Чтение 52–й страницы книги ~Нездешний~

- Это передовые - скоро мы не оберемся хлопот, - сказал Дурмаст, доставая
из колчана вторую стрелу. - Сдается мне, они зажали нас в угол.

- Быть может, обратная тропа свободна, - сказал Нездешний. - Бери Даниаль
и беги - я задержу их тут, а после догоню вас.

- Езжай с ней сам. Я сыт ею по горло.

- Послушай меня, дружище. Черные Братья ищут меня, меня одного. Куда бы я
ни двинулся, они последуют за мной. Оставшись здесь, я буду притягивать их,
как маяк, и у вас появится возможность доставить доспехи Эгелю. Поезжайте же
- бегите, пока не поздно.

Дурмаст, выругавшись, повернулся к Даниаль:

- Седлай коня - мы уезжаем.

- Нет.

- Это он придумал - чертовски хорошо придумал. Иди попрощайся - я сам
оседлаю поганую клячу.

Даниаль со слезами на глазах бросилась к Нездешнему.

- Он правду говорит?

- Да, вам надо ехать. Мне очень жаль, Даниаль, - жаль, что нам не суждено
быть вместе. Я стал лучше после того, как узнал тебя. Убегу я или останусь -
мне все равно конец, поэтому я остаюсь. Но мне будет легче от сознания, что
я хоть как-то помог вам.

- Дурмаст - предатель.

- Что ж поделаешь? Я свою роль сыграл - остальное от меня не зависит.
Иди, прошу тебя.

Она протянула к нему руки, но тут из-за поворота выскочил надирский воин.
Нездешний оттолкнул ее и выстрелил из арбалета - стрела попала надиру в
плечо, и он с воплем отступил назад.

- Я люблю тебя, Дакейрас, - прошептала Даниаль.

- Я знаю. Иди.

Нездешний слышал, как они отъехали, но не смотрел в их сторону и не
видел, как Даниаль напоследок обернулась к нему.

Надиры бросились на него всем скопом. Двое упали сразу, еще двоих он сбил
из Дурмастова лука - и с устрашающим воплем ринулся вперед, размахивая
мечом. Тропа была узкой, надиры не могли его обойти. Меч косил их, и они
отступили перед бешеным натиском Нездешнего.

На камнях осталось шестеро убитых.

Нездешний перезарядил арбалет. Из раны на ноге текла кровь. Он вытер
глаза от пота и прислушался.

Сверху донесся едва слышный шорох, и с валуна соскочил надир с ножом в
руке. Нездешний отшатнулся и разом спустил оба курка. Стрелы вонзились в
летящего вниз надира, но он все-таки рухнул на Нездешнего и ножом поранил
ему плечо. Отшвырнув тело прочь, Нездешний вскочил на ноги. Нож так и торчал
у него в плече - лучше не вынимать, иначе можно истечь кровью. С трудом он
перезарядил арбалет.

Солнце клонилось к закату. Тени стали длиннее.

Надиры дождутся ночи... и он их уже не остановит. Пальцы на левой руке
онемели, он с усилием сжал их в кулак. Боль, поднявшись по руке,
сосредоточилась вокруг ножа. Он выругался. Как мог, перевязал рану на бедре,
но кровь все равно продолжала сочиться.

Начался озноб. Он поднял руку, чтобы вытереть пот, и тут в воздухе
просвистела стрела. Отклонившись влево, он выстрелил сам. Лучник пропал из
виду.

Нездешний привалился к скале. Стрела с черным оперением вошла ему в бок
над левым бедром. Он осторожно ощупал себя сзади. Стрела вышла высоко между
ребрами. Он со стоном обломил древко.

Надиры ринулись вперед. Две стрелы из арбалета попали в цель, и они опять
отступили.

Но теперь враги были ближе и знали, что он тяжело ранен. Он с великим
трудом натянул арбалет - пальцы сделались скользкими от пота, и усилие
отзывалось болью в левом боку.

Сколько их там еще?

Он не мог вспомнить, скольких уже убил.

Облизнув сухим языком губы, Нездешний прислонился к скале. Шагах в
двадцати от него лежал большой валун - он знал: за валуном затаился надир.
Скала над валуном выдавалась вперед - он прицелился в выступ и выстрелил.
Стрела, ударившись о камень, отлетела вправо. Раздался пронзительный вопль,
и показался надир с кровоточащей раной на виске. Вторая стрела вошла ему меж
лопаток, и он беззвучно упал.

Нездешний снова натянул арбалет. Левая рука у него почти отнялась.

Внезапный жуткий вой оледенил ему кровь. Он все же решился выглянуть из
своего убежища и увидел последнего из оборотней, окруженного надирами. Они
рубили его, зверь рвал их когтями и зубами.

Оборотень уложил уже шестерых, и теперь с ним бились только двое. Вот он
прыгнул - и клинок надира вонзился в мохнатое брюхо, но гигантские челюсти
уже сомкнулись на голове воина. Второй надир удрал вниз по тропе.

