недоступные на протяжении целого поколения деревни, сгоняя в лагерь
долгожданный полон, подводя обозы с добычей.
будущих набегов хорошую дорогу вокруг города. Несколько беев со своими мурзами
перенесли шатры из общего лагеря к северным воротам Тулы, подчеркивая свою
независимость и родовитость. Перед татарами стояла открытая дорога дальше, на
север, по богатым селениям и посадам, но они, как завороженные, оставались
вокруг города. Тула - не крепость. Это город, причем очень и очень богатый.
Уйти, не очистив его до нитки, - это было выше сил любого ногайца.
столько спросил, сколько сообщил русскому Девлет-Гирей.
мясо красным вином, - да отсыпался, пошли ему на пользу. Теперь он спокойно
ходил, садился и вставал без посторонней помощи. Правда, иногда у него начинала
кружиться голова, да и своего меча поднять он пока не мог - но за его жизнь уже
никто не беспокоился.
пришедший на обед в шатер командующего армией. - Вам так хочется попасть
внутрь?
глиняных воинов.
обещал, что здесь не будет битв и кровопролитных штурмов. И я готов сдержать
слово. Но если вам так хочется в город... Я могу впустить вас внутрь, но
сражаться с гарнизоном и жителями вам придется самим.
обвинять тебя за погибших в городе нукеров.
своего места.
потому, что это требовалось для покорения России, а просто из интереса:
получится - не получится. Если татарам достанется лишний город и несколько
десятков тысяч пленных - хуже не будет. И даже наоборот: пусть узнают его силу,
почувствуют его власть.
середину меж башен. - Разломайте сначала верхний край, а потом и всю кладку.
расстоянии от ближних башен - как раз так, чтобы картечь и ядра просто
врезались в глиняные тела, не отрывая от них кусков.
ринулись в стороны, не желая быть прихлопнутыми, подобно мухам. Загрохотали
пушки - но и это принесло не больше пользы, нежели булавочные уколы.
пушки по площадке близко не подволокли.
целые куски кладки. Защитники города могли только в бессилии наблюдать,
судорожно крестясь или цепенея от предчувствия неизбежного и уже близкого
будущего, как огромные неуязвимые монстры сажень за саженью разваливают
защищающую город - их детей, жен, их дома и имущество - стену.
достанутся эти женщины, дети, нетронутые жилища и лавки, накопленное местными
купцами и боярами золото?
тысячи которых стояли на дороге, прикрывая подступы к воинскому лагерю. Они
услышали на дороге низкий гул, словно кто-то гнал к Туле большой табун лошадей
или столь любимых русскими коров.
командовавший отрядом. - Отвернут - останемся без добычи.
корзинами, полными красных сладких ягод, да один мужик, кативший на груженной
сеном телеге.
сюда первыми.
окрестным землям, а именно заслон стоял где-то неподалеку, предупреждая об
опасности купцов и случайных путников. А мужик с сеном и девки подошли
откуда-то сбоку, мимо заслона.
Пойдем табунщикам навстречу.
им подпруги, подниматься в седла, возвращаться назад.
Завернули пастухи стадо или продолжают гнать в город?
ринуться в любую сторону, на любого врага, рубить его, топтать, уничтожать, а
еще лучше - гнать в сторону родного Крыма, на невольничьи рынки Кафы, Гезлева
или Балык-Каи, соскучившимся по свежему товару.
железный змей. Поблескивая под полуденным солнцем стальной чешуей брони,
острыми шипами рогатин, сверкая тысячами злобных глаз.
татарских нукеров темными ночами, заставлял в ужасе кричать молодых воинов,
кошмар, который мерещился за каждым кустом опытным сотникам и тысячникам,
руководившим лихими набегами, и которого никогда не ожидали встретить простые
ногайцы, увлеченные охотой на беззащитных смердов или визжащих молодых девок.
неслась русская кованая рать.
вонзать шпоры им в бока. - Русские! Русские! Русские идут!
промчались через лагерь, разорвались на два потока, обтекая город, перемахнули
почти полностью срытый вал и помчались дальше, предупреждая всех своих знакомых
и незнакомых соратников по оружию:
все, что было в руках, все дела и заботы, кидался к ближайшему коню и тоже
принимался его погонять, стараясь как можно скорее умчаться от страшного места:
землю улей, и черные осы-нукеры один за другим уносились на юг - туда, в
огромную бескрайнюю степь, к родным кочевьям, где не маячит перед глазами
неминуемая смерть или рабство в какой-нибудь далекой Германии.
проносящимся мимо отдельным татарам и целым татарским сотням. Именно поэтому он
и не разглядел, как по стене пробежали двое мужиков, один из которых держал в
руке факел, а другой - пузатый бочонок. Они остановились на самом краю почти
разломанной големами стены. Факел полетел в сторону, а бочонок, хорошо
раскачав, они швырнули в великана.
немного по телу и шлепнулся вниз. Глиняный человек на мгновение задумался - что
это за штука в него ударилась? А потом, на всякий случай, придавил его ногой.
набок, громко ругаясь и катаясь по траве. Он не видел, что почти то же самое
сделал и голем, одну ногу которого разнесло в куски, а вторую просто подломило.
Великан упал - и при этом ударился в своего товарища, вынудив того откачнуться
на несколько шагов вдоль стены. Этого оказалось достаточно: сразу из всех
бойниц вылетели белые облака, и пятнадцать плотных зарядов безжалостной
свинцовой картечи рванули его тело в разные стороны...
траве. Потом перевернулся на живот, поднялся на четвереньки, поднял голову,
глядя на город.
оставшийся без ноги, ползал на трех конечностях, силясь встать. По стене
оживленно бегали люди - видимо, придумывая способ его добить.
скорее, все ногайцы уже удрали. Я думаю, мы остались здесь последними.
сделать в кирасе, замер, всматриваясь в поднятые над Тулой золотые кресты и
полуразобранную стену города.
лагеря даже жуки уже разбежались... Гирей так чесанул, что про нас с тобой
забыл. Бежим, вдвоем мы ничего не сделаем!
прощаюсь. Я еще вернусь.
поднатужившись, поднялся наверх и повернул голову к Кароки-мурзе:
поеду.
лук.
чего трое всадников, ведущих в поводу изрядно навьюченных заводных коней,
скрылись за поворотом тропы. Татарский лагерь остался совершенно пуст.
Измученная долгим переходом русская конница вошла в него только через полтора
часа.