- Ну-ка, Сэм, - мигнул мне профессор, - припомните ваши обязанности.
Я откупорил бутылку и разлил вино до бокалам.
Мильройс сделал любезный жест.
- Прошу вас, - и высоко поднял бокал. - Выпьем за удачу.
- Ваше здоровье, профессор, - любезно отозвался Вандок.-За ваши удачи!
Мильройс выпил и тотчас же налил по второму бокалу.
- А теперь я хочу выпить за ваше здоровье, Вандок. Выпьем, милый Сэм, за
Вандока, который думал о Мильройсе, а на самом деле следовал по пятам за
лордом Паклингтоном.
Мне показалось, что подо мною проваливается половица, на которой я стоял.
Вандок чуть не разбил бокала.
- Больше плавности в движениях, джентльмены,- очень тихо произнес
профессор. - Ведь стряпчий Сэйтон был только передаточной инстанцией между
Вандоком и теперешним владельцем Олдмаунта Мерлингом, ныне Паклингтоном.
Он до сей минуты интересуется тем, что делает прежний лорд Паклингтон,
которого он оклеветал, отнял у него Олдмаунт, отнял все...
- Черт возьми! -пробормотал Вандок. -Ведь я слыхал про эту истoрию...
Лорд протянул мне свой бокал.
- А прежний Паклингтон еще жив и вот сейчас чокается с Сэмом Пинглем,
которого когда-то устроил учиться в Дижанский колледж.
- Сэр... Вы... Ваша светлость... Лорд Паклингтон... бормотал я, дрожа от
волнения и машинально протягивая руку.
Бокалы наши встретились, и легкий звон хрусталя вернул меня к
действительности.
Паклингтон выпил свое вино и подождал, пока мы с Вандоком также опорожним
наши бокалы. Он сел в кресло и раскурил погасшую трубку.
- Да, джентльмены, - повторил он. - Когда я потерял все, меня не лишили
своего расположения только старый мой письмоводитель Пингль и дворецкий
Мигльтон, которого я с детства звал попросту Мигли. Они только этим могли
отплатить мне за то, что я дал образование их детям: тебе, Сэм, и мисс
Элизабет Мигльтон. Она тоже училась на мои средства. Заметьте,- Вдндок,
что в Бирме она носила фамилию Мильтон. Вы об этом сообщали в своих
письмах. Но, кажется, Мерлинг не обратил внимания на эту деталь. Теперь я
вижу, что моя помощь Сэму и Лиз была единственным добром, которое я сделал
в жизни до моего несчастья. Я слишком был поглощен путешествиями и наукой.
И вот, когда Мерлинг, этот недостойный человек, сделался владельцем моего
титула и замка, я дал клятву, что все верну себе - честь, состояние,
титул, но буду называться не Паклингтон, а лорд Эшуорф. И целью моей жизни
будет забота о благосостоянии этого города. У скалы Молчания, над скалой
Двух Роз, я построю Нью-Маунт, новый замок, точную копию старого родового,
в котором я пережил немногие, но памятные до смерти минуты личного
счастья... У меня имелись основания добиться славы и титула Но я не мог
жить и дышать без науки. И я хотел вернуть себе все при помощи своей
научной деятельности. Ведь двадцать лет я изучал природу растительных
вирусов. Я люблю большую науку. Ее достижения влияют не на отдельные
отрасли техники и промышленности, а на весь уклад жизни человечества,
разрешают крупнейшие проблемы. Большая наука изучает основные явления
жизни. Только она приближает нас к наиболее глубокому познанию природы.
Я не люблю поручать кому-нибудь свое дело и убежден, что человек должен
делать свою работу только собственными руками. Я не имел разрешения на
рискованные опыты. Этим и воспользовался Мерлинг. В действительности
рискованных опытов я сделал только два. На себе самом в Бирме и на тебе,
Сэм, здесь. И оба они увенчались успехом. Я сделал их для большой науки и
для пользы человечества. Мои работы, когда их оценят, послужат славе нашей
родины, джентльмены ..
- Вы сделали открытие, ваша светлость? - не мог не спросить Вандок.
- Да, я открыл, что вирусы-это паразитарные белки. Молекулы их ведут себя
как болезнетворные начала, а главное...
- Ваша светлость! - воскликнул Вандок. - Мой отец работал в ботаническом
саду на Яве. Я от него слыхивал что-то про эту заразу.
- Прекрасно. Значит, вы не будете зевать во время моего рассказа. Вирусы,
или, как их еще называют, фильтрующиеся вирусы, ультравирусы, - это одно и
то же оказались доступными обработке. Бактериологи умеют выращивать
микробов с нужными для опытов качествами, как ботаники выращивают сорта
растений. Так и я, изучив строение молекулы паразитарных белков, начал их
химически перестраивать.
При искусственной перестройке вирусы в одних случаях постепенно утрачивали
свою вредоносность, а в Других приобретали новые биологические свойства.
Одно такое свойство я проверил на себе. Вирус изменил черты моего лица.
Вандок, явившись ко мне как к доктору Рольсу, не узнал, что перед ним
человек, которого он преследовал как Мильройса. И вы, Сэм, не узнали
своего "змеиного профессора" в Добби. Этот же вирус изменил и самого
Вандока. Отсюда и ряд приключений, которые выпали не только на долю Сэма.
