Чтение 52–й страницы книги ~Гектор Сервадак~

- Да, - засмеялся Гектор Сервадак, - законченный тип в своем роде.

Исаак Хаккабут тотчас же вернулся, держа в руках пресловутый прибор.

Это был пружинный безмен с крючком, на котором подвешивался груз. По
кругу с нанесенными на него делениями двигалась стрелка, отмечая вес.
Таким образом, как уже разъяснял Пальмирен Розет, сам прибор не находится
в зависимости от силы тяжести, какова бы она ни была. На земле он показал
бы килограмм для каждого предмета, весящего килограмм. Какой же вес для
того же самого предмета отметил бы он на Галлии? Это мы узнаем в свое
время.

Исааку отсчитали сто двадцать франков золотом, и он прикрыл драгоценный
металл руками, точно крышкой сундука. Безмен был передан Бен-Зуфу, и
посетители собирались было покинуть каюту "Ганзы". Но в эту минуту
профессор вспомнил, что ему необходим для опытов еще один предмет. Безмен
окажется бесполезным, если не подвесить к нему кусок галлийской горной
породы точно установленных размеров, равный, например, одному кубическому
дециметру.

- Стойте! Это еще не все! - заявил Пальмирен Розет, останавливаясь на
пороге. - Нам нужно еще занять...

Исаак Хаккабут вздрогнул.

- Нам нужно занять метр и гирю весом в килограмм.

- Вот это уж невозможно, мой добрый господин, - сказал Исаак. - Я
крайне сожалею, я был бы так рад вам услужить!

На этот раз Исаак Хаккабут говорил чистую правду, утверждая, что на
судне нет ни метра, ни гири, о чем он искренне сожалеет. Он бы и тут
обделал выгодное дельце.

Расстроенный Пальмирен Розет сердито смотрел на своих спутников, как
будто считая их виновными в своей неудаче. Он имел все основания
огорчаться, ибо без метра и гири не мог придумать, как получить искомый
результат.

- Должен же я, однако, найти выход из положения! - бормотал он,
почесывая голову.

Профессор поспешно поднялся обратно по ступенькам, ведущим к люку. Его
спутники последовали за ним. Не успели они вступить на борт тартаны, как
до них донесся звон монет.

Это Исаак Хаккабут старательно прятал золото в один из ящиков шкафа.

При этом звуке профессор насторожился и стремительно спустился в каюту.
За ним последовали все остальные, хотя и не понимали, чего он хочет.

- Есть у вас серебро? - крикнул тот, хватая Исаака за рукав ветхого
плаща.

- У меня... серебро?.. - пролепетал Исаак Хаккабут, побледнев от
страха, точно на него напали воры.

- Да, да! серебряные монеты! - продолжал профессор с горячностью. -
Французские деньги? У вас есть пятифранковые монеты?

- Да... нет... - заикался Исаак, сам не понимая, что он говорит.

Профессор нагнулся над ящиком, в то время как Исаак Хаккабут тщетно
пытался его запереть. Капитан Сервадак, граф Тимашев и лейтенант
Прокофьев, ничего не понимая, но решив прийти на помощь профессору, с
удивлением наблюдали за этой сценой.

- Мне нужны французские деньги! - кричал Пальмирен Розет.

- Не дам! ни за что! - вопил в ответ торговец, как будто у него
собирались вырвать сердце.

- Мне они нужны, говорят тебе, и я их достану!

- Только через мой труп! - голосил Исаак Хаккабут.

Капитан Сервадак счел, что пришло время вмешаться.

- Дорогой профессор, - сказал он улыбаясь, - предоставьте мне уладить и
это дело.

- Ах, господин губернатор! - воскликнул Исаак Хаккабут, на котором лица
не было, - заступитесь, защитите мое добро!

- Замолчите, почтенный Исаак, - приказал капитан.

Затем, обратившись к Пальмирену Розету, он спросил:

- Вам необходимо для опытов некоторое количество пятифранковых монет?

- Да, - отвечал профессор, - для начала мне нужно сорок.

- Итого двести франков! - прошептал ростовщик.

- Помимо того, - продолжал профессор, - мне нужно десять монет по два
франка и двадцать по пятьдесят сантимов.

- Тридцать франков! - раздался жалобный голос.

- Всего двести тридцать франков? - переспросил Гектор Сервадак.

- Да, двести тридцать франков, - подтвердил Пальмирен Розет.

- Отлично, - сказал капитан Сервадак и спросил, обращаясь к графу
Тимашеву: - Граф, найдутся ли у вас деньги, чтобы внести залог Исааку в
обеспечение займа, который я принужден у него сделать?

