вазочка с цветами - ромашки, собранные в лесу, горка яблок в
фаянсовой миске, над книжными полками - фотография: женщина на
трапеции, и к ней, распластав руки, летит по воздуху юная девушка
в алом облегающем трико. Были и другие перемены: чисто
подметенный пол, отглаженные занавески, прибранные книги, а в
холодильнике - не пирожки и пиво, а настоящий обед, борщ и жаркое
с картошкой. Судя по всему, Даша была из тех хозяек, у коих
котлеты не пригорают, не убегает молоко и сливки сбиваются
всегда.
размышлял Ким с блаженной улыбкой. - Конечно, ночью теперь не
поработаешь, и до двенадцати не поспишь, и нужную книгу найдешь
не сразу, зато сидит он ухоженный и обласканный, сытый и свежий,
как майская роза. А ночь... Ну, ночные бдения могут быть приятны
не только у компьютера. Что компьютер? Пентюх пентюхом! Железки,
пластик да стекло... ни нежной упругости, ни теплоты, ни
аромата.. Ни кофе в постель!"
"А", ударил еще раз, и появилось "н". "Ан", - подумал Ким.
Анабиоз, анаконда, аналогия, ананас... А что мы знаем про
ананасы? К примеру, как поживает Анас Икрамович? И что он вообще
за птица? Бойцы у него серьезные, при огнестрельном оружии, так
что вряд ли он с Кавказа возит виноград... С другой стороны,
вежливый - Даше цветы дарил и называл красавицей...
Палыча, ни провокаций, ни наездов, ни угроз Ремонт в ресторане
двигался полным ходом, Славик присматривал за работами, у дверей
дежурил Селиверстов, усиленный сержантом из милиции, а Дарья
оценивала убытки и торговалась со страховыми агентами. Ким
закончил пару эпизодов - похоронил Зийну и описал, как Конан с
Идрайном пришли на подворье Эйрима, ванирского вождя, и
обнаружили там незваных и нежеланных гостей. Этих воинов послал
Небсехт, чтобы заставить Эйрима готовиться к набегу на остров -
для устрашения зеленоглазой феи и демонстрации мощи колдуна.
Эйрим хоть был недоволен, но покорился В общем, в земной и в
хайборийской реальностях жизнь струилась тихо-мирно, так что
использовать кувалду не пришлось, равным образом, как диски от
распиловочного станка. Сие тем не менее не гарантировало
безопасности; по временам дух Конана, сроднившегося с Кимом,
напоминал, что враг коварен и хитер.
посматривая на телефонный аппарат. Телефон стоял теперь не на
пачке книг, а на изящном китайском столике, который Дата
притащила из Варвариной квартиры. Столик был Дашиным наследием от
бабушки Клавы Тальрозе-Сидоровой - когда-то, еще в пятидесятых
годах, в дни цветущей юности, она гастролировала в Пекине с
московским цирком, приволокла оттуда этот столик и подарила на
склоне лет любимой младшей внучке. Крышка стола, инкрустированная
перламутром, изображала демоническую рожу с оскаленными клыками и
нагло высунутым языком. Примерно так Ким представлял себе Анаса
Икрамовича.
репортера Влада, служившего в бюро журналистских расследований,
справился о здоровье и успехах и поведал про налет на Дашин
ресторан. Потом сказал:
очевидцев. Слышал всякие разговоры... будто тамбовские наехали
или норильские... а кто говорит, бойцы Анаса Икрамовича. Забавное
имя, вроде ананаса, вот и встряло в память... Чечены, что ли?
не одни чечены да кавказцы. Прибалты есть и наши, и с Украины, и
с Молдавии... Даже бывшие спецы из бывшего КГБ.
сероглазого тренера Зайцева. - А как же честь мундира?
Влад. - Опять же, чем служба у Анаса хуже государевой? Тут и там
беспредел, а потому не ренегатство это, а конверсия в шпионском
ведомстве. - Помолчав, он добавил: - Что до Икрамова Анаса
Икрамовича, то он мужик серьезный - такой серьезный, что мы им
заниматься не рискуем.
