— Вдруг ты услышишь — с Аароном или с семьей его стряслось что недоброе… потолкуй тогда с ребятами из Семи Башен, лучше всего из Четвертой. Например, с Большим Тери. Скажи ему — Аарон, мол, говорил, будто ворота открыл Насиф. Уж ребята разберутся что к чему. Сделаешь?
— Конечно, Аарон.
— Спасибо. Вернусь я, пожалуй, домой, узнаю, нет ли новостей.
Сулло и Кадо молча наблюдали, как Анналайя возится с трупом Ишабела бел-Шадука, пытаясь вызвать его дух. Перед лицом более грозной опасности гражданский и военный правители Кушмарраха на время оставили свои распри.
Ведьма отошла от тела. Кадо показалось, что у нее расстроенный вид. Она безнадежно пожала плечами.
— Слишком поздно.
Сулло взял ее на руки, похлопал по спине.
— Ничего, ничего, ты сделала все возможное. Кадо с трудом удалось не выказать изумления. Это что еще за нежности? Ей они, похоже, не доставляют удовольствия.
— Мне так хотелось услужить вам, господин. Кадо подумал, что словам Анналайи недостает искренности. Интересно, кто из них кого использует?
— Что теперь? — спросил Кадо.
Хотя с самого начала шансов, что удастся вызвать дух похитителя детей, было немного, генерал все же надеялся на это. Колдунья высвободилась из объятий Сулло.
— Придется искать ход в крепость методом проб и ошибок. Так, наверное, поступил и сам Ала-эх-дин Бейх. — Когда Анналайя произносила это имя, голос ее чуть дрогнул, какая-то таинственная нотка прозвучала в нем.
Загадка на загадке.
— Так, значит, ход существует? И Фа'тад на верном пути? Этого допустить нельзя. Стоит дартарам ограбить крепость — и они испарятся быстрее, чем тает снег на весеннем солнце.
— Я думаю, этот ход похож на ворота, — продолжала Анналайя. Ведьма чуть запиналась, и у нее был странный акцент. — ..ворота довольно сложной конструкции… возможно, двойные. Возможно, внутри имеются ловушки. Колдун уровня Накара не мог не принять таких простейших, очевидных мер предосторожности. — И снова при произнесении грозного имени в голосе маленькой ведьмы послышалось нечто зловещее, пугающее.
— Ловушка? — переспросил Кадо. Генерал с трудом вникал в речь Анналайи: до сих пор он придерживался старого доброго правила — держаться подальше от всякой магической дребедени.
— Да, наверняка есть несколько ловушек. Некоторые бросаются в глаза, другие тщательно скрыты, но все — смертельно опасны. Подобные ворота всегда делаются таким образом — чтоб держать непрошеных гостей на расстоянии.
— Что ж, будьте осторожны. Полковник Бруда окажет вам любое необходимое содействие. Сулло усмехнулся.
— Этим могут заняться мои люди.
— Не сомневаюсь. — С этими словами Кадо покинул градоначальника и его ведьму. Анналайя немало озадачила генерала. А за Сулло, пришел он к выводу, нужен глаз да глаз. Стоит им проникнуть внутрь крепости, этот тип кинется на сокровища, как акула на кровь.
Гигант швырнул в клетку еще одного мальчика. Другие дети возбужденно перешептывались, глядя на него. По-видимому, в новичке было нечто особенное… Ага, понятно, он вернулся оттуда, откуда до сих пор никто не возвращался…
Ариф поднял глаза.
— Зуки! — Он вскочил, но потом замер, снова скованный страхом. Огромный человек так странно взглянул на него… точно с ненавистью. А потом гигант вышел из клетки и опять запер ее, но не ушел, а остался наблюдать за маленькими пленниками. Лицо его искажала мрачная, зловещая гримаса.
Ариф бочком подобрался поближе к Зуки.
— Зуки?
Но приятель безучастно сидел на полу. В нем тоже появилось нечто странное и пугающее. Арифу захотелось убежать, спрятаться.
