение 52–й страницы книги ~Плеск звездных морей~

как следует. - Она повернулась к Боргу: - Больше больных у
тебя нет, старший?

- Нет. Этот первый обновил лазарет. Как поживает твой
отец, Дагни? Все мастерит игрушки? Счастливый человек, вот
кому позавидуешь... - Борг вытащил из кармана платок и, кру-
тя головой, вытер шею.- Ну ладно, Дагни. Будешь говорить с
отцом - передай привет от старого школьного друга.

Антонио спросил, не хочу ли я перебраться на "Элефанти-
ну", потом пожаловался, что, с тех пор как началось строи-
тельство этих кораблей, у него "нет ни одного светового фер-
ми свободного времени", пообещал как-нибудь на днях навес-
тить меня.

- Практиканта, как только разыщете, мигом отправляйте в
диспетчерскую. Меня уже Самарин о нем расспрашивал, шум на
всю Систему. Дагни, пошли, я и так задержал буксир до невоз-
можности. Привет!

Дагни на прощание вручила мне пакетик с таблетками и ве-
лела принимать по одной в день в течение недели.

- Ну что, пилот, - сказал Борг, когда мы остались одни, -
нервишки стали пошаливать? Ложись, - добавил он. - Велено
лежать, так лежи.

Я видел по его взгляду, что он все обо мне знает. Он
всегда знал все, что ему было нужно. Не хотел я добавлять к
его заботам собственную душевную смуту, но так уж получи-
лось... помимо воли...

- Я очень одинок, старший, - сказал я, как бы со стороны
слыша свой глухой голос. - Я, пожалуй, и не живу. Просто ле-
таю... и жду.

- Что ты называешь жизнью, пилот? И что это значит -
"просто летаю"? Может, ты летаешь от нечего делать? Может, в
отсеках твоего корабля - не исследователи, обживающие Систе-
му, а едоки?

Я знал, что Борг бывает беспощаден. Сам виноват: не надо
было затевать этот разговор.

- Одинок? - продолжал он хлестать меня. - Так найди себе
другую подругу. Только помни, Улисс: ты сам избрал судьбу
космолетчика. Ты знал, на что идешь. Я тревожился за тебя,
когда ты носился с едоками по Европе, но надеялся, что ты
найдешь силы, чтобы вернуться.

Еще бы, подумал я. Еще бы... "Ты сильный, Улисс"...

- И уж если говорить все до конца, то вот что, пилот: хо-
рошо, что вы расстались. Тебе пришлось бы сделать тяжелый
выбор, и я не уверен, что бы ты предпочел.

- Хватит, старший, - попросил я.

Борг смотрел на меня испытующе.

- Пожалуй, хватит. Конечно, ты не единственным хороший
пилот в Системе, но я хотел бы, чтобы именно ты повел к
звездам этот корабль... Если вообще суждено ему уйти к звез-
дам, - добавил он, как бы между прочим.

- Что это значит? - Я встревожился. - Разве не принято
решение...

- Решение принято, - неохотно промолвил Борг, - реше-
ние-то принято... Ты ничего не слышал о новой работе Фелик-
са?

- Слышал что-то о расслоении времени или как там еще на-
зывается... Что-то заумное, но на том же хроноквантовом
принципе. А что?

- А то, что надо гнать строительство кораблей изо всех
сил. - Борг посмотрел на часы, поднялся. - Сорок четыре ми-
нуты я потерял на тебя, пилот. Ну, отлеживайся.

Но я уже натягивал ботинки. Я поискал взглядом клапан
утилизатора и, не найдя его, зашвырнул таблетки под койку.

Глава девятнадцатая

"ПЛАНОМЕРНОСТЬ"

И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ...

Я так обрадовался, узнав, что Всеволод живой и невреди-
мый, что разыскать его казалось пустяком. Я ошибся. Не
так-то просто найти в огромном корабле среди сотен монтажни-
ков человека, который не хочет, чтобы его нашли.

Бригадиры на запросы Борга отвечали, что знать не знают
никакого Оплетина, в их бригадах посторонних нет. Рифмачи с
корабельного радиоузла изощрялись в объявлениях. Они взыва-
ли: "Всеволод Оплетин, поскорей ответь нам!" Они грозили ему
всеми карами Кодекса общественного поведения. Они, с моих
слов, описывали внешность Всеволода - рост, цвет волос и
глаз - и особо подчеркивали его смешливость.