- Мой кошелек к вашим услугам, капитан, - отвечал граф Тимашев, - но у
меня с собой только рубли в ассигнациях.

- Никаких ассигнаций! никаких бумаг! - запротестовал Исаак Хаккабут. -
Бумажные деньги не имеют хождения на Галлии.

- А разве серебро здесь имеет хождение? - холодно спросил граф Тимашев.

- Почтенный Исаак, - заявил, наконец, капитан, - до сих пор я
снисходительно выслушивал ваши жалобы. Но советую вам не выводить меня из
терпения. Волей или неволей, а вам придется выдать вам двести тридцать
франков.

- Грабеж! - завопил Исаак.

И тут же замолчал, так как могучая рука Бен-Зуфа сдавила ему горло.

- Оставь его, Бен-Зуф, - сказал капитан Сервадак, - оставь! Он их
отдаст по доброй воле.

- Никогда!.. Никогда!..

- Под какие проценты, любезный Исаак, вы согласны ссудить нам двести
тридцать франков?

- Ссуда?.. это только ссуда? - воскликнул Исаак Хаккабут, и лицо его
сразу просияло.

- Ну да, простой заем. Какие проценты вы потребуете?

- Ах, господин генерал-губернатор! - заговорил ростовщик с приторной
любезностью, - вы же знаете, как трудно заработать деньги и какая это
теперь редкость на Галлии...

- Надоели мне ваши глупые рассуждения... Сколько вы просите? - прервал
его Гектор Сервадак.

- Что же, господин губернатор, - ответил Исаак Хаккабут, - мне кажется,
что десять франков процентов...

- В день?

- Само собой... в день!

Не успел он окончить фразы, как граф Тимашев бросил на стол пачку
рублевых ассигнаций. Исаак схватил их и начал торопливо пересчитывать.
Хотя это были только "бумажки", такое обеспечение удовлетворило бы самого
алчного ростовщика.

Французские серебряные монеты были немедленно вручены профессору, и тот
сунул их в карман с видимым удовлетворением.

Что касается Исаака, то он просто-напросто поместил свой капитал из
расчета более тысячи восьмисот процентов. Право же, продолжая давать
взаймы на таких условиях, он еще быстрее нажил бы состояние на Галлии, чем
на Земле!

Несколько минут спустя капитан Сервадак и его спутники покинули
тартану, и Пальмирен Розет воскликнул с торжеством:

- Господа, я уношу с собой не двести тридцать франков, а материал, из
которого мы сделаем ровно один килограмм и один метр!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

в которой профессор и его ученики орудуют секстильонами,

квинтильонами и прочими астрономическими числами

Через четверть часа посетители "Ганзы" собрались в общем зале, где
Пальмирен Розет объяснил им смысл своих последних слов.

По приказанию профессора Бен-Зуф все убрал со стола, и на нем разложили
согласно их достоинству занятые у Исаака Хаккабута серебряные монеты - две
кучки по двадцати пятифранковых монет, кучка из десяти монет по два
франка, кучка из двадцати монет по пятьдесят сантимов.

- Господа, - сказал Пальмирен Розет, весьма довольный самим собой, - к
сожалению, у вас не хватило предусмотрительности спасти во время
столкновения метр и гирю весом в килограмм, и поэтому мне пришлось
изобрести способ заменить эти два предмета, необходимые для вычисления
силы тяжести, массы и плотности моей кометы.

Это вступление было несколько длинно, но весьма характерно для всякого
оратора, уверенного в себе и в своей власти над аудиторией. Капитану
Сервадаку, графу Тимашеву и лейтенанту Прокофьеву и в голову не пришло
протестовать против обращенного к ним нелепого упрека. Они привыкли к
чудачествам Пальмирена Розета.

- Господа, - продолжал профессор, - прежде всего я удостоверился, что
эти монеты совсем новенькие, не стертые и не стесанные. Следовательно, они
отвечают требуемым условиям, чтобы произвести мои опыт со всей необходимой
точностью. Итак, сначала я воспользуюсь ими, чтобы получить точную длину
земного метра.

Гектор Сервадак и его приятели поняли идею профессора еще прежде, чем
он ее высказал. Что же касается Бен-Зуфа, то он таращил глаза на ученого,
как будто тот был фокусником из балаганчика на Монмартре.

Профессор взял за основу своего первого опыта следующее соображение,
пришедшее ему в голову внезапно, когда он услышал звон монет в ящике у
Исаака Хаккабута.

Как известно, французская денежная система - десятичная, и
следовательно, десятичными являются и все монеты, от одного сантима до ста
франков, а именно: во-первых, один, два, пять, десять сантимов медью,