заметил. А если и заметил, то не подал виду. Джим открыл
глаза. Первое, что он увидел, были два идиота, скакавшие в
пыли. Джим помотал головой: не может быть. Он шел через
годы, вернулся Бог весть откуда, а ему даже "Эй!" никто не
сказал. Дергаются как припадочные. Обидные слезы защипали
глаза, но еще прежде слез из горла проскользнул смешок, за
ним - другой. Джим расхохотался. Нет, ну они точно
ополоумели, этот Вилли со своим стариком. Скачут как
гориллы, пыль столбом, и морды у обоих при этом загадочные.
Они вились вокруг Джима, хлопали себя по коленкам и с
оттопыренными ушами трясли над ним головами. И они
смеялись. Все время смеялись. Волны их веселья омывали
Джима с головы до ног, и казалось, смех не иссякнет, даже
если рухнут небеса или разверзнется земля.
восторгом думал: "Он не помнит! Не помнит, что был
мертвый, а мы не скажем ему, никогда-никогда не скажем! Ду-
да-да! Ду-да-да!"
нами!", нет, они просто протянули руки, словно он случайно,
ну, например, споткнувшись, выпал из их круга, и дернули его
обратно. И Джим взлетел. А когда опустился на землю среди
них, то уже плясал с ними вместе. Теперь, крепко сжимая
горячую руку Джима, Вилли точно знал: они дурачились не
зря. Это их вопли, прыжки и нелепые рожи вливали в Джима
живую кровь. Они приняли его, как повитуха принимает
новорожденного, встряхнули, похлопали по спинке, и Джим
задышал.
же пригнулся сам. Чехарда сразу пошла замечательно, в
хорошем темпе, и вот уже Вилли и отец стоят пригнувшись друг
за другом и ждут прыжка Джима. Джим прыгнул раз, другой...
но одолел только половину спины Чарльза Хэллуэя, и они всей
кучей, с совиным уханьем и ослиным гоготом, покатились в
траву. Все трое чувствовали себя словно в Первый День
Творения, когда Радость еще не покинула Сад Господень.
плечам, разобрались с ногами - где чьи? - и обменялись
счастливыми взглядами, немножко пьяные от пережитого
веселья. А потом, насмотревшись на соседа, наулыбавшись,
посмотрели на луг.
перекрещенные шесты. Ветер шевелил складки, как лепестки
огромной черной розы.
довольно жмурились на луну.
выговорил наконец Джим.
за руку и заплакал.
Эй, ну...
с тобой всю жизнь друзьями будем...
Теперь можно и поплакать. Из лесу выбрались, это главное.
Дома еще насмеемся.
отца.
тебя, но зато теперь-то уж точно знаю.
влажное, мерцающее сияние.
слезы как-то сами собой высохли. Теперь они смотрели на
следы, уходящие по росе в холмы.
Они не вернутся. Будут другие, похожие. Не обязательно
Карнавал, одному Богу известно, под какой личиной они явятся
в следующий раз. Может, уже на восходе, может, ближе к
полудню или в крайнем случае на закате, но они придут.
Все только начинается.
они будут похожи?
карусель да они сами. Тогда Вилли поднес руки к лицу и
внимательно осмотрел их, перевел взгляд на Джима и снова -
на отца.
медный шест и легко вскочил на карусель. Вилли встал рядом
с ним. И Джим тоже. Джим потрепал гриву черного жеребца,
Вилли погладил коня по шее. Огромный круг плавно накренился
на волнах ночи.
поехали!"
Поживее!"
Господи!"
остановишься. Еще круг, и еще один. А после начнешь
друзьям предлагать прокатиться, и другим тоже..."
владельца маленького кусочка вечности в темном бродячем
цирке..."
Чарльз Хэллуэй покопался в инструментальном ящике и вытянул
небольшую кувалду. Тщательно примерившись, он разбил
основные шестерни, потом, вместе с ребятами, обошел карусель
и поработал над распределительным щитом, пока он не
разлетелся вдребезги.
Уродов нет, а без них, без их энергии она и работать не
будет, но все-таки... - И он еще раз трахнул кувалдой в
центр механизма, после чего отшвырнул ее прочь.
католических церквах дружно пробили полночь. Ветер принес
облачко семян Времени.
шевельнулась в груди. "Ну и что будет, если я побегу? -
думал он. - Умру? Эка важность! А вот то, что перед
смертью, - это важно по-настоящему. Мы славно поработали
сегодня, такую работу даже смерть не испортит. Ребята вон
как дунули... почему бы и мне... не последовать?"
потемневшей траве. Мальчишки неслись, как пони в упряжке.
Может, когда-нибудь придет такое время, что кто-то добежит
до цели первым, а кто-то - вторым, а то и вовсе не добежит.
Когда- нибудь... только не сейчас. Эта первая минута
нового дня не годилась для такого. На бегу не было времени
разглядывать лица - кто старше, кто моложе. Это был уже
другой, новый день октября, и в этом году он оказался куда
лучше прочих, хотя час назад и мысли такой ни у кого не
возникло бы. Луна в компании со звездами в великом кружении
уходила к неизбежному рассвету. Потом она исчезнет, и от
слез этой ночи не останется ни следа. Вилли бежал, смеялся
и пел, Джим деловито проводил пресс-конференцию сам с собой,
и так они мчались к городу по стерне, и город, где им еще
сколько-то лет жить напротив друг друга, надвигался все