— Зуки?
На этот раз Зуки посмотрел на него, но сначала как будто не узнал. Но потом в глазах его промелькнула какая-то искорка. Зуки словно состарился за одну минуту, теперь Ариф почувствовал исходящую от него угрозу. Он был страшнее гиганта. Ариф в ужасе попятился.
— Что вы с ним сделали?! — заплакал, закричал он. — Вы скверный, плохой человек! — Мальчик захлебывался от слез, его била дрожь.
Снаружи, за стенами крепости, загремел гром; дождь все усиливался.
Из своего убежища на башне Эйзел наблюдал за солдатами. Они окружили крепость. В этот круг попал и Черный ход Судьбы. Обитатели цитадели оказались в западне. Осада могла обернуться большими неприятностями. Запасов провизии в крепости не было. А если враги ворвутся внутрь — тогда дело действительно худо.
Ему следовало бы заняться ведьмой Сулло. Она — единственное орудие геродиан. Но даже если б эта идея пришла ему в голову раньше, когда ее можно было осуществить, времени все равно не хватило бы.
Проснувшись, Чаровница поймет наконец, что он, Эйзел, не зря надоедал ей своими предостережениями. Случилось как раз то, что он пытался предотвратить.
В дверях показался Торго.
— Чем ты тут занимаешься?
— Да вот, любуюсь зрелищем и жалею, что уже слишком стар и не успею научиться летать. Как она? Евнух огорченно покачал головой.
— Неважно. Она не рассчитала своих сил. Госпожа не берегла себя.
Эйзел сплюнул в окно. Еще бы. И упрямство ее принесло больше вреда, чем пользы. Чего еще ждать от женщины?
— Не мешало бы ей очнуться раньше, чем они сообразят, как проникнуть сюда.
— Куда ты таскался? — сердито спросил Насиф, не успел Аарон запереть входную дверь.
Как будто с нашкодившим, отлучившимся без разрешения пацаном разговаривает.
— Да вот, договорился кое с кем, чтоб шепнул Большому Тери, кто открыл те ворота, — если со мной или с моими близкими что-нибудь случится. — Аарон продрог до костей и теперь с удовольствием сдирал с себя мокрую одежду.
Насиф сверкнул на него глазами. Не похоже, что особенно испугался, скорее разозлился.
— Вот и все, — продолжал Аарон. — А ты видел генерала Кадо?
— И его, и ту безобразную тетку. События не стоят на месте. Аарон повесил одежду сушиться, переоделся, уселся за стол и принялся закусывать хлебом с сыром, запивая трапезу водой. Насифа он угощать не стал.
— И дальше что? — поинтересовался он через некоторое время.
— Бел-Сидек настаивает, чтоб генерал Кадо сам явился к нему. Если он решит, что встреча вообще состоится. В этом случае бел-Сидек отправит сюда своего посланного, а я отведу его к генералу. Пока что нам надо просто сидеть и ждать.
Сидеть и ждать чего-то. Как в Семи Башнях. Жаль, что он не взял домой семью. Аарон чувствовал себя таким же одиноким, как в те прежние скверные дни. Скоро ли он сможет выбраться отсюда? Скоро ли они вернутся домой?
Аарон подумал о томящемся в крепости Арифе — таком юном, в сотни раз более одиноком, чем его отец, и до глубины души потрясенном крушением своего маленького надежного и спокойного мирка.
— Насиф?
— Да?
— А может, нам плюнуть на все остальное и думать лишь о том, как выручить ребятишек?
Насиф проворчал что-то невнятное: он задремал. Значит — сидеть, ждать, думать. Ничего другого не остается.
Несильный, но ни на минуту не прекращающийся дождь, видно, зарядил надолго. Над крепостью клубились тучи. Йосех ни на что не обращал внимания. Он промок до нитки и чувствовал себя несчастным и покинутым. Не хотелось даже благодарить богов за то, что в Кушмаррахе сравнительно теплый климат. В довершение неприятностей дул настойчивый безжалостный ветер. И Меджах, черти бы его драли, был прав, когда говорил, что нельзя упускать случай вздремнуть.
