одному Богу известно, как его сейчас успокаивать. Ну да ладно...
обуздывать свой пыл очередным ушатом холодной воды. Однако, когда
я вывернул из-за угла увитого плющом здания, Мано у колодца был
уже не один. Брат Адриэн сидел рядом с ним на краю каменного
кольца, слушая отчаянные излияния безнадежного влюбленного.
чем стать святыми, совершали подвиги во имя веры. Многие герои
стяжали себе славу подвигами на полях сражений, но любовь, сын
мой, требует совсем иных деяний. Вот послушай, что я тебе
расскажу. Когда-то очень давно жил один бедный человек,
зарабатывавший себе на жизнь искусством жонглера. Он ходил по
канату, кувыркался, подбрасывал в воздух и ловил зажженные
факелы, показывал всякие фокусы. Словом, делал все, что положено
заправскому жонглеру. Однако, хотя он и был мирянином и, более
того, фигляром, что, как всем известно, противно Церкви, в душе
его жила великая любовь к Пречистой Деве Марии. Он жертвовал свои
скудные медяки на строительство храма в честь нее, оставляя лишь
несколько монет, чтобы не умереть с голоду. Он носил на груди у
сердца серебряный образок с ее ликом, и это была единственная
ценная вещь бедного жонглера. И вот, сжигаемый своею великой
страстью, он решился бросить свое ремесло и уйти в монастырь,
чтобы каждодневно быть рядом с источником своих вдохновений и
чистых грез.
порядку, и потому суровый монастырский устав тяготил его сверх
всякой меры. Он не ведал никакого ручного труда, кроме своего
шутовского искусства, и никакое учение не шло ему впрок. Он не
знал латыни и не мог петь благодарственные гимны Богородице. А уж
если он что-то и пел, иным братьям приходилось затыкать уши,
чтобы не осквернять свой слух похабной скверной площадных
песенок. Одним словом, проку от него благочестивому братству не
было никакого. И вот однажды ночью брат ключник в великом
негодовании прибежал к отцу настоятелю той обители, а, надо
сказать, тот уже давно подумывал выгнать бывшего жонглера из
святых стен со словами: "Вы только посмотрите, ваше преподобие,
какое непотребство устроил охальник-циркач перед священным
алтарем Девы Марии!" Аббат и его помощник бросились к храму и
сквозь приоткрытую щелку двери увидели паршивую овцу своей Паствы
- того самого жонглера, разложившего перед образом Богоматери
коврик и раз за разом выделывающего перед величественной статуей
прыжки, ужимки и перевороты. Отец настоятель и брат ключник уже
собрались было ворваться в храм, чтобы прекратить творимое
непотребство, когда обессиленный акробат упал на пол, лишившись
от натуги чувств.
прелат и его почтенный спутник. Скульптура, изображавшая Деву
Марию, вдруг озарилась божественным светом, и Матерь Божья
явилась невольным зрителям во всем своем лучезарном величии. Она
сошла с пьедестала и, подойдя к бесчувственному жонглеру, подняла
его голову, утерла краем платья пот с чела своего паладина и
запечатлела поцелуй на его лбу. Вот, сын мой, что может творить
истинная любовь! А разве великие подвиги совершал сей несчастный?
Он лишь отдал служению своей Даме Сердца всего себя и ни йотой
больше.
выходя из тени.
наклонил голову, приветствуя меня. - Жонглера все же выгнали из
аббатства, ибо, как мудро рассудил отец настоятель:
Полагаю, вам, как государю, понятен сей поступок.
Заметив меня, он намеревался было вскочить, но я остановил его:
меня, чтобы скрыть стоящие в уголках глаз слезы.
Там, на постоялом дворе, - раненый, который, несомненно, очень
нуждается в духовном наставлении. Сходите туда, отче.
Оставляю вас наедине. - Наш походный капеллан опустил очи долу,
принимая вид благостный, точно блаженный Августин, искушаемый
сонмом бесов. - Нести слово Божье страждущим первейшая задача
верных слуг Божьих. - Он осенил нас крестным знамением и,
благословив, засеменил к дому, молитвенно складывая руки перед
грудью.
Конфьянс отказала?
меня другом - не более того.
нравишься. Это видно всякому, имеющему глаза. Ты просто смутил ее
своим натиском. Любовные дела не терпят грома. Не забывай,
Конфьянс - нежная девушка, а не вражеская крепость, которую
следует взять на копье. Стань для нее источником радости,
поскольку опорой для мадемуазель де Пейрак ты уже являешься. А
подвиги... Твои подвиги больше нужны мне, чем ей.
руки.
главное, есть настоящая любовь. Такое сочетание весьма редко в
наше время!
Тулузы. А всего богатства моих предков с трудом достанет для
того, чтобы достойно отпраздновать свадьбу со столь знатной
дамой.
от нас в эти дни более чем от кого-либо зависит судьба Франции. А
богатство - оно придет, когда действительно понадобится.
Маноэль.
напутствовал его я. - И вот еще что. Ты там что-то говорил о
подвигах. Так вот, мне от тебя нужен подвиг.
скрывая слезы.
следует переодеться. Незачем выезжать мокрым отсюда. По дороге в
Мезьер вы еще успеете взмокнуть.
мне нужны войска не далее чем в полудне перехода от Реймса. Вся
армия ни к чему. Достаточно тысяч двух всадников. Пусть
пробираются небольшими отрядами и сосредоточиваются близ Ансени.
Там есть большой лес. В нем сборный пункт.
заслышав привычную музыку военного приказа.
военный лагерь, не вызывает подозрений. Если же, не дай бог, тебя
схватят и найдут мое послание - все дело будет обречено на
провал. Запомни крепко-накрепко: сегодня в твоих руках судьба
французской короны. А когда мы победим, в чем лично у меня нет
никаких сомнений, я сам буду просить короля Франции дать
разрешение на твой брак с графиней де Пейрак.
армии вторжения служат три моих брата. Если понадобится, они
подтвердят мои полномочия. Позвольте отправляться!
ты там сильно занят?"
готовить! Или предлагаешь на сардельках перетоптаться?"
Мано. Будь добр, принеси ее сюда. Негоже такому славному оружию
находиться вдали от своего повелителя".
Виват Маноэль Великолепный, повелитель шпаг и государь пистолей!
И прочего металлолома".
сконфуженно, обнаружив отсутствие клинка в ножнах, пытался
вспомнить, где же расстался со своей неразлучной спутницей.
"парад" лейтенантской шпагой. - Тут хозяин спрашивает, тебе эта
железяка зачем-нибудь нужна или можно ее использовать вместо
вертела?