лезем, куда остальным? Все схвачено-оплачено.
хмуро уставившись в окно и думая о всевластии мафии, о связях
между Икрамовым и Дашиным супругом и о том, что сотворил с этим
супругом давешний искусник-экстрасенс по кличке
Тормоз-Забайкальский. Если, конечно, упоминал маэстро о персоне
загребущего Пал Палыча... и если оная персона в самом деле
схавала инклин...
кофе, закурил сигарету и принялся стучать по клавишам.
Высокий Шлем. Речь его после многочисленных возлияний казалась
невнятной, но все-таки понять хозяина усадьбы Рагнаради было
можно. Он поднял огромный рог, окованный бронзой, чокнулся с
гостем и рявкнул: - Во имя прр-роморр-роженной задницы Имира!
Выпьем за врр-рагов, брат мой, ибо, пока у человека есть
врр-раги, он жив!
Они с Эйримом сидели за грубо отесанным столом в бревенчатом
покое с закопченными сводами, в личных чертогах ванирского вождя.
Пол здесь устилала солома, за спинами пирующих пылал огромный
очаг, а по бокам тянулись низкие полати, устланные шкурами; над
полатями висело оружие, награбленное с половины мира. Еще здесь
были две двери: одна, в дальней стене, вела во двор, а другая,
около очага, - в Длинный Дом, где коротали зимнее время воины
Эйрима. Больше в хозяйской горнице не имелось ничего
примечательного - если не считать мохнатого пса, трех седоусых
соратников-ванов, нескольких бочонков с пивом и вином, а также
заставленного блюдами стола. На одном из этих блюд разлеглась
зажаренная целиком свинья, уже обглоданная на три четверти.
пена. Все пятеро - гость, хозяин и седоусые витязи - выпили за
врагов.
нетвердой рукой. - Х-хорошо, клянусь Кромом! Ч-человек жив, пока
у него есть враги! - Он сделал паузу, наблюдая, как Найрил, один
из седоусых, наполняет рога из полупустого бочонка. - Но
ч-человеку нужны и друзья, Эйрим! Так выпьем же за них!
поглаживая шрам на подбородке. - Дрр-рузья - сомнительное дело,
брат Конан... Врр-раг - он всегда врр-раг... А дрр-руг - сегодня
дрр-руг, а завтра - врр-раг. И пока он жив, морр-ржовы кишки, не
разберешь, кто он таков!
свиной ноги, он швырнул кость псу и предложил:
мертвецами-то все ясно!
Рагнаради. Три седоусых воина, кормчие его кораблей, враз кивнули
головами. Найрил, Храста и Колгирд плавали еще с Сеймуром
Одноглазым, отцом Эйрима, и после вождя являлись самыми важными
людьми в усадьбе Рагнаради. Их присутствие на пиру было знаком
особого почета, оказанного Эйримом, сыном Сеймура, Конану из
Киммерии - и никак не меньшим, чем жареная свинья на столе. Не
так уж много у Эйрима оставалось свиней в хлеву после долгой зимы
и голодной весны! Однако он не поскупился, велел заколоть самую
жирную. Точнее, не самую тощую.
- то ли были молчаливы от природы, то ли предпочитали налегать на
пиво и мясо, пока того и другого имелось вдосталь. Окинув
взглядом их покрасневшие от хмельного лица, Конан осушил рог и
пристально уставился на ванирского вождя:
ж-живых друзей? Не х-хотел ли ты нанести мне обиду? В-ведь я -
ж-жив, и я т-твой друг! Уже целый день и п-половину ночи - друг!
вчерашнего утра, едва лишь Конан с Идрайном заявились в усадьбу,
а сейчас стояла глухая ночь. Прошло достаточно времени, чтоб
подружиться до гробовой доски.
Ванирский вождь был года на три постарше Конана и почти столь же
высок и широк в плечах, как киммериец. Большой вождь, храбрый и
удачливый, как сказал Хорстейн, сын Халлы, и было это чистейшей
правдой, ибо владел Эйрим и людьми, и кораблями. Но истиной
являлось и другое, тоже поведанное Хорстейном: удача Эйрима могла