Некоторые обработанные мною вирусы oказались способными перестраивать всю
структуру белков организма. Морщинистая мозаика картофеля, курчавость
хлопчатника, превращения листьев в колючки, изменение внешних признаков
сахарного тростника - все это знакомо тебе Сэм?
И мой благодетель рассказал, как он удалился в изгнание, в свою старую
лабораторию Бирме, где жила и работала его славная ученица Лиз, дочь
Мигли. Эта лаборатория должна была давать и деньги, чтобы продолжать
опыты, прерванные в Олдмаунте. В Америке, на пути в Бирму, остановившись в
отеле, Паклингтон сделал оплошность: он записался у портье первым
пришедшим ему на память именем. Это было имя его отдаленного предка по
материнской линии, имя Вильяма Мильройса, жившего во времена великой
революции и 17 февраля 1646 года голосовавшего за объявление республики.
Мерлинг догадался, кто скрывается под этим именем, лишь только прочитал
информацию начальника сыскного бюро со списком прибывших в Новый Свет за
период с 6 мая по 6 июня 193... года. Тождество Мильройса с бывшим
Паклингтоном было установлено. Бюро сыска получило выгодное предложение, и
с этого момента началась работа Вандока. Препараты со змеиной станции
оказались лучшими на мировом рынке, а секрет производства был известен
только лорду и Лиз. Лорд нажил на змеиных ядах вдвое больше, чем вся
стоимость Олдмаунта. Заметив слежку Вандока, Паклингтон сначала подумал,
что этот агент подослан конкурирующими фирмами с целью раскрыть секрет
производства. Этого он позволить не мог...
- Я и тебя, Сэм, подверг некоторой проверке, но ты оказался просто
добродушным и любознательным юношей, и я привязался к тебе. Ведь я знал,
что ты не просто Сзм, но Пингль... Поэтому я и хотел приучить тебя к
работе на змеиной станции.
- Будет мне памятна эта станция,- заметил Вандок.- Но, между прочим, и я
подумываю, не открыть ли мне такую фермочку. Честное слово, пожалуй,
выгоднее разводить джирр и прочих ползунов, чем свиней или ослов. Только
это надо начинать с большой ученостью в голове, а этого-то мне и не
хватает. Простите, ваша светлость, но мне бы хотелось дослушать об этих
проклятых вирусах до конца. Они меня так изменили, что даже Сэм не узнал
меня. Если я заявлюсь в бюро, директор тоже примет меня за самозванца.
- Оказалось возможным, Вандок, еще так изменять молекулы вирусов, - сказал
Паклингтон, - что они делают организм невосприимчивым к самым страшным
болезнетворным микробам. После прививок в Набухатре и здесь ты, Сэм,
обладаешь абсолютной невосприимчивостью к заразным болезням. Тебя могут
кусать бешеные собаки, чумные крысы, малярийные комары, но ни один вирус,
ни один микроб никогда больше не приживется в твоем теле, Сэм...
- Но я навсегда останусь измененным, - прошептал я.
- Нет, Сэм. Ты получил вирус в ослабленной форме. Он обладает только
временным действием. Ты просто чересчур напуган. По-моему, от происшедших
с тобой изменений уже и следа не осталось. Возьми из шкафа зеркало и
посмотрись..
Зеркало показало, что ничего ужасного со мной не произошло. На меня
смотрело худощавое, загорелое, энергичное лицо молодого человека.
- Да это же я! - вырвалось у меня радостное восклицание. - Вы вылечили
меня! Как благодарить вас!
- Дайте-ка мне зеркало, - попросил Вандок. Он посмотрел и только махнул
рукой. - Родная мать не узнала бы! Разве только по шраму на затылке: я
как-то раз подрался с мальчишками на улице, и мне чуть не проломили голову.
- Хотите, я буду лечить вас? - предложил Паклингтон Вандоку, но тот
осторожно положил зеркало на стол и отрицательно помотал головой.
- Благодарю вас. Не стоит беспокоиться. На свете у меня нет ни родных, ни
близких. Проживу как-нибудь и в таком виде. Чем он хуже других?
Паклингтон добавил несколько любопытных соображений относительно вирусов.
Может быть, это остатки микробов, в процессе эволюции за десятни миллионов
лет приспособившихся к такому своеобразному паразитизму и за это время
утративших некоторые общие черты, присущие микроорганизмам. Во всяком
случае, изученные Паклингтоном вирусы становились "ручными" и начинали
повиноваться человеческой воле и знанию.
Рассказывая нам о себе и о вирусах, лорд воодушевился. Снова сидел передо
мною прежний милый "змеиный профессор", и это был тот человек, который
помог мне учиться и в Дижане, и в Бирме, и здесь. Я с наслаждением слушал
его, мне казалось, что каждое его слово делает меня богаче.
Паклингтон рассказал, что если и тканей еобсжн выделить белок и
искусственно придать ему епособяасть паоазитирования, а затем ввести в
организм живой конпот то можно вызвать перестройку структуры ее белков;
это сообщит кошке свойства собаки.