знает, но и охотнее готов помочь. Отцы города пожалеют мне и ваксы со
своих башмаков, - во всяком случае, без уймы подготовительной работы.
опасный блеск. - Они послушают меня! Скажи, если я устрою тебе встречу с
городской верхушкой, ты пойдешь грести со мной?
однако, и двух часов, как он вылил мне на голову полный графин воды и
объявил, что пора идти и все только меня и ждут.
сидел и я. Как ни странно, никто не утонул, хотя почти все нахватали
изрядно синяков. Мюни забрал нас в свою лодку, и мы отправились дальше.
Эта продержалась аж до Громового водопада. Мы развели костер, чтобы
просушиться немного, но лошадей подали быстрее, чем ожидалось. Оживленным
галопом вернулись мы в "Щит маркграфа".
- купцы, нобли, священники. Возглавлял всю эту компанию бургомистр
собственной персоной. В большой зале собрались по меньшей мере тридцать
мужчин и несколько видных дам. Они расселись и стали ждать, что хочет от
них устроитель встречи. Нет, право же, полезно быть чьим-нибудь братом!
Гостиничная прислуга прыгала вокруг как лягушки.
себя так, словно квалифицированные палачи терзали меня без устали сорок
дней и сорок ночей, я начал рассказ о пророчестве Хола.
Возможно, он увлекся обдумыванием очередной пакости. Если он и в самом
деле думал об этом, он преуспел весьма и весьма. Далее мне придется
полагаться на его рассказ, поведанный мне позже.
прислуга, как я уже сказал, пребывала в панике по случаю такого нашествия
богатства и власти, и в вестибюле не оказалось ни единого портье.
пробормотала что-то вроде: "Не могли бы вы найти мне кого-нибудь, кто
поднял бы багаж в номер?"
дверь, - положить сумку на кровать?
услышал щелчок замка. Он обернулся и увидел, что женщина срывает с себя
одежду. Как выяснилось, уверял он меня потом, она оказалась по меньшей
мере лет на пятьдесят моложе, чем показалось ему вначале, и вообще являла
собой потрясающий экземпляр цветущей девицы на выданье.
пытались меня изнасиловать.
когда вы сказали это, я должен признать, что идея не так уж плоха.
полагаю, это его спокойствие несколько обескуражило ее. Должно быть, она
знала, что он член влиятельной и весьма уважаемой семьи. Должно быть, она
знала, что внизу собралась почти вся знать Гильдербурга, - но она не
довела разведку до конца. Если что и беспокоило когда-либо молодого
вальдграфа, то не скандалы.
нее подушку. Разумеется, она отмахнулась от нее, но он уже набросился на
нее, накрыв ей лицо другой подушкой. Он отволок ее на кровать и привязал к
ней лентами, оторванными от простыней. Не спрашивайте меня, как это можно
сделать при сопротивлении жертвы. Мюни есть Мюни. Впрочем, даже ему это,
должно быть, далось не очень просто.
этим, а я не спрашивал. Собственно, ничего другого она не заслуживала,
однако при всей своей дьявольской бесшабашности Мюни не лишен странной для
такого забулдыги галантности. Он буен и порой опасен, но он не садист.
Впрочем, это вовсе бы не испортило игры, так что как знать?
рассказа, когда по лестнице вразвалочку спустился вальдграф Мюнстер, неся
на плече обнаженную девушку, связанную и с кляпом во рту. Стройный,
элегантный и невозмутимый, пронес он ее через весь зал к дверям, осторожно
поставил на входные ступени и вернулся в зал, вытирая руки.
изгнали из города. Не одна неделя прошла, прежде чем я осмелился
пробраться обратно в Гильдербург, чтобы возобновить свои поиски по кабакам
и борделям.
какое-то грандиозное семейное собрание в обществе ручной обезьянки,
украденной им из цирка.
30. ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР
спелого черного винограда, зато руки, стиснувшие подлокотники кресла,
побелели. Казалось, он вот-вот бросится на меня.
выводы и заключения на усмотрение слушателей. Да, кстати, Гвилл. Ты
говорил, что тебя обчистили в гильдербургском переулке...
на актрису. Впрочем, теперь и все остальные, конечно же, смотрели на нее,
но его взгляд был самым угрожающим из всех.
коленях. Она выдержала наши взгляды с отвагой истинного профессионала,
каковым, без сомнения, была. Даже неприятель порой вызывает восхищение.
слышал его раньше! И ведь не только в "Бархатном стойле"!
повернулась к мужу. - Не пойти ли нам в постельку, милый?
одна! У тебя ведь была клюка! Отцовская лютня!
купец, перебив его. - Мы у себя в городе не терпим таких женщин!
изгнана из города тогда же, когда и мы с Мюни?
огромная жаба, готовая выстрелить своим смертоносным языком.
честь. Но ее татуировки я точно узнаю. Впервые я видел их в "Бархатном..."
приобрело слегка зеленоватый оттенок - возможно, этот эффект был вызван
особенностями свечного освещения. С болезненным омерзением повернулся он к
актрисе.
нашей ратуши, прямо под твоим кабинетом. Читать надо больше, милый Йоханн!
него, увлекая за собой вместе с креслом. Они с изрядным грохотом грянулись
об пол, и эху удара вторили визги и крики со всех сторон. Сквозь эту
сумятицу голосов доносились отдельные различимые фразы, но я не припомню
ни одной такой, чтобы я мог ее воспроизвести, - язык Фолькслянда славится
своей выразительностью. Эта часть сражения явно осталась за Марлой. Может,
бургомистр не знал, что означали эти слова? В конце концов Йоханн перестал
ругаться и принялся просто визжать.
разъединить, с большим трудом подняв Йоханна с пола. Марла поднялась на
ноги без посторонней помощи. Вид у нее был свирепый, и она потирала горло.
Купцу досталось значительно сильнее; складывалось впечатление, что она
удачно заехала ему коленкой. Конечно, она была профессионалом, а он был
отнюдь не Мюни.
остался сидеть, согнувшись и всхлипывая. Марла огляделась по сторонам
посмотреть, что замышляют остальные. Когда взгляд ее упал на меня, волосы
мои чуть не стали дыбом.
ведь, крошка Тикльпоппер?
по поводу утраты важного клиента. Он облизнул губы и промолчал.
сил, развлекая тебя позже, разве не так?