Оборотень двинулся к Нездешнему.

Он приближался медленно, одолевая боль, - из бесчисленных ран струилась
кровь. Он сильно исхудал, и язык у него распух и почернел. Надирский меч
торчал в его брюхе.

Нездешний поднял арбалет.

Оборотень надвигался, сверкая красными глазами.

Нездешний спустил курки, и обе черные стрелы вонзились в пасть зверя,
поразив мозг. Оборотень выгнулся назад и упал. Нездешний повалился на
колени.

Зверь взмахнул еще напоследок когтистой лапой - но глаза его остекленели,
и он затих.

- А теперь ты сгниешь в аду, - произнес чей-то голос.

Нездешний оглянулся.

Слева на тропе стояли девять Черных Братьев с черными мечами в руках, и
их черные доспехи сверкали в лучах угасающего дня. Нездешний попытался
встать, но снова повалился на камень и застонал от боли в боку. Рыцари
приближались - черные шлемы скрывали их лица, черные плащи трепетали на
легком ветру. Нездешний метнул нож, рука в черной перчатке презрительно
отшвырнула клинок в сторону.

И тогда его захлестнул страх, пересиливший все, даже боль.

Он не хотел умирать. Покой, в котором он пребывал еще недавно, исчез. Он
был испуган, как ребенок, оставленный в темноте.

Он стал молиться - о возвращении сил, об избавлении, о громовой стреле с
неба...

Черные Братья разразились смехом.

Чей-то сапог ударил Нездешнему в лицо, швырнув его наземь.

- Гнусный червь, сколько же хлопот ты нам доставил!

Рыцарь, став рядом с ним на колени, ухватился за обломок стрелы,
торчавшей в боку, и свирепо крутанул его. У Нездешнего помимо воли вырвался
крик. Нос хрустнул под ударом кулака в перчатке с бронзовыми шипами. На
глазах от боли выступили слезы. Его ухватили под мышки и посадили. Когда
зрение его прояснилось, он увидел перед собой темные безумные глаза,
глядящие в прорезь черного забрала.

- Ты сам безумен, - сказал рыцарь, - если поверил, что способен
противиться Духу. Теперь ты поплатишься за это жизнью, а доспехи и твою
женщину Дурмаст взял себе. Уж он сумеет распорядиться и тем, и другим. -
Рыцарь взялся за рукоятку ножа, застрявшего в плече Нездешнего. - Любишь ты
боль, убийца? - Нездешний застонал от медленного нажатия на клинок. - Я
люблю.

Он лишился сознания, и темное море покоя поглотило его. Но они нашли его
и там - его душа неслась по угольно-черному небу, а за ней гнались звери с
огненными языками. Он очнулся под хохот Черных Братьев и увидел, что луна
стоит высоко над Рабоасом.

- Сейчас ты поймешь, что такое боль, - сказал вожак. - Ты будешь
страдать, пока жив, и будешь страдать после смерти. Что ты дашь мне за то,
чтобы я прекратил твои муки?

Нездешний молчал.

- Теперь ты прикидываешь, хватит ли у тебя сил, чтобы достать нож и убить
меня. Попробуй, Нездешний! Ну пожалуйста. Давай я тебе помогу. - Рыцарь снял
один из ножей с перевязи и вложил в руку Нездешнего. Ну же - убей меня.

Он не мог шевельнуть рукой, но все же сделал усилие, от которого из раны
на плече хлынула кровь, - и, побледнев, обмяк.

- То ли еще будет, Нездешний, - сказал рыцарь. - Ну-ка, кольни себя в
ногу.

Рука Нездешнего поднялась, потом опустилась - и он закричал от боли в
бедре.

- Ты мой, убийца. Мой телом и душой.

Другой рыцарь, опустившись рядом с вожаком, спросил:

- Разве мы не будем преследовать Дурмаста и девицу?

- Нет. Дурмаст наш. Он везет доспехи Каэму.

- Тогда я, с твоего разрешения, позабавлюсь с убийцей.

- Разумеется, Энсон. Я не жадный. Прошу тебя, продолжай.

- Вынь нож из ноги, - велел Энсон. Нездешний готов был молить о пощаде,
но стиснул зубы и промолчал. Его рука свирепо дернула нож, но клинок остался
в ране.

- Спокойно, Энсон, - сказал вожак. - Ты возбужден, и это мешает тебе.

- Извини, Тхард. Можно я попробую еще?

- Конечно.

Рука Нездешнего снова взялась за нож и на сей раз вырвала его из ноги.

- Отлично, - проговорил Тхард. - Теперь попробуй что-нибудь потруднее.
Вели ему медленно выколоть себе глаз.

- О боги, нет! - прошептал Нездешний. Но рука с ножом уже поднималась,
нацелившись окровавленным острием ему в лицо.

- Ах вы поганые ублюдки! - взревел Дурмаст, и Тхард увидел на тропе
бородатого великана с топором в руках. Энсон тоже обернулся, и чары,
овладевшие Нездешним, пропали. Он посмотрел на нож, остановившийся в