уличили на серьезном просчете.
бывшим воякой, торговать не умел и втайне, видимо, презирал это дело. В
случае, если возникала откровенно непонятная ситуация, он, чтобы добиться
главной цели, жертвовал частностями. А сейчас такой стиль поведения не
годился. Вот в этом смысле Рост и высказался:
И, может быть, попытаться назначить другую цену за наш труд.
Рост его довольно резко прервал:
Навар, гешефт, интерес, профит. И это должно быть оговорено с самого начала,
иначе потом они не захотят с нами сотрудничать. Даже если мы ошибемся в их
пользу.
никто толком не хотел признаваться в том, что не понимает, почему правила
этой торговли нельзя изменить и после, и, кроме того, осознавая, что ошибка
с градинами совершена серьезная, все повернулись к ним, словно они должны
сообщить что-то в высшей степени важное. Но тут-то и выяснилось, что у ребят
действительно было нечто, что имело немалое значение. Новость озвучил
Поликарп:
только опытным путем проверяются, заранее ничего сказать нельзя.
же вставил:
этой каленой нержавейкой даже инструментальные стали не лежат. - Он
отдышался, подумал, а потом веско добавил:
блины имеют поверхностное упрочнение.
пушек тоже не просто так высверлены.
зависел не только авторитет Ростика, но и его собственный, отозвался Ким.
Только сейчас стало ясно, как он волнуется чуть не за каждую новую идею,
которую Рост выносит из своих предвидений.
Казаринова. - Займитесь-ка, подсчитайте, чего и сколько тут должно быть.
еще и о топливе подумать... Эх, найти бы нам здесь уголь, сколько проблем...
- Его прервал внимательный взгляд Ростика. Вагоноремонтный и на все руки
инженер стушевался:
фразы?
Эдик, - до публики.
выполнения этого задания назначаю... Поликарп, раз ты тут, вот и
организовывай работу. Даю тебе все полномочия.
спрашивая без слов, а может ли он рассчитывать на поддержку биолога. Но
Пестель, как и многие другие, медленно перевел взгляд на Казаринова.
досаду, Ростик вдруг понял, что у того есть что-то очень важное. Причем
такое, что, может быть, важнее даже всех их подначек и служебных назначений.
Просто мнение Казаринова давно уже оставалось последним, а очень часто и
неучтенным, и он не протестовал по привычке. Кстати, это же почувствовал и
капитан. Он спросил бывшего главного инженера;
Олимпийской грядой или как-то похоже, есть болота. Если это тысячелетние
болота, то их надо бы... обследовать. Причем очень тщательно. Пусть не
уголь, но торф, выдержанный, настоящий, найти тут, по-видимому, можно.
Кстати, иные торфяники по теплотворной способности уступают углю не больше
чем в два раза. В Германии или Китае до сих пор есть целые электростанции,
которые отапливаются именно торфом.
когда эти болота, собственно, были открыты, она проняла. Правда, он помнил,
что они вынуждены были улепетывать оттуда что было сил, но, может быть, дело
в том, что их было всего трое. А если бы больше? Если послать вполне
оснащенный батальон? Тем более что из всех торфяников им нужно совсем
немного, всего лишь столько, чтобы не жечь неэкономичный хворост.
себе хоть немного тамошней территории. Как бы в довесок к этим сомнениям
Ростика прозвучал голос старшины Квадратного:
подвижных и очень умелых отрядов пернатых, не советую туда и соваться.
втроем и составляли тот самый первый отряд, перешедший за Олимпийскую гряду,
и громко, вполне решительно скомандовал:
он указал на троих путешественников, - а также тебя, Поликарп, я попрошу
остаться. Хотелось бы все-таки понять, что там тогда произошло и почему эту
идею все время то предлагают, то отвергают.
когда Ростик ушел к себе наверх, потому что был еще слаб и не мог вспоминать
и строить предположения весь день напролет. А вот вечером, когда он уже
улегся спать, его вдруг одолели полусонные мысли.
ближайших дней и что будет длиться долго, в течение месяцев, а может быть, и
лет. И еще при некоторой концентрации внимания начинал понимать, чем это
кончится. Причем выводы, к которым он приходил, совершенно не укладывались в
его представление о настоящем положении дел.
последние несколько дней, может быть, за последнюю неделю, как он побывал в
слишком плотном контакте с викрамами. Хотя, Ростик знал это твердо, виной
тому были не викрамы, а скорее то существо, которое он ни разу не видел, но
в существовании которого не сомневался. Более всего это прогнозирование
походило на прозрения, мучившие Ростика с момента Переноса в Полдневье. Но
они оказывались не острыми, не мгновенными и почти не болезненными, а скорее
размытыми, расплывчатыми и не очень отчетливыми.
Потому что эта территория уже захвачена и пернатые ее без боя не отдадут...
Даже не без боя, а настоящей войны, может быть, долговременной, кровавой и
почти невероятной по числу возможных потерь. Не та у людей оснащенность для
этой войны, чтобы легко ее выиграть, - пожалуй, первую настоящую войну тут,
в Полдневье, когда противник не уступает людям ни в уме, ни в организации,
ни в численности.
сомневался, оно сейчас не актуально. Чтобы столкнуться с этой проблемой,
следовало миновать еще немало других опасностей... Ах, как заболела вдруг
голова. Может быть, об этой боли и следует думать, может, с ней-то и следует
бороться? Может, с ней-то и связано то, что окажется следующей большой
бедой?..
вломились Квадратный и Ким. За ними следовал Винторук, который что-то
безостановочно лепетал, чего раньше представить было совершенно невозможно.
Кроме того, в голосе волосатика звучали откровенно панические нотки - он то
всхлипывал, то хныкал, то просто выл, как иногда воют панцирные шакалы, на
которых гиеномедведи отрыли охоту за неимением другой добычи.
говорил.
на слабость рук и дрожание пальцев. Похоже, ему начинали приписывать мнения
и слова, о которых он не имеет понятия.
Похоже, она всплыла.
стенки на краю плошали. Туг уже стояла немалая толпа, причем почти треть
собравшихся ребят держали над головой факелы, пытаясь разглядеть нечто, что
бултыхалось в темной воде у их ног.
молчалива. И на удивление податлива, решил Ростик. При желании всеми этими
людьми можно управлять как единым целым, как неким общим организмом, словно
индивидуальности ушли и осталось лишь нечто объединяющее всех людей, как
некогда всех насекомых объединяло единство Роя. Вот и туг в нечто
роеподобное превращались люди... Это было ужасно. Но дело еще не зашло
далеко, в этом Ростик был уверен.
дребезжащим от раздражения голосом спросил Ростик.
уверенно, спокойно и твердо.
сторону.
так и застыли.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Жюль Верн
Шилова Юлия
Майер Стефани