По всему кораблю шли, обрастая живописными подробностями,
веселые разговоры о неуловимом практиканте. Рассказывали,
что он якобы натворил каких-то дел на шарике, и теперь вы-
нужден скрываться от праведного гнева пострадавших. Говори-
ли, будто слышали гулкий хохот, доносившийся из шахты водя-
ной цистерны. А двое монтажников приволокли к Боргу упирав-
шегося юнца и заявили, что он своим визгливым смехом мешал
им отдыхать после смены, и они подозревают в нем этого само-
го Оплетина. Но личность парня была засвидетельствована выз-
ванным бригадиром, а причиной визгливого смеха, как объяснил
парень, явился анекдот из жизни космических привидений,
рассказанный соседом по койке.

Я без устали рыскал по кораблю, заглядывал во все закоул-
ки. Но поиски были напрасны. Вначале это даже забавляло ме-
ня. На вторые сутки стало раздражать. На третьи - я махнул
на практиканта рукой. В конце концов, я ему не нянька-робот.
Сам объявится, когда захочет.

В начале четвертых суток - мы с Гинчевым как раз возились
с наладкой координатора - меня срочно вызвал Борг.

- Ты, кажется, неплохо освоился с кораблем, пилот?

- Лишь в той степени, чтобы не заблудиться, - ответил я.

- Вот-вот. Большего пока от тебя и не требуется. Сегодня
в шестнадцать прилетят Самарин и Греков. Не то инспекция, не
то комиссия - ну, все едино. У меня времени нет совершенно.
Хочу тебя попросить: ты их встреть и сопровождай. Как-никак
Самарин - твое начальство. А объяснения давать буду я.

Я спросил, как это он будет давать объяснения, не сопро-
вождая их, но Борг сказал: "Значит, договорились", и погру-
зился в чертежи, мигом забыв обо мне.

Гостям повезло: как раз сегодня включили для испытания
искусственную тяжесть, и можно было осматривать корабль, не
ощущая неудобств невесомости.

Я встретил гостей у шлюза. Мы обменялись приветствиями и
рукопожатиями, а Антонио, сопровождавший комиссию (начальник
"Элефантины" был в отпуске, и Антонио временно исполнял его
обязанности), подмигнул мне.

Самым любезным тоном, на какой только был способен, я
пригласил гостей пройти по кораблю. Самарин, зажмурив один
глаз, посмотрел на меня и обратился к Грекову:

- Видал, какие обходительные у меня пилоты? Прямо душа
радуется!

- Улисс всегда был образцом доброжелательности, - спокой-
но ответил Греков, причесывая свои сильно поредевшие волосы.

Он сказал это точь-в-точь, как сказал бы Робин. И голоса
у них были на редкость похожие. Я вдруг проникся этой самой
доброжелательностью к Грекову.

- Образцом своевольничания, - поправил Самарин. - Он счи-
тает, что инструкции писаны не для него. Он преспокойно ос-
тавляет на Ганимеде ошалелого планетолога, хотя прекрасно
знает, что обязан вывезти всю смену до единого человека...

- Не совсем так, старший, - вставил я.

Но он не дал мне договорить.

- Он прячет здесь практиканта, хотя прекрасно знает, что
у Самарина инфор не умолкает от вызовов с Земли и подпрыги-
вает от причитаний практикантской мамаши, и наконец Самарин
вынужден бросить все дела и самолично лететь... - У Самарина
не хватило дыхания.

Я немедленно воспользовался паузой и начал объяснять, как
было дело. Но тут послышалось жужжание, и в предшлюзовую ка-
меру влетело нечто странное, помесь кофемолки с игрушечным
самолетиком, что ли, яркокрасного цвета. Потыкавшись носом в
стены, самолетик этот сел на толстую воздушную магистраль
под потолком. Мы молча на него смотрели. Что-то в нем вспых-
нуло, раздался шорох, а затем голос Борга отчетливо произ-
нес:

- Уважаемая комиссия, вы находитесь на борту строящегося
корабля, предназначенного для межзвездных полетов. Принцип,
на котором основана конструкция...

"Ай да Борг!" - подумал я с веселым изумлением. Греков
слушал с невозмутимым видом, а Самарин усмехался и покачивал
седой головой.