лодку к правому берегу. Ветер помогает, задувая слева. Он совсем
слабый. Его приятно ощущать разгоряченным за день телом. Надо
приблизиться к берегу и не упускать его из виду. Смущает рисунок
"Викинга". А если гладкокожий рисовал обыкновенную рыбу? Эта мысль
бросает меня в оторопь. Может, никакого корабля здесь нет, а находится
селение рыбаков, промышляющих на море крупную рыбу... Тогда, дорогой
Грегор Ман, все. Это все...
зарю. Справа, все еще в отдалении, но уже на виду, проплывает берег
Даже в предутренних сумерках видно, что он весь покрыт джунглями.
Теперь я буду смотреть в оба, искать признаки разумной жизни. Я
уверен, что мы плывем по широкому лиману - вода тихая и прогретая.
Скорость, надо признать, никуда не годится. Вот здесь и проверим наш
парус, посмотрим, какой он помощник!
веревки через петлю у верхнего конца мачты и привязываю его к верхней
поперечине паруса. Так... Свободный конец веревки закрепляю на шесте у
основания мачты. Теперь начинаем тянуть. Наша "дерюга", или как еще я
назвал ее - "забор", медленно вытягивается вдоль мачты... Попутно
отмечаю, что такую операцию, как подъем и спуск паруса, можно
проделать лишь один раз. Верхняя петля не выдержит. На ее месте надо
бы пристроить металлическое кольцо, но металлурги и металлопрокатчики
на этой планете еще не родились, и сомневаюсь, что. родятся в
последующие две тысячи лет. Веревка, которой поднимаю парус,
перетирает веревку петли. Материал-то у меня слабоватый. Хорошо, что у
подъемной веревки остается хвост. Я отрезаю его и еще одним узлом
привязываю парус к верхнему концу мачты. Пока я это делаю, ветер
начинает мне мешать, разворачивает мою дерюжину. Сажусь рядом с мачтой
и выправляю парус, держу его так, чтобы ветру некуда было деваться.
заметно прибавилась...
бредит. Губы пересохли, потрескались. При помощи весла закрепляю парус
в нужном положении, зачерпываю воды и подношу к губам Ного. Вода
проливается ему на шею, на грудь. Он открывает глаза. Совершенно
бессмысленные, они обретают выражение интереса, когда останавливаются
на парусе.
через парус.
движется быстрее течения. Но как осветилось его лицо, когда он увидел
берег! Если бы не слабость, он, безусловно, вскочил бы на ноги, начал
плясать и перевернул бы лодку.
сильно.
которой несколько последних месяцев с удовольствием занимался Ного. Я
перехватываю взгляд туземца и утешаю его тем, что мои братья скоро
вылечат ему рану, и тогда Ного снова будет ловить рыбу. Я верно
говорю, Ного?
кабанов! Пока не надоест. Тогда снова перейдем на рыбу.
стебельков бамбука и поджариваю рыбу. Береговые заросли стоят сплошной
стеной. Над нами и над джунглями пролетают только птицы. Больше ничего
бегающего, прыгающего или ползающего не видно. Дымки тоже не
появляются. Непонятно... Они-то должны быть! Может, места здесь
слишком болотистые? Не исключено, если судить по берегу. Места здесь
пойменные. Места типичные для устьев больших рек. Не верится, что наша
цель близка.
свою нескончаемую песенку. Теперь течение Большой Реки не
распоряжается нами так безоговорочно, как это было раньше. Теперь
достаточно изменить угол паруса, как наше движение ускоряется или
замедляется. Ного на виду берега стал спокойнее Иногда берет черпак и
пьет воду. Вода мутная, теплая и дай бог, чтобы не было в ней
чего-нибудь несовместимого с желудком.
прибрежной буйной растительности Большой Реки. Я нарочно держу лодку
поближе к берегу, чтобы Ного мог рассматривать детали джунглей, слежу
только, чтобы не напороться на корягу какую-нибудь. По всему видно,
что Ного чувствует себя еще хуже, чем вчера. Молчу, чтобы не утомлять
его разговором. Молю бога, чтобы поскорее выйти на "Викинг". Не выйдем
- будем обречены оба. Сколько он еще может продержаться? На его месте
я давно уже сложил бы руки на груди. Он держится благодаря резервам,
заложенным в его могучий организм природой. Если вдуматься в ситуацию,
он должен меня ненавидеть. Я втянул его в эту авантюру. Мне ничего не
оставалось, кроме побега, но ему-то зачем было идти со мною?
