Чтение 52–й страницы книги ~Кольцо мечей~

сельскохозяйственными работами.

Один привлек мое внимание: женщина, ремонтирующая трактор. Я
воспринял ее с той кристальной ясностью, которую иногда порождает страх.
Винно-красный трактор. Дородная, плотная, невозмутимая женщина, светлый
мех, ярко-голубая туника. Словно что-то эпохи раннего Возрождения, работы
мастера-механика.

Мы прошли по коридору в прихожую. Гварха заговорил с воздухом, и
воздух ответил. Мы подождали. Открылась дверь, и следом за Гвархой я вошел
в комнату, где в прошлый раз говорил с его тетушками. Теперь голограмма
была отключена, и вместо выходящих на океан окон взгляд упирался в глухую
стену. Дверь, через которую мы вошли, бросалась в глаза - деревянная
панель, черная, как уголь.

В центре комнаты стояли кольцом семь кресел. В трех сидели тетушки в
огненного цвета платьях. Рядом с ними сидела четвертая женщина, высокая,
худая, с мехом, убеленным годами. Ее платье было зеленым с
сине-бело-серебряной вышивкой. Скорее всего традиционный узор с
многословным названием. "Поднимаясь все выше в горы, мы наконец взираем на
высокие, одетые льдом вершины". Я опустил взгляд.

- Подними голову, - сказала старуха.

- Я хочу посмотреть в твои глаза.

Я встретил ее взгляд. Она внимательно уставилась на меня.

- Бело-зеленые. Необычно, но красиво, точно ветки в снегу. Ты из-за
них влюбился в него, Гварха? Из-за глаз?

- Это, - сдержанно сказал генерал, - моя бабушка. По-моему, вы еще не
встречались.

Зато я много о ней слышал. Она была даже круче своих дочерей. Именно
при ней Эттин приобрел свое нынешнее влияние. В возрасте восьмидесяти лет
она удалилась в дом на крайнем юге, заявив, что сыта Людьми по передние
зубы. Более двадцати лет она придумывала себе всяческие занятия: вела
наблюдения за животными вроде птиц, разводила животных вроде рыб, сочиняла
музыку, писала мемуары. Музыка была неплохой и минорной - вполне на уровне
для устранившегося от дел политика. Мемуары, еще не опубликованные,
внушали опасения многим и многим. Но я понятия не имел, почему она
оказалась тут.

- Сядь, - приказала старая дама. - И держи голову прямо. Я еще не
видела землянина, то есть вживе. Очень интересно.

Я послушался.

Гварха сел в кресло напротив меня и наиболее удаленное.

- Гварха, ты не ответил на мой вопрос.

Он взглянул на нее.

- Мне трудно вспомнить, почему я его полюбил.

Старуха нахмурилась.

- Это тоже не ответ. Что у тебя за манеры!

- Матушка, - сказала Пер довольно робко. - Гварха объяснил, что попал
в сложное положение. Может быть, мы попросим, чтобы он уточнил, в чем
дело?

- Ну, хорошо, - согласилась старуха.

Генерал посмотрел на меня.

- Следи за тем, что я буду говорить. Если я пропущу что-либо важное
или искажу происходившее, прерви меня.

Я кивнул, и он приступил к рассказу. Он великолепно владел собой -
поза непринужденная, но и не расслабленная, голос спокойный и ровный. Как
ни хорошо я его знаю, мне не удавалось уловить хотя бы малейшей эмоции.
Офицер, докладывающий начальству. Иногда он косился на меня, проверяя, не
хочу ли я что-нибудь добавить, но я кивал - продолжай. Кончив, он сказал:

- Ты все время молчал, Ники. У тебя есть какие-нибудь поправки?

- Практически нет. Вы пропустили начало моего разговора с Анной -
вероятно, потому, что компьютер еще не просигнализировал вам, а также то,
что произошло, пока вы были без сознания.

- Что-нибудь важное?

Я пожал плечами.

- Считаю это отрицательным ответом. - Он обвел взглядом своих
родственниц. - У меня есть запись всего этого. Но почти все по-английски.

- Обязательно пришли копию Сей, - сказала Пер.

- Хорошо, - ответил Эттин Гварха.

Зазвонил аппарат внутренней связи. Ответила Апци. Вейхар привел Анну.
Пер посмотрела на меня.

- Выйди туда и попроси ее немного подождать. Сначала мы должны
разобраться с этим. Скажи, что ей нечего опасаться. Ей не причинят вреда.
Я обещаю.

- Обещают женщины Эттина, - сказала Эттин Петали.