Йосеху полагалось торчать на улице и притворяться спящим, а на самом деле сторожить верблюдов и наблюдать за домом Тамисы. Беда, что притворяться ему не было нужды. Перед глазами все точно плыло, веки смыкались сами собой. А стоило юноше начать клевать носом, невесть откуда возникал Фарук — словно ясновидящий — и пинком будил его.
Между тем смотреть было практически не на что. В дом Тамисы зашли несколько человек, но Фа'тад не проявил ни малейшего интереса.
Что и говорить, захватывающие приключения в этом замечательном городе следуют одно за другим.
Когда Карза соблаговолил наконец явиться, бел-Сидек был уже на пределе. Он смертельно устал, и от погоды ужасно разболелась нога. Все вместе отнюдь не способствовало хорошему настроению. Вдобавок несколько его людей из числа портовых рабочих, хотя бел-Сидек подчеркнул, что их помощь необходима, отпросились и ушли. Они, видите ли, боятся потерять работу! Бел-Сидек прямо кипел от злости Работу?! А они чем тут занимаются?! Это что, клуб по интересам, дружеская вечеринка?!
Бел-Сидек перешел улицу и поднялся немного выше дома, где нашел его ал-Акла. Он нашел, кем заменить людей Мериэль, но, чтоб расставить достаточное количество часовых и вести наблюдение, бойцов не хватало. Бел-Сидек был не на шутку обеспокоен. Если он выживет здесь, то лишь милостью Арама.
Зато личную его охрану составляли лучшие из лучших, те, с кем бел-Сидек прошел Дак-эс-Суэтту, молодцы, готовые по приказу командира штурмовать хоть адские врата. Пятеро из них, самые сильные, были рядом с бел-Сидеком, когда появился Карза.
— Надеюсь, я вас не очень обеспокоил, — начал бел-Сидек, даже не пытаясь скрыть гнев.
— Очень. И прекрасно знаете это. Что, черт возьми, стряслось? Или вы струсили? Испугались приближающейся бури?
— Садитесь. — Бел-Сидек кивнул двум охранникам, и те усадили Карзу. — Нет, я не струсил, я решил пойти другим путем.
— Прочь руки…
— Успокойтесь, Карза. Говорите только когда я велю. Так вот. Мне известен план старика. Известен он также Кадо и ал-Акле. Они совсем не в восторге от него и, к счастью, взяли на себя труд заняться крепостью. Она окружена геродианскими войсками. Связи с Чаровницей нет. Кроме того, считаю необходимым подчеркнуть, что лично я тоже категорически и решительно возражаю против воскрешения Накара.
— Итак, вы готовы отказаться от цели лишь потому, что вас не устраивают средства?
— Я этого не говорил А вас я просил помолчать. Я сказал, что нашел другой путь. Путь, который, по моему скромному мнению, имеет много плюсов.
— Слушаю.
— Фа'тад ал-Акла готов оставить геродианскую службу. Он предлагает вариант, при котором дартары покинут Кушмаррах и вернутся в горы. Допускает он и возможность, что они согласятся помочь очистить город от геродиан. Полагаю, можно даже устроить так, чтобы дартары приняли на себя основной удар.
Карза скорчил кислую недоверчивую мину, но промолчал.
— Чтобы облегчить себе задачу и ускорить ход событий, Живые должны лишь выплатить ал-Акле то, что обещал ему шесть лет назад генерал Кадо.
— Предложение заманчивое. Но какова же все-таки цена?
— Сокровища крепости.
Карза взглянул на бел-Сидека так, точно усомнился в его умственных способностях.
— Для нас это не составит потери: фактически мы никогда не были хозяевами этих богатств, даже ничтожной их долей не владели.
Свержин Владимир
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Березин Федор
Шилова Юлия