Примирился бы со своим положением в племени, оно у него было не такое
уж отчаянное. Он смог обрести относительную свободу. Жил бы, охотился
на обезьян и кабанов... Единственная ошибка, допущенная им однажды,
несомненно стоила бы ему жизни. Имею в виду асфальтовую ловушку, из
которой вырвался благодаря мне...
чувство вечной благодарности. Его увлекали и любопытство, и
своеобразная охота к перемене мест, и доля авантюризма, которая
обозначала в нем качественно иное человеческое начало...
от ужина, говорит невразумительно, стонет. Я очень хотел бы сделать
для Ного что-нибудь, что облегчило бы его состояние. Но что можно
сделать, если излечение Ного зависит от хирурга и хороших
антибиотиков! Чувство бессилия - отвратительное.
зубами... Гррего, не потеряй камни - храни огонь... Мать Крокодилов не
любит огня и не любит камни, которые хранят огонь. Мы разведем большой
огонь...
нему и хватаю руку, ищу пульс. Слава богу, жив!
лодки, когда ветер к вечеру утихает. Мне не хочется грести. Течение
совсем слабенькое, надо бы отойти подальше от берега. Это надо сделать
в любом случае. Если ночью не совладаю с Морфеем, лодка воткнется в
заросли. А нам не известно, кто в них обитает. Могут же быть местные
анаконды!
циклический характер. Вчера весь день и почти всю ночь у меня был
подъем, было чувство уверенности и надежды. Мышцы, казалось, готовы к
любой нагрузке...
наваливается непонятная тяжесть, томит беспокойство. Дома, на Земле,
оно вынудило бы меня обратиться к успокоительным таблеткам. В который
уже раз внушаю себе, что все это в пределах нормы. Психонагрузки
высоки, как и в любых иных экстремальных условиях. Мучает
неопределенность. Пытаюсь спрогнозировать развитие событий в случае
горького разочарования, если не выйду на "Викинг". Мне ясно, что не
стану прекращать поиски. В них - смысл моей жизни на этой планете.
Если окажется, что мои друзья отремонтировались и улетели, что крайне
маловероятно, то утешусь тем, что они вырвались отсюда.
звоном, веки слипаются; вдали, над темными джунглями слышны звонкие
крики ночных птиц. Ного иногда слабо вскрикивает. Боюсь - встану
утром, а он мертв. Я свыкся с ним за четыре года, и особенно -
несколько последних месяцев, исключительно опасных и напряженных. Что
мне делать, если останусь один?
ветер, то парус дернет меня за руку и разбудит. Как в избавление от
тяжких грехов, хочется верить, что завтрашний день принесет что-то
хорошее. Перед глазами у меня звезды. В небе Земли я запросто мог
разыскать любое звездное скопление, узнавал созвездия, отдельные
звезды. А здесь небесная сфера вроде бы та же и вместе с тем -
совершенно другая. Конечно, на много градусов изменился угол зрения.
Если допустить, что вид небесной сферы с Земли - это анфас, то сейчас
я вижу ее в профиль...
Сплелись воедино время, движение и мои мысли - все это вялотекущее
желе и составляет мою суть. Как вторжение иного мира воспринимается
случайный плеск волны у борта. Чем-то неудобен этот звук. От него я
вздрагиваю. Набираю в горсть воды и бросаю себе в лицо. Надо или
спать, или бодрствовать. Промежуточное состояние странным образом
действует на нервы. Раздражает даже слабое шевеление паруса,
отмечаемое рукой. Воздух ночи хоть и кажется неподвижным, но иногда и
он вздрагивает, как некое огромное полупрозрачное существо.
самосознание. Ночь - это я. Я - это ночь. Мы перетекли друг в друга и
порознь уже не существуем. Далеко впереди по правому борту возник
огонек. А, может, и не огонек, а звезда над самым горизонтом. А,
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Апраксина Татьяна