Анна была в прихожей. Я все время забываю, что Анна вовсе не
атлетического сложения. Что-то в ней сбивает меня с толку, хотя мне трудно
подыскать этому определение. Увлеченность? Сила характера? Несгибаемость?
В любом случае, Анна обычно выглядит более внушительной, чем положено по
ее телосложению.

Но только не в этот момент. В низком широком хварском кресле она
казалась испуганной и маленькой. Рядом стоял Вейхар.

- Что происходит? - спросил он на языке Эйха и Ахары.

- Тебе попозже объяснит Эттин Гварха, если сочтет нужным.

Он встревожился.

- Что мне надо делать?

- Остаться здесь. Составить компанию Анне и присмотреть, чтобы она не
ушла.

- Она арестована? - спросил он шокированно.

- Нет. Но первозащитник и женщины Эттина не хотят, чтобы она бродила
по станции.

Он, видимо, недоумевал, но промолчал.

Анна подняла голову. У нее был оглушенный вид, словно у зверька,
попавшего в луч яркого света.

- Меня послала Эттин Пер, - сказал я по-английски. - Вам нечего
опасаться. Вам не причинят никакого вреда.

Вейхар вздрогнул при слове "вред". Анна не шевельнулась.

- Она хочет, чтобы вы подождали тут, пока мы не выясним некоторые
другие вопросы. Поверьте, вы можете положиться на ее слово.

Анна снова никак не прореагировала.

- Не помню, упоминал ли я прозвище Гвархи? Их у него несколько, но
это дружеское, его можно употреблять при нем, и при мне - "Человек,
которым командуют его тетки". Он ничего не сделает вопреки женщинам
Эттина.

- Вы успокаиваете меня, словно маленького ребенка.

- Это вышло случайно. Прошу прощения.

- Вы сказали, что мне ничего не угрожает. А вам?

- Не знаю. Мне ничего не обещали. Но это моя проблема, не ваша.

- Ники, - сказал Вейхар, - происходит что-то скверное. Но что?

- У меня нет времени объяснять. Пригляди за Анной. - И я ушел.

Гварха и его родственницы все еще сидели в расставленных кольцом
креслах в комнате без окон и терпеливо ждали. Только бабушка не излучала
спокойствия.

- Все сделано, - сказал я Пер и сел.

- Благодарю тебя. - Она сложила руки и посмотрела на сестер. - У нас
не было возможности обсудить положение, но...

- Начну я, - объявила Эттин Петали громким и решительным голосом. - И
я не стану обсуждать ошибки и недостатки Сандерс Никласа. Предоставляю это
другим. Я начну с моего внука. - Она повернулась в кресле и бросила на
него испепеляющий взгляд. - Ты поместил подслушивающие устройства в
комнатах женщин. Ты сознательно втянул женщину в борьбу мужчин. Это
постыдно, Гварха.

- Она не принадлежит к Людям, - сказал генерал.

- Опасный довод, - заметила Эттин Сей.

Он опустил глаза, потом обратил их на бабушку.

- А что нам делать? Как поступать с людьми, которые не умеют вести
себя? Если они вообще люди.

- Позволено ли мне говорить? - спросил я.

- Да, - сказала Эттин Петали.

Я посмотрел прямо в глаза генералу.

- Вы считаете, что я личность?

- Ты меня предал.

- А чего ты ждал от Ники? - вмешалась Эттин Пер. - Что он предпочтет
тебя женщине и родственнице? Ты ждал, что он будет стоять, опустив руки,
когда женщине Переса будут угрожать? Мне ясно, что ты ей угрожал.

- Угрожал уже после того, когда она получила информацию от Ники,
потому что он снабдил ее этой информацией. Предал он меня не потому, что
ей угрожали.

Бабушка презрительно фыркнула.

- Сейчас время войны. Мужчины предлагали меры, которые угрожают жизни
всех человечьих женщин и детей. И ты ждал, что он ничего не предпримет?
Так кем же ты считаешь своего возлюбленного?

- Сказать тебе, как это выглядит? - спросила Эттин Сей. - Так, словно
ты считаешь, что для Ники не должно существовать ничего кроме тебя.

- Нам не следовало разрешать им жить вместе, - сказала Апци. -
Посмотрите, к чему это привело? Что мешало Гвархе найти приятного юношу из
симпатичного нам рода?

Наступило молчание. Женщины Эттина словно испытывали смущение. Я не
мог решить, личное ли это мнение Апци, или она высказала вслух то, что
думали они все.

Наконец молчание нарушил генерал.

- Ты задала вопрос, бабушка, и я отказался на него отвечать. Но
отвечу сейчас. Ты спросила, полюбил ли я Ники из-за его глаз. Нет. И не
из-за его волос. Когда я увидел его, они были цвета меди и